Сьюзен Элизабет Филлипс - Что я сделал ради любви
— Эй!
Чаз с силой дернула за шнур.
— Никаких камер! Можно подумать, тебе это неизвестно!
— Да что тебе нужно? Знала бы ты, сколько платят фотоагентства за подобное дерьмо!
— А мне плевать.
Его лицо налилось багровой краской, но он не мог незаметно выхватить у нее камеру.
Чаз пошла по коридору. Маркус поплелся за ней.
— Послушай, ты могла бы продать свою историю. Ты ведь работаешь у них. Клянусь, ты получишь не меньше сотни кусков. Отдай мне камеру, и я сведу тебя с нужным парнем. Он все устроит.
«Сто тысяч долларов!..»
— Тебе даже не обязательно выкапывать всякую грязь. Говори все как есть.
Чаз даже не ответила. Просто ушла.
«Сто тысяч долларов…»
После ужина на экраны пустили смешной видеомонтаж клипов из «Скипа и Скутер». Как раз перед церемонией разрезания свадебного торта в зале появился Дирк Дьюк с микрофоном. Он был самым популярным в городе диджеем (настоящее имя — Адам Левенштейн), и Поппи наняла его подобрать музыку для танцев, которые должны были начаться не раньше чем через полчаса. Дирк был невысокого роста, с вытянутой головой, татуированной шеей и гарвардским образованием, которое всеми силами старался скрывать. Сегодня вместо обычных джинсов на нем был дурно сидевший смокинг.
— Эй, все! Классная вечеринка! Давайте порадуемся за Джорджи и Брэма.
Публика послушно порадовалась.
— Все вы фанаты «Скипа и Скутер». И вот теперь Брэм и Джорджи поженились. Супер, верно?
Аплодисменты и пара свистков: инициатива Мег.
— Мы собрались, чтобы отпраздновать брак, состоявшийся два месяца назад. Церемонию, на которую никто из нас не удостоился быть приглашенным.
Смех.
— И сегодня… придется что-то с этим делать.
В зале появились четверо официантов с арочной беседкой для новобрачных, задрапированной белым тюлем и увитой голубыми гортензиями. Позади шла самодовольно улыбавшаяся Поппи в длинном черном платье.
Джорджи подтолкнула Брэма локтем.
— Похоже, это и есть сюрприз, обещанный Поппи. Тот самый, на который ты дал свое благословение.
— Тебе следовало хорошенько дать мне по голове, — прошипел Брэм. — Мне все это не нравится.
Джорджи происходившее нравилось еще меньше, тем более что официанты поставили беседку у входа в бальный зал, Брэм тихо выругался.
— Эта женщина может считать себя уволенной.
— Как рукоположенный священник церкви Всеобщей Жизни… — Дирк для пущего эффекта сделал паузу, — считаю большой честью… — еще одна пауза, — просить наших невесту и жениха выступить вперед и… — громко: — повторить свои обеты для всех нас.
Гости пришли в полный восторг. Даже отец Джорджи.
Блестящие пухлые губы Поппи сложились в торжествующую улыбку. На щеке Брэма нервно дернулся мускул. Поппи не имела права устраивать подобное представление, не посоветовавшись предварительно с ними.
Брэм стиснул зубы и встал.
— Срочно нацепи улыбку, — велел он.
Джорджи сказала себе, что это не важно. Подумаешь, очередной публичный спектакль. Разве мало их было?! Сверкающее платье зашуршало, когда она поднялась.
Дирк растягивал гласные, как ведущий игрового шоу:
— Отец невесты! Подойдите к новобрачным. Мистер Пол Йорк. Брэм, выбирайте шафера.
— Он выбирает меня! — вскочил Трев. Гости снова рассмеялись.
Джорджи чувствовала, что сейчас задохнется.
— Джорджи, кто будет вашей подружкой?
Она взглянула на Сашу, Мег, Эйприл и подумала, как же ей повезло иметь таких замечательных подруг.
— Лора, — решила она, вскинув голову.
Лицо Лоры потрясенно вытянулось. Она поспешно встала, едва не споткнувшись о стул.
Дирк предусмотрительно повернулся спиной к залу и, прикрыв микрофон, шепотом спросил у стоявших лицом к гостям Брэма и Джорджи:
— Все готово?
Новобрачные переглянулись и без слов поняли друг друга. Он вскинул бровь. Она глазами высказала ему все, что думала. Брэм улыбнулся, сжал ее руку и отобрал у Дирка микрофон.
— Священник, раввин и пастор вошли в бар…
Все рассмеялись. Брэм ухмыльнулся и поднес микрофон поближе к губам:
— Спасибо за ваши добрые пожелания. Мыс Джорджи благодарны вам куда больше, чем можно передать словами.
Поппи нервно прикусила нижнюю губу. Речь Брэма не входила в ее программу. Очевидно, ей не нравились слишком бойкие клиенты, не считающиеся с ее планами.
Брэм выпустил руку Джорджи и показал на беседку:
— Как вы, возможно, догадались, эта церемония — сюрприз для нас. Но правда заключается в том, что хоть все понимают, насколько заманчива идея стать свидетелями свадьбы Скипа и Скутер, мы с Джорджи — совершенно другие люди. Не эти персонажи. И сейчас не хотим их изображать.
Джорджи взяла его под руку и широко улыбнулась, давая понять, что поддерживает мужа. Он накрыл ее ладонь своей.
— Мне сейчас очень хочется быть сентиментальным. Сказать о Джорджи много всего хорошего. О том, какое доброе и благородное у нее сердце. Какая она милая и смешная. Что она стала моим лучшим другом. Но мне не хочется смущать ее.
— Ничего. — Она наклонилась к микрофону. — Смути меня.
Брэм рассмеялся. Собравшиеся громко их поддержали. Они одарили друг друга долгим, любящим взглядом, после чего поцеловались.
И тут, неизвестно почему, у Джорджи затряслись ноги. Действительно затряслись. Как будто случилось землетрясение. Только землетрясение происходило в ней. Она влюбилась в Брэма?!
Кровь отлила от ее лица. Джорджи пыталась осознать чудовищную правду. Несмотря на все, что она знала о Брэме Шепарде, все же влюбилась в него, в этого эгоиста, себялюбца, наглого типа, охваченного страстью к саморазрушению, который украл ее девственность, погубил сериал и едва не уничтожил себя.
Волосы Брэма сверкали в свете люстр. Его чеканная красота и мужественная элегантность так и просились на экран.
Джорджи невольно загляделась на мужа. Жаль, что как раз в тот момент, когда нужно учиться быть самостоятельной, она сама поставила все под удар, влюбившись в мужчину, которому нельзя доверять, в мужчину, который остается рядом, пока она ему платит. От сознания такого ужаса кружилась голова.
Брэм закончил речь, и в зал ввезли свадебный торт: многослойное чудо кондитерского искусства, покрытое кружевной глазурью и сахарными гортензиями. На верхушке красовались кукольные Скип и Скутер в свадебных нарядах. Брэм скормил Джорджи первый кусок, оставив на ее губах кусочек глазури, который снял поцелуем. Ей удалось вернуть долг, сунув кусочек торта в рот мужу. Торт имел вкус разбитого сердца.
