Простить и поверить (СИ) - Эн Вера
– Лен?..
– Ты в курсе, что я зануда и что своим занудством кого угодно могу довести до белого каления? – как-то завороженно глядя на него, поинтересовалась она. – И ты хочешь на всю жизнь подписать себе приговор? Шалопут!
У Димы екнуло в груди и разлилось по ней сильнейшей нежностью. Какую Ленка чушь несла! Как будто он мог передумать!
– Когда бы я боялся трудностей и твоего занудства? – проговорил он и огладил ее лицо свободной ладонью. Потом сунул букет в руки Кирюхе и обхватил ее голову обеими ладонями. Оторвать от Ленки взгляд было невозможно. – Я сам со своими закидонами тот еще подарок. И я всю жизнь буду испытывать твое терпение собственной туполобостью и непредсказуемостью…
– О господи! – обреченно вздохнул Кир и закрыл лицо рукой, не желая все это видеть.
Лена хихикнула.
– Я согласна!
На секунду установилась необычная чистая, первозданная тишина. Потом они выдохнули все втроем, хором, в едином порыве – и вместе же рассмеялись.
– Кольцо же, папка! – встрепенулся Кир и сунул ему в руки красную коробочку. Потом задрал глаза к потолку. – Кто так предложение делает? Кошмар какой-то!
Дима фыркнул и взъерошил ему волосы. Ну да, он прав, конечно, и надо было являть собой серьезность и глубочайшее достоинство, чтобы избраннице даже придраться было не к чему, но какая разница, если Ленка согласилась? Все остальное просто перестало иметь значение.
– Когда ты успел?.. – изумилась Лена, глядя на коробочку и ломая голову над ответом, но ни тот ни другой Корниловы даже не подумали облегчить ей задачу. Они только заговорщически переглянулись, и Дима надел ей на палец идеально подходящее кольцо. Потом поднес ее руку к губам и закрыл на мгновение глаза, позволяя себя поверить в то, что самая заветная мечта почти исполнилась. Это было совершенно потрясающее чувство, рисующее будущее в самых теплых и восхитительно сладких красках.
Лена снова растроганно вздохнула и очень ласково, почти невесомо погладила его по растрепанным волосам. Она мечтала о Димке Корнилове двенадцать лет и не верила, что он когда-нибудь захочет связать с ней свою жизнь. А он снова все решил за нее, развеяв глупые сомнения и сделав ее самой счастливой на свете. И у них все получится. Не может теперь не получиться. Когда под боком есть свой персональный ангел-хранитель.
Кажется, они с Димкой одновременно посмотрели на Кира. И кажется, именно это пробило наконец и его броню, и он, облегченно выдохнув и неловко усмехнувшись, присоединился к их объятиям…
Эпилог
Дима стоял у края тротуара, напряженно вглядывался вдаль и тщетно давил разрастающуюся тревогу. А он-то думал, что волнения в такой день у него будут исключительно приятные. Но сначала Лена огорошила, заявив, что нынешнюю ночь она должна провести с родителями и с ними же поехать в ЗАГС. Благо, Кирюха скрасил неожиданное одиночество, устроив отцу подобие мальчишника для них двоих. Наделал хот-догов, намешал каких-то коктейлей, подобрал брутальные мелодии для плейлиста и заставил Диму до изнеможения рубиться в «Ticket to ride». На настольные игры их подсадила Ленка, которая в Москве ходила на игротеки, а перебравшись к Корниловым, первым делом купила пару своих любимых настолок, чтобы нескучно проводить тихие семейные вечера.
Дима поначалу считал это баловством, а вот Кирюха сразу оценил столь интересное времяпровождение, и следующие игры они уже выбирали с Леной вместе. Он вообще странным образом был похож на Черемуху, и Дима не переставал этому удивляться. Однажды даже не удержался и поделился своими наблюдениями с Леной, на что она улыбнулась и сжала его руку.
– Дим, как думаешь, Кирилл согласится, чтобы я его усыновила?
У него она разрешения не спрашивала, словно знала, что Дима такому ее желанию будет только счастлив. Впрочем, может, и на самом деле знала. Она понимала его с полуслова, эта необыкновенная девчонка, и всякий раз радовалась, когда их мысли совпадали, словно могло быть иначе.
Последние два месяца были просто ошеломительными. И вроде бы ничего особенного не происходило: во всяком случае, драться с братвой и спасать от них девиц больше не приходилось – но самые обычные, повседневные дела в компании Черемухи неожиданно оказались какими-то новыми, веселыми и просто интересными.
Например, выходные прогулки. Раньше Дима отдавал их на откуп Кирюхе, ограничивая свое участие только необходимостью сопроводить сына на место и дождаться его освобождения. Теперь сам предлагал места, вспоминая о собственных желаниях и зная, что Черемуху не испугаешь никаким экстримом. Например, пару недель назад они втроем забурились на целый день в веревочный парк, и вряд ли можно было с уверенностью сказать, кто в итоге оказался самым довольным этой затеей. И пусть потом два дня болели мышцы по всему телу, зато веселья и воспоминаний хватило и по сей день, и вчера они с Кирюхой с удовольствием припоминали, как Лена застряла на одном из этапов, а Дима, пока Кирилл отвлекал внимание инструкторов, вытаскивал ее из беды и возвращал на стойку между препятствиями.
Или, положим, завтраки, которые у них с Черемухой превратились в соревнования в желании удивить вторую половинку. Тут Дима безнадежно проигрывал, но Лена умудрялась восхищаться даже теми немудреными блюдами, что ему удавались, со сладкой влюбленностью замечая, что ее никто и никогда еще так не баловал.
Они даже когда выбирали мебель для новой квартиры, ни разу не поссорились. Покупали, разумеется, пока что только самое необходимое: детскую и кровать. И если Кирилл со своей задачей справился легко и быстро, то Лена с Димой знатно повеселились, делясь фантазиями при виде очередного аэродрома или припоминая собственные приключения на скрипучем диване.
Когда переезжали в наконец-то сданный дом, тоже только забавлялись над мелкими неприятностями и предвкушали скорое новоселье.
Но сначала в планах была свадьба, и вот ее-то срок после долгих двух месяцев ожидания сегодня наконец-то подошел. А Черемухи, которая планировала приехать с родителями еще полчаса назад, почему-то до сих пор не было.
– Ты не волнуйся, Димочка, – успокаивающе улыбнулась ему Любовь Алексеевна, Ленина мать. – Леночка сказала, что у нее возникли неотложные дела и что она приедет прямо к ЗАГСу.
– Дочь у нас никогда не опаздывает, – добавил для пущей надежности Владимир Васильевич, а после отвел Диму в сторону и одобрительно сжал его плечо. – Елена порой любит чудить, но предательницей ни разу не была. Так что подождем, Дмитрий. Уверен, у нее будут весомые оправдания.
Отношения с Черемухиными родителями у Димы сложились вполне себе хорошие. Видимо, он достаточно убедительно спасал их дочь, чтобы простить ему предыдущие прегрешения, и неплохо справился с вытаскиванием второго детища старшего Черемных из болота, чтобы через пару дней после выписки Владимира Васильевича из больницы иметь с ним весьма судьбоносную беседу.
– Елена поставила меня в известность, что больше не хочет руководить сервисом, – сообщил он. – Она уже присмотрела себе место в исследовательском институте и завтра идет на собеседование…
Дима кивнул: все это он знал не хуже Черемухиного отца. Лена долго думала, маялась, но потом все же приняла решение вернуться к любимому занятию. Дима ее понимал. Они вдвоем навели в «Автовладе» более или менее стабильный порядок: вернули Гоше Дарагану его Майбах, наняли в помощь Михаилу нового слесаря, составили бизнес-план на ближайшие полгода работы; Лена имела полное моральное право оставить вполне себе оклемавшийся сервис на выздоровевшего отца.
О своем будущем все это время Дима молчал. А вот теперь настал срок подумать и о нем.
– Я подыскиваю в «Автовлад» управляющего, – продолжал между тем старший Черемных и на этом месте в упор посмотрел на Диму. – И хотел бы, чтобы вы подумали над возможностью взять эту обязанность на себя.
Дима хмыкнул. Пожалуй, он никогда еще не получал более заманчивого предложения по работе, но своенравность, кажется окончательно возрожденная Черемухиной любовью, не могла не вставить в этот момент своего веского слова. В конце концов, совсем еще недавно Владимир-свет-его-Василич настаивал на его увольнении из своего сервиса и даже предлагал за это деньги. И пусть извинения за это оскорбление Димой были получены и приняты, никаких теплых чувств к Ленкиному отцу он тогда не испытывал.
