Сьюзен Филлипс - Любовь тебя настигнет
— Как у тебя дела, дружище? — спросил Панда, когда он приблизился. — Денег удалось заработать?
— Сегодня днем шестьдесят восемь долларов.
— Это хорошо. — Он огляделся. — Я думал, сегодня работает Люси.
Тоби пожал плечами:
— Я не знаю, где она.
Гость кивнул, будто задумался, хотя Тоби не понимал, над чем.
— Как она? — спросил он.
— Хорошо, наверное. — Ссадина на ноге Тоби заныла. Он почесал ее.
— Она нормально ходит?
— О чем ты?
— Она прихрамывает или что-то вроде того?
— Не знаю. Нет, наверное.
Панда пригладил рукой волосы, будто немного расстроился. Он вел себя странно.
— Но она разговаривает с тобой?
— Конечно.
— И… Она говорила тебе что-нибудь про… что-нибудь?
— Много чего.
— Что, например?
Тоби задумался.
— Она сказала, что, по ее мнению, никто не должен употреблять слово на букву «Н», даже если они черные, как я. Ее брат Андре тоже черный. Вы знали об этом?
— Знал.
— Она сомневается, что современные хип-хоп музыканты могут служить детям достойным примером для подражания, а я не согласен. Они кучу денег зарабатывают и все такое. — Панда продолжал смотреть на Тоби так, словно ждал, что он скажет что-то еще, но Тоби не знал, что говорить. — Как-то раз она положила сладкое картофельное пюре в свой хлеб, но все равно получилось вкусно.
Панда продолжал смотреть на него. Мальчику уже хотелось, чтобы он ушел.
— Она сказала Бри, что любит кататься на лошадях.
Панда подошел ближе и уставился на банки, как будто его интересовал мед.
— Она говорила что-то обо мне?
Ссадина опять зачесалась.
— Не знаю. Наверное, нет.
Панда кивнул. Еще какое-то время он смотрел на мед, потом схватил баночку. Только после того как он сел в машину, Тоби заметил, что он заплатил двадцатидолларовой банкнотой.
— Эй!
Но Панда уже отъезжал.
Люси услышала их голоса, еще не дойдя до дома. Она надеялась написать еще пару страниц, но нестерпимое желание съесть чего-нибудь сладкого привело ее обратно в дом. Она пришла к выводу, что ей все сложнее вернуться к привычке правильно питаться. Она и не представляла, что это будет так непросто. В былые дни она ела редко, лишь когда была голодна, но два месяца диеты сделали свое дело: теперь она с ума сходила по еде. И когда она испытывала неудобство, усталость или грусть, единственное, чего ей хотелось, — это набить живот. Неудивительно, что многие люди набирают вес после диеты.
Голоса становились громче, она поправила пляжное полотенце, которое зажала под мышкой, остановилась и прислушалась.
— Вы должны немедленно уйти. — Это был голос Бри.
— И не собираюсь, пока не увижу Люси, — возразила Темпл.
— Она уехала.
— Я вам не верю. Ее вещи до сих пор лежат в спальне у нас в доме.
Бри замялась.
— Только потому, что они ей больше не нужны!
— Придумайте что-то получше. Где она?
— Я ей не нянька. Откуда мне знать?
Люси внимательно слушала, как робкая полевая мышь перечила Злой королеве. Что произошло с той неуверенной в себе женщиной, с которой познакомилась Люси? Люси неохотно вышла из-за деревьев. Темпл шлепнула себя по бедрам.
— Вот ты где! Я очень на тебя зла!
— Оставьте ее в покое, — сказала «полевая мышь».
Темпл подошла к Люси.
— С твоей стороны было жестоко вот так кинуть Панду! Тем более я-то тебе ничего плохого не сделала, и меня кидать ты не имела права! Ты хоть на мгновение задумалась, что я должна была почувствовать, когда узнала, что ты сбежала, слова не сказав? Я так зла на тебя, что даже разговаривать с тобой не хочу!
— Тогда зачем вы пришли? — Подбородок Бри упрямо выдвинулся вперед — это было нечто новенькое.
Темпл рявкнула на нее.
— Не лезьте не в свое дело. Вас это не касается.
— Это мой дом. И Люси — моя гостья. Так что касается.
Люси заставила себя вмешаться:
— Вы двое уже познакомились? Бри Уэст, это Темпл Реншоу. Темпл, это Бри.
— Я знаю, кто она, — сухо произнесла Бри.
Люси уныло оглядела ее.
— Хотите — верьте, хотите — нет, Темпл на самом деле не так груба, как кажется.
— Не смей за меня извиняться, — вставила Темпл, рассматривая новое каре Люси, которое сотворила Бри своими ножницами. — Я все еще на тебя зла.
— Понимаю, — снизошла Люси. — И ты права. Сожалею Мне следовало хотя бы оставить тебе записку.
Темпл фыркнула.
— Ты и должна сожалеть. Когда собираешься домой?
— Не собирается, — твердо сказала Бри. — Она остается здесь.
— Это вы так думаете.
Слушая, как эти двое спорят, Люси впервые за долгое время почувствовала себя хорошо. Темпл повернулась спиной к Бри. Выглядела она уже не так воинственно и к тому же озабоченно морщила лоб.
— Что он тебе сделал? Он рассказал, что произошло в той дыре, куда ты отправилась, но знаю: кое-что он утаил. — Потом, обращаясь к Бри, она подчеркнуто вежливо поинтересовалась. — Вы не могли бы уйти, чтобы дать нам с Люси возможность поговорить?
Люси неохотно положила конец перепалке:
— Перестань нападать на Бри, Темпл. Она имеет полное право находиться здесь. Я собиралась поговорить с тобой. Просто не хотела возвращаться для этого в дом.
Не стоило этого говорить. Брови Темпл тут же сдвинулись в праведном гневе.
— Тогда очевидно, что дружба для тебя ничего не значит!
— Это неправда. — Люси бросила пляжное полотенце в сторону и села на него. Зачарованно вдыхая исходивший от нее пряный аромат василька, она рассказывала Темпл о том, что случилось в «Компасе». Закончив, прижала колени к груди. — А я думала, я такая крутая.
— Ты же не можешь всерьез винить себя за то, что не смогла противостоять этим бандитам, — сказала Темпл.
— Другим женщинам это удается.
— В кино.
Ее реакция несколько успокаивала, но Люси не могла так легко избавиться от чувства вины.
Темпл грациозно опустилась на пляжное полотенце.
— Не понимаю, почему Панда так упорствовал и не хотел раскрывать подробности.
— Уверена, дело в обязанности сохранять конфиденциальную информацию о клиенте в тайне. — Люси с горечью сглотнула. — По сути, именно так он меня и воспринимает. И считает, что несет за меня ответственность.
— Он защищал тебя, — категорично заявила Темпл. — Так почему ты так на него злишься?
— Не злюсь, — сказала она. — Я злюсь на себя.
— Уж конечно. Во всем виновата жертва, — вставила Бри.
— Это не так, — произнесла Люси. — Все лето я притворялась, что такая крутая. Это же и обернулось против меня, верно?
