Сьюзен Филлипс - Помечтай немножко
— Как его звали?
— Джейми, — ответил Гейб, — и из груди его вырвался длинный вздох.
— Он был сильный?
— Ему было пять лет, как и тебе, поэтому он не мог быть таким сильным, как взрослый человек.
— Но он был сильнее, чем я?
— Я не знаю. Он был немножко повыше ростом, так что вполне возможно, что силенок у него было чуть больше, чем у тебя, но это не имеет значения.
— Ты его любил?
— Да, я его очень любил.
Эдвард сделал осторожный шажок вперед.
— Тебе было грустно, когда Джейми умер?
Гейб невольно вздрогнул, услышав из уст Эдварда это имя.
— Да, мне было очень грустно, когда Джейми умер, — с трудом выговорил он. — Мне и сейчас грустно.
— А ты сердился на него так же, как на меня?
«Так, как на тебя, — никогда, я сердился по-другому», — подумал Гейб, а вслух сказал:
— Иногда, когда он плохо себя вел.
— А он тебя любил?
На этот раз голос подвел Гейба, и он молча кивнул.
Рука Эдварда шевельнулась и снова повисла вдоль тела.
«Кролик, — подумал Гейб, — опять этот чертов кролик…»
— А он тебя боялся?
— Нет. — Гейб еще раз откашлялся. — Нет, он не боялся меня, как ты. Он знал, что я никогда не сделаю ему ничего плохого. И тебе я тоже никогда ничего плохого не сделаю.
Он видел по глазам Эдварда, что в голове у мальчика формируется новый вопрос, но те, которые он уже успел задать, и без того разбередили Гейбу душу.
— Чип, мне очень жаль, что ты подслушал наш разговор, но раз уж так случилось, теперь ты знаешь, что я хочу жениться на твоей маме. Она не считает это хорошей идеей, и мне не хотелось бы, чтобы ты настаивал на этом и тем самым заставлял ее страдать. Я постараюсь ее уговорить, но она в любом случае должна делать то, что считает правильным. И если твоя мама решит, что не станет выходить за меня замуж, то это произойдет не из-за тебя и не из-за того, что ты что-то сделал не так. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ты не сделал ничего плохого.
Гейб замолчал, чтобы перевести дух.
— Она не выйдет за тебя замуж из-за меня.
— Конечно, все это определенным образом связано с тобой, — медленно проговорил Гейб, — но дело вовсе не в том, что ты в чем-то виноват. Дело во мне. Твоей маме не нравится, что я с самого начала не сумел с тобой поладить, что я плохо к тебе относился. Но это моя вина. Чип, а не твоя. Ты тут совершенно ни при чем.
— Я не такой сильный, как Джейми. — По-прежнему стоя на некотором удалении от Гейба, Эдвард сковырнул с тыльной стороны ладони небольшой струпик. — Я бы очень хотел, чтобы мы с Джейми могли поиграть.
В глазах Гейба заблестели непрошеные слезы.
— Я уверен, что ему бы очень понравилось играть с тобой.
— Он, наверное, мог бы меня поколотить, — сказал Эдвард и сел на землю, словно его не держали ноги.
— Джейми довольно редко дрался. Ему нравилось строить, так же как и тебе. — Впервые Гейб подумал о сходстве этих мальчиков, а не о различиях между ними. И тот, и другой любили книги, головоломки и обожали рисовать, оба могли долгое время развлекать себя сами.
— Мой папа погиб в авиакатастрофе, — сказал Эдвард.
— Я знаю.
— Он сейчас на небе и заботится о Джейми.
От этой фразы Эдварда Гейба передернуло, но он ничего не сказал.
— Жаль, что моя мама не может выйти замуж за пастора Этана или за папу Рози.
— Чип, я знаю, тебе трудно во всем этом разобраться, но я был бы тебе очень благодарен, если бы ты прекратил попытки выдать свою маму замуж за одного из моих братьев.
— Моя мама не выйдет за тебя, потому что у нас с тобой плохие отношения.
Гейб не знал, как на это ответить. Он уже объяснил мальчику, что его вины в этом нет.
— Я не хочу ехать во Флориду. — Эдвард поднял голову и посмотрел на Гейба, но так, чтобы не встречаться с ним глазами. — Если бы мы с тобой подружились, она наверняка бы за тебя вышла, и тогда нам не надо было бы уезжать.
— Не знаю, может быть. Тут есть и другие проблемы, которые не имеют к тебе никакого отношения. Я просто не знаю.
На заплаканном лице Эдварда появилось упрямое выражение. В этот момент он вдруг стал так похож на Рэчел, что Гейб едва не расплакался.
— Придумал! Я придумал! — неожиданно воскликнул мальчик.
— Что ты придумал?
— Как заставить ее передумать и выйти за тебя замуж.
У ребенка был такой уверенный вид, что на какой-то момент в душе Гейба невольно вспыхнула надежда.
— Ну, и как же?
— Ты можешь просто сделать вид, — сказал Эдвард, выдергивая из земли пучки травы.
— Сделать вид? Не понимаю, о чем ты.
— Ты мог бы сделать вид, что любишь меня, — сказал Эдвард и выдернул еще несколько травинок. — Тогда моя мама выйдет за тебя замуж, и нам не надо будет уезжать.
— Я… Я боюсь, что из этого ничего не выйдет.
В карих глазах мальчика промелькнула боль.
— Неужели ты не можешь даже сделать вид, что ты меня любишь? Это ведь будет понарошку.
Сделав над собой усилие, Гейб посмотрел ребенку прямо в глаза, чтобы ложь, которую он собирался сказать, звучала как можно правдоподобнее.
— Но я действительно тебя люблю.
— Нет. — Эдвард отрицательно покачал головой. — Но ты мог бы сделать вид. И я тоже мог бы притвориться. Если мы постараемся как следует, мама никогда не узнает, что мы все это делали понарошку.
Гейб невольно содрогнулся от обезоруживающей откровенности ребенка и посмотрел вниз, на исцарапанные мысы своих ботинок.
— Понимаешь, все намного сложнее. Есть другие вещи…
Но Чип уже не слушал его — он сказал все, что считал нужным. Вскочив на ноги, он теперь жаждал поделиться замечательной новостью с матерью. Гейб и оглянуться не успел, как Эдвард уже припустил по тропинке в сторону леса с криком:
— Мама! Мама!
— Я здесь.
До Гейба донесся голос Рэчел, негромкий, но отчетливый.
Продолжая сидеть на ступеньке крыльца, он прислушался.
— Мама, я хочу тебе кое-что сказать!
— Что, Эдвард?
— Кое-что про меня и Гейба. Мы теперь любим друг друга!
В понедельник утром Рэчел завезла Эдварда в детский сад и, высадив сына, еще некоторое время сидела в машине на стоянке рядом с церковью. Она знала, что ей следует делать, но одно дело — знать, и совсем другое — действовать. Перед отъездом ей предстояло решить много непростых проблем.
Прислонившись головой к боковому стеклу «эскорта», она пыталась заставить себя примириться с тем, что через неделю они с Эдвардом сядут в автобус, идущий в Клируотер. Душу ее сжимала тоска, сердце Рэчел превратилось в кровоточащую рану. Ей тяжело было смотреть на Эдварда, который старался делать вид, будто они с Гейбом, словно по мановению волшебной палочки, стали друзьями. Весь вчерашний вечер мальчик улыбался Гейбу неискренней, вымученной улыбкой. Когда пришло время ложиться спать, Эдвард, собравшись с духом, сказал:
