Кристина Леманн - Разлучница
Фальк положил купюры на стеклянный стол, откинулся на спинку кресла и стал ждать продолжения.
— Ладно, почему бы, в конце концов, не сказать вам? Это делу не повредит, да и Жасмин не обязывала меня хранить молчание. Тут дело вот в чем. В середине сентября в Берлин приезжала Николь Тиллер. Тогда ваши родители путешествовали, а вы были на какой-то ярмарке. Николь разыскала Жасмин, и они встретились. Речь шла о деньгах. Насколько мне известно, Николь угрожала, что расскажет представителям прессы какую-то сногсшибательную историю о Розенштоках. Жасмин пришла ко мне и попросила… вернуть ей долг.
Фальк с трудом сдерживал себя, чтобы не выругаться.
— Сколько? — выдохнул он.
— Я была должна ей восемьдесят девять тысяч евро. Но я знаю, что Николь получила ровно сто двадцать тысяч.
Сказать, что Фальку стало стыдно, значило ничего не сказать. Он молча встал, сжав кулаки, слегка поклонился и вышел.
ГЛАВА 22
Если бы Фальк пришел на три дня позже, Глория не сказала бы ему ни слова. Но тогда она еще не знала, что Жасмин уехала на Бодензе, чтобы устроить свадьбу, которую пыталось сорвать ее агентство.
Жасмин приехала к графу в Нонненгорн, в его замок на берегу озера, и показала рекламку Глории, объяснив, что сотрудники этой организации получили заказ — помешать его отношениям с дочкой алльгейского сыровара. Кроме того, Жасмин, имея за плечами огромный опыт в подобных делах, посоветовала графу пригласить несговорчивого папашу в гости и пообщаться с ним. Улыбаясь, Жасмин добавила, что графу следует быть не просто вежливым с упрямым стариком, но дать ему понять, что он — именно тот тесть, о котором граф мечтал всю жизнь. Такого отношения будет вполне достаточно, если граф действительно хочет взять в жены богатую красавицу. Потом Жасмин поехала в Кристацгофен, где проживал владелец сыроварни со своими коровами и биогазовой установкой. Встретившись с ним, она сразу заявила, что знает о поручении, которое он дал агентству, занимающемуся расторжением отношений, и таким образом пытается заставить графа отказаться от его дочери. Жасмин авторитетно заявила ему, что он просто выбросил деньги на ветер, потому что обычно из таких затей ничего не получается. К тому же это агентство уже привлекло к себе внимание полиции.
Сложнее всего было найти дочку. Когда она обнаружила ее в кафе на бульваре Линдау с видом на мокрый от дождя маяк, та сидела с молодым человеком, которого Жасмин хорошо знала, — это был загорелый от серфинга, с крепким прессом под майкой и курткой Goretex Георг, бывший коллега Жасмин.
— Привет, Георг! — сказала она. — Или как тебя сейчас зовут? Как поживает Ванесса?
Ромео из агентства делал ей отчаянные знаки.
— О! — оживленно продолжала она. — Все те же трюки? — И, повернувшись к испуганной девушке, сказала: — Не верьте ему, он занимается этим профессионально. Как только вы расторгнете помолвку с вашим женихом, он испарится.
Ромео вскочил и задел стул, напугав при этом несколько пожилых пар, наблюдавших в окно, как белый корабль отправляется в длительную поездку по Бодензе. Он выбежал из кафе под моросящий дождь, ни разу не оглянувшись. На бульваре было пустынно: ни гуляющих, ни торговцев, ни художников.
— А кто теперь заплатит за его кофе? — растерявшись от неожиданности, спросила девушка. От испуга она почему-то подумала о самом незначительном, что могло бы случиться в этой жизни. Жасмин просидела с ней два часа, объясняя положение дел.
Когда она вернулась из своей недельной поездки, ее пригласили на внеочередное собрание, чтобы решить вопрос, имела ли Жасмин право исчезнуть на несколько дней не во время отпуска. Оказалось, что приходили рабочие, но никто не знал, что им говорить. Дело с перестройкой флигеля, затеянное психологом, застопорилось. Жасмин извинилась. Ее извинения приняли. Чтобы не потерять государственную субсидию, она принялась разыскивать новый социальный проект. В ее порыве было что-то такое, что напоминало ей об одной вдове, которая внезапно прониклась любовью к бездомным.
Так прошел апрель.
Над Германией непрерывно шел дождь, но было тепло. На кустах и деревьях распускались почки. Улицы и парки зазеленели. Однажды в воскресенье Жасмин и Лизелотта пошли гулять по берегу Музейного острова. Оглядываясь по сторонам, Жасмин с удивлением обнаружила, что снова наступил май. Год назад она занималась разводом Ахима и Ксандры, и тогда же пришло приглашение на свадьбу от Николь. Помнится, она взяла отпуск и познакомилась в поезде с Фальком.
Крик чаек на Шпрее вызвал в памяти запах моря. Ей снова показалось, что она слышит скрип такелажа, а под ногами качается «Santa Lucia» и держит курс на Фишланд. Бездыханный Северин, лежащий на досках; отчаянный и удачный удар Фалька, продливший жизнь брата на два дня. Когда она отвлекалась от повседневных забот, воспоминания приходили сами собой — под струями воды в душе, в трамвае, у плиты на кухне «Розеншток», — и каждый раз ей приходилось прилагать колоссальные усилия, чтобы прогнать их.
Чем ярче цвела весна, тем хуже ей становилось. И видимо, плохо было не только ей, потому что жаркий ветер из Испании принес вести от Николь. В один из майских дней раздался звонок.
— Вот решила тебе позвонить. Хотела сказать, что у меня все в порядке. Мы теперь вместе с мамой живем на Майорке. У нас прекрасная вилла с видом на море. Нам здесь очень хорошо. У меня неплохая работа в немецкой газете. Правда, платят они смехотворно мало, но мне нравится. А у тебя как дел а?
— Хорошо.
— Жасмин, я хочу поблагодарить тебя. Ты так помогла, когда мы нуждались. Мама тоже передает тебе привет и говорит, что она очень ценит твою дружбу. Но я всегда знала, что на мою подругу можно положиться. Когда я думаю о своем отце, этом предателе… Ну его! Мама подала на развод. В июле начинается процесс. Так что эту страницу нашей жизни можно будет перевернуть. Наш адвокат считает, что нам не придется выступать свидетельницами. У меня нет ни малейшего желания возвращаться в Германию.
«Слава Богу», — подумала Жасмин.
— Да, мне еще хотелось сказать, что тебе не стоит волноваться по поводу денег для меня. Я больше никогда не попрошу у тебя помощи. Для меня это было слишком унизительно — надеюсь, ты понимаешь. Но теперь все плохое позади.
Фальк оказался очень щедрым.
Жасмин промолчала.
— Ты не знала? Он купил нам виллу и назначил очень приличную ренту.
— Поздравляю.
— Ты действительно не знала?
— Нет.
— Тогда ты, наверное, не знаешь, что Фальк собирается жениться. — Николь засмеялась глубоким смехом победительницы, который так часто слышала Жасмин раньше, когда подруге удавалось блеснуть на вечеринке.
