Эмили Гиффин - Любить того, кто рядом
— Где именно?
— В Куинсе, — виновато отвечаю я.
— Эллен, — настойчиво спрашивает она, — где ты?
— У Лео дома… Мы только что вернулись со съемок. Ну, на Кони-Айленде, помнишь, я говорила? — тараторю я и сама не понимаю, зачем мне юлить перед сестрой — ведь она всегда была на моей стороне. Даже прежде, чем эта самая сторона образовалась.
— Что происходит? — Сюзанна, кажется, потеряла терпение.
— Ничего, — отвечаю я. Мой тон, видимо, так красноречив, что сестра понимает все сразу же.
— Вы целовались? — Вопрос слишком прямолинеен даже для Сюзанны.
Я молчу. Пусть проявит интуицию. И она проявляет:
— Ты что, спала с ним?
— Нет, — отвечаю я. В голосе недостает возмущения, ведь такая перспектива была мне близка в последние дни, часы, минуты.
— Но ты с ним целовалась! — Сестра не спрашивает, а утверждает, и это все ставит на свои места: и влечение к Лео, и неверность по отношению к Энди.
Мой брак висит на волоске.
— Тебе нужно по-быстрому уходить оттуда, — говорит Сюзанна настойчиво и серьезно. — Уходи немедленно, слышишь?
— Сюзанна, почему? Нет, — говорю я.
— Ты пожалеешь.
— Откуда тебе знать?
— Обязательно пожалеешь, Эллен… О Господи, я не хочу, чтоб ты страдала, раскаивалась!
Я думаю: «Единственное, в чем раскаиваюсь, так это в том, что позвонила тебе». Надо было вообще отключить мобильный.
— Мы страшно поссорились с Энди. Все так плохо… — неохотно говорю я.
— Я знаю, как это тяжело, — терпеливо поддакивает Сюзанна. — Но, Эллен, ты не представляешь, во что можешь влипнуть!
С этим не поспоришь, я и сама знаю, однако упрямо перехожу к глупой самозащите:
— Он ведь бросил меня, вчера вечером. Пошел, наверное, к своей сестре, и…
— Нет, он не пошел к Марго. Он пошел в гостиницу… И позвонил твоей сестре.
Я мигаю в растерянности и смотрю на красный абажур до крапинок в глазах.
— Он что же, позвонил тебе? — наконец говорю я.
— Да, сразу же, из «Ритца», а потом еще раз, полчаса назад… — Она умолкает, а я в уме заканчиваю ее предложение: «…когда ты целовалась с Лео».
— Что он сказал? — онемевшими губами говорю я.
— Он очень расстроен, Эллен… боится за тебя и хочет поговорить.
В голосе сестры нет осуждения, только искреннее беспокойство и печаль.
— Ничего он не хочет, — неуверенно возражаю я. — Он ни разу не позвонил.
— Он обиделся, Эл, очень обиделся. И беспокоится.
— Так и сказал?
— Ну, приблизительно.
— А ты?
Я не знаю, что хочу услышать в ответ.
— Посоветовала не волноваться. Сказала, что ты поехала в Нью-Йорк по работе, а не из-за Лео. И сказала, что нужно доверять жене.
Разглядываю носки своих туфель, все еще мокрые после дождя. А если бы Энди не ушел из дома, не оставил на столе дурацкую записку? Как бы тогда развивались события?
— Слушай, Эл, Энди не идеален, вовсе нет. И тебе прекрасно известно мое отношение к этой выскочке Марго, которая все знает, видите ли, лучше всех! Простить ей не могу, что она не сказала тебе, что Лео приходил. Но…
— Что «но»?
— Они — твоя семья. Знаешь, как хорошо иметь семью…
Да, верно, папа теперь погружен в дела Шэрон и ее детей; Винс никак не определится, все тянет, не делает Сюзанне предложения. А мама… Что ж, я всегда думаю о маме.
— У меня и так есть семья… — говорю я. — Вы.
Мне становится неожиданно больно за них.
— Конечно, у тебя есть мы, — продолжает Сюзанна, — но ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Они ни в чем не делают различия между собой и тобой. Они считают тебя своей. Ты и правда одна из них.
Я закрываю глаза и вспоминаю, как мистер Грэм говорил тост на нашей свадьбе и растрогал всех до слез; как Стелла всегда обращается со мной как с родной дочерью, а Марго считала меня сестрой даже до того, как мы породнились.
— Ты хочешь от всего отказаться? — спрашивает Сюзанна. — Даже от Энди?
— Не знаю, — шепчу я. Реальность вдруг выступает во всей своей пугающей неизвестности. А я не хочу принимать решения под влиянием страха.
После долгой паузы Сюзанна говорит:
— Послушай, ты его любишь?
Трудно понять, кого она имеет в виду — Энди или Лео, — но я все равно отвечаю «да».
— Тогда не делай этого, — советует она.
Определенно она про Энди.
— Сюзанна, — умоляюще говорю я, бросив взгляд в сторону Лео, — все так непросто!
— Ошибаешься, — обрывает меня сестра. — Все очень просто, Эл.
Глава 35
После звонка Сюзанны вся чудовищность ситуации обрушивается на меня в полную силу. Растерянная и опустошенная, я сижу на диване, обхватив руками бесполезную голову, в которой все перепуталось. Лео только что вышел из спальни и стоит надо мной, не зная, что делать. Ясно одно — что бы я сейчас ни предприняла, доводы Сюзанны совершенно ошеломили меня, и возврата к волшебному мигу нет. О том, чтобы начать с того места, где мы закончили, и речи быть не может. Лео безошибочно угадывает смену настроения и несмело опускается на диван рядом со мной.
— Что случилось? — спрашивает он с озабоченным видом и легонько касается моего колена.
— Не знаю, — говорю я. В ушах звучат настойчивые наставления сестры, но я не спешу им следовать. — Я сама не знаю, что делаю…
— Да, все непросто, — вздыхает Лео. — Эллен, знаешь, жаль, что…
Я испытующе смотрю на него — почему ему «жаль»? — и прихожу к выводу, что он не прощения просит, а выражает сочувствие, как принято в ситуациях, например, смерти, развода или болезни. Другими словами, он догадывается, что в моей жизни случилось несчастье, но не видит своей вины — ни в том, что мы целовались, ни в том, что продолжает испытывать ко мне влечение. О себе я пока не могу сказать того же — еще не разобралась, — но киваю Лео в знак признательности.
«А ведь Сюзанна ничего не спросила про Лео, ни словом не обмолвилась», — думаю я, и вдруг, неожиданно для меня самой, с языка слетает вопрос:
— Как ты думаешь — у нас с тобой получилось бы?
Лео смотрит удивленно и немного обиженно, заметив это «бы».
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, если бы мы опять… сошлись, мы так и были бы вместе?
— Навсегда?
Его интонация говорит сама за себя: он не хочет думать о «навсегда». Как и раньше не хотел.
