Габриэлла Лопез - Клон. История любви
Мел робко улыбнулась.
— Знаешь, меня никто не замечает, нигде, даже дома… — прошептала она. — И я чувствую себя виноватой в том, что мои родители несчастливы. Дедушка надеялся, что я принесу в дом веселье, ушедшее со смертью Диогу, но я родилась грустной, и единственное, что могла, — это быть лучшей в учебе и приносить медали…
Шанди внимательно выслушал ее.
— По-моему, ты себя совсем не ценишь. Я научу тебя ценить себя… — он помолчал. — Мел, я все время думаю о тебе… Ты совсем не похожа на дочь богатых родителей, ты совсем другая… Я без тебя не могу… Со мной такое случилось впервые, Мел… Ты мне веришь?..
Девочка взглянула на него и серьезно кивнула.
На следующий день Телминья стала приставать к подруге, почему она вся светится от счастья. Мел ловко перевела разговор на другое.
Зато Шанди рассказал приятелю, что начал встречаться с Мел.
— Теперь ты останешься без работы! — объявил приятель. — Да и встречаться с этой девчонкой тебе не позволит ее дед!
Но Шанди отмахнулся, хотя в глубине души тоже боялся, что родители девочки не разрешат им быть вместе. Ни Мел, ни он не собирались пока раскрывать свои отношения. Юноша не подозревал, что друзья тотчас начали сплетничать и всюду рассказывать, что Шанди подцепил себе миллионершу.
Прошел час молитвы. После того, как все коврики были свернуты, Кадижа побежала на рынок с дядей Али, чтобы купить очередной золотой браслет. Зорайде улыбалась Кадиже, но Жади сидела печальная.
— Я здесь пленница… Не могу подойти к телефону, не могу выйти одна, без разрешения дяди Али… — обиженно сказала она.
— Жади, не говори так, мне страшно… Ты хочешь с ним снова встретиться?
— Я не знаю, сколько Лукас пробудет в Марокко и когда он приедет в следующий раз! И что, каждый раз, когда он будет приезжать в Марокко, меня будут запирать, да?!
— Если ты встретишься с ним, сможешь ли ты сказать: «нет»?
— Наверное, — неуверенно ответила Жади после нескольких секунд раздумья.
— Ты не смогла убежать от него в Рио, не сможешь убежать от него и в Фесе, — служанка нахмурилась. — Подумай о том, что ты потеряешь, если не остановишься, и молись Аллаху, чтобы Он не позволил тебе увидеться с бразильцем!
Жади ответила на слова Зорайде взглядом, полным неповиновения.
Зазвонил телефон. Жади с тайной надеждой посмотрела на него, но трубку взяла Зорайде. Услышав голос Лукаса, она не на шутку перепугалась и напряженным голосом ответила, что Абдул здесь не живет.
— Зорайде, это я, Лукас! — кричали из трубки.
— Наверное, он на рынке верблюдов, — она положила трубку. — Почему Абдула разыскивают здесь?!
Увидеть Жади будет непросто, — подумал Лукас, когда служанка резко отсоединилась.
По всему Сан-Криштобану носились слухи, что Эдвалду женится.
Деуза сама спросила его недавно, во время танца, поженятся ли они, и дала ему время для размышления: до конца танго.
Эд пару секунд поразмышлял и согласился. Парочка поцеловалась.
Маникюрша привела Эдвалду к себе домой и представила маме, как своего жениха. Чтобы Лео не возненавидел Эда, они придумали целую легенду. Деуза скажет, что он настоящий отец Лео и появился после многих лет отсутствия. Донна Мосинья была довольна таким вариантом, хотя смущалась тем, что дочь первая сделала Эдвалду предложение.
Мустафа сидел в баре и ел поджарку, когда узнал, что Эдвалду женится, и подумал, что на Назире. Он моментально сообщил об этом Саиду и Мохаммеду. Мохаммед сразу побежал к сестре.
— Нельзя объявлять о свадьбе до согласия дяди Абдула! — закричал он.
Назира ничего не понимала, но все были слишком убеждены, что Эдвалду объявил о женитьбе на ней. И она вместе с Латиффой тоже начала радоваться этому событию.
А Эдвалду рассказывал всем о своей невесте. Он говорил, что это его старая любовь, которая когда-то бросила его из-за увлечения им другой. И обещал познакомить всех с Деузой на празднике Нового года.
Донна Мосинья считала, что Эд — бабник, и дочь будет мучиться с ним. Но Деуза была уверена, что ее будущий муж остепенится рядом с ней. К тому же, она радовалась, что Эдвалду согласился стать отцом Лео, и теперь ее сын успокоится.
— Я в отчаянии, я хочу жить своей жизнью, но никто этого не понимает! Я не могу больше жить так, как хочет мой отец! У меня полно седых волос, а я так и не смог стать самим собой, — говорил Лукас Лобату.
Последний был больше занят содержимым бокала, из которого пил, чем задачей, которую ему дал Леонидас, отправляя в Фес по делам. Главным для старшего Ферраса сейчас были не столько, дела компании, сколько неуправляемое поведение его единственного сына.
— Люди всегда делают то, что хотят, и никто ни в чем не виноват.
— Ты не знаешь, что значит быть сыном Леонидаса Ферраса!
— Зато я знаю, что такое быть его другом! Но если ты наплевал на себя и превратился в того, кем он хотел тебя видеть, то это твоя вина. Возможно, так было легче. После того, как я избавился от своей зависимости к наркотикам и алкоголю, я понял: выбор всегда за тобой.
И Лобату снова припал к своему бокалу с вином.
— Не всегда, — отрезал Лукас.
— Всегда! У Сартра есть одно справедливое замечание: «Неважно, что сделали из тебя, важно, что ты сделал с тем, что из тебя сделали». И это правильно, потому что взрослые так или иначе вечно пытаются руководить нами, но они не замечают, что мы взрослеем и берем руль в свои руки! И начинаем сами управлять своей жизнью!
— Именно так! С сегодняшнего дня, я сам управляю своей жизнью! Это случилось поздно, но это случилось, — жесты Лукаса и его тон очень напоминали Диогу.
Лобату удивился, но вновь увлекся содержимым своего бокала.
Глава 35
Амим увидел Эдвалду с настоящей невестой и побежал домой.
— Я проведу эту ночь с женихом! Рабыня Назира снимет свои оковы! — орала Назира, но брат загораживал ей путь к выходу.
— Только через мой труп! — кричал Мохаммед, широко расставив руки.
— Через твой труп, согласна! — Назира начала «бодаться», как бык, и бить брата головой в живот.
— А Эдвалду пришел праздновать Новый год с невестой! — закричал вбежавший Амим.
Назира тотчас грохнулась в обморок, а Латиффа была на грани истерики. Все ее мечты рухнули…
В двенадцать все начали загадывать самые заветные желания. Деуза попросила, чтобы Лео вернулся. Иветти и Лауринда хотели счастья в любви. Шанди думал о. Мел, Леонидас — о Лукасе… А вот в Марокко, в доме дядюшки Али, все, как обычно, слушали его занудные истории. Он рассказывал про Новый год, который празднуют на Западе, и объяснял, что христиане ведут летоисчисление от рождества Христова. А мусульмане считают месяцы, дни и годы по лунному циклу, поэтому во всех месяцах по двадцать девять или тридцать дней.
