Ирина Комарова - Скрипач не нужен?
– Типун тебе на язык, – вскинулась Нина Степановна, – что за мысли!
– Да не пугайтесь вы, ничего такого я делать не собираюсь, – Денис взял ее за руку. – Знаете, я хочу вам сказать: вы самая лучшая теща в мире. И спасибо вам за эту попытку. Но не нужно нам со Светланой быть вместе. Неправильно это.
– Ты тоже был хорошим зятем, – голос Нины Степановны дрогнул. – И поверь… мне очень жаль, что все так получилось.
Кирилл забежал днем к Светлане на работу. Она сидела в комнате одна – Лидочка с Ниной ушли обедать.
– Ну как? – спросил он, быстро чмокнув ее в щеку.
– Все нормально, трусишка. Я заступилась за тебя перед мамой, так что можешь больше не прятаться.
– Да? Как тебе это удалось, интересно? Мне лично, головомойка, которую я получил вчера, показалась самой крутой за всю мою, насыщенную подобными событиями жизнь.
– Даже учитывая трепку, которую ты получил, когда разбил градусник и решил спрятать ртуть под кроватью?
– Нашла что вспоминать, – презрительно скривил губы Кирилл. – По сравнению со вчерашним, это и не трепка вовсе была, а так, мягкое родительское поучение. Она сказала тебе, в чем меня обвиняет?
– Мы не слишком подробно обсуждали эту тему. Но, насколько я поняла, суть ее претензий в том, что ты, испытывая давнюю неприязнь к Денису, злонамеренно познакомил меня с Олегом. Который, в свою очередь, не менее злонамеренно пустил в ход все свое профессиональное артистическое обаяние, имея в виду достижение самых гнусных целей. Результатом этого и явился мой развод. Но я ей объяснила, что все это полная ерунда, случайное совпадение обстоятельств.
– Она поверила?
– Честно? Мне кажется, что не очень. Но это уже ее проблемы. А я продолжаю утверждать: Олег к моему разводу не имеет абсолютно никакого отношения.
– А… а он, действительно, не имеет? – очень серьезно спросил Кирилл. – Ты пойми, сестренка, я ведь и правда, чувствую некоторую моральную ответственность.
– Да глупости все это! – отмахнулась Светлана. – При чем здесь ты? В конце концов, я и сама могла бы с ним познакомиться там, на приеме… если бы захотела, конечно.
– А ты бы захотела?
– Слушай, что тебе от меня надо? Развод с Денисом – это моя жизнь, личная! И ни ты, ни Олег, в ней не участвуете.
– То есть он тебе совершенно не нравится, – занудно уточнил Кирилл, – вас ничто не связывает, тебя к нему не тянет и, если бы мы с мамой не напоминали, ты уже сегодня к вечеру забыла бы о его существовании?
– Нет, так ставить вопрос некорректно…
– Светка, ты в него влюблена?
– Нет! – быстро ответила она.
Слишком быстро, если кого-нибудь интересует мнение Кирилла. И слишком громко. Только поэтому, он позволил себе спросить:
– То есть, скрипач не нужен? Окончательно и бесповоротно?
– Кирюшка, не трави душу! – взмолилась Светлана. – Ну что ты хочешь, чтобы я тебе сказала?
– Ясно. – Он помолчал немного, напряженно нахмурившись, потом спросил, – а если Олег снова приедет? Ты с ним встретишься?
– Он не приедет. Незачем.
– А если? Откуда ты знаешь? Может гастроли или на фестиваль какой-нибудь, на конкурс?
– Нет. Он не приедет в любом случае. И, в любом случае, не захочет меня видеть.
В конце декабря Олег, как он это делал уже много лет, вернулся в Москву. Официально, ради ставших уже традиционными, декабрьских концертов. Но сам он знал, что ежегодно приезжает домой в это время, по гораздо более личным причинам. Хотелось встретить новогодние праздники в кругу семьи – с мамой, с Ксюшей. О том, как выглядел бы это Новый Год, если бы рядом была Светлана, он запретил себе думать. Хотя, если честно, не очень-то этот запрет помогал.
И фотография тоже мало помогала. Что она вечно прячется, словно сирота какая? Забилась в самый угол, и не разглядишь толком! Да лучше бы у него не было вообще никакой фотографии, чем такая!
С месяц назад, в Самаре, когда его, как почетного гостя, прогуливали по центральному проспекту, Олег заметил на уличном лотке книжку со знакомой фамилией. Светлана Миронова, «Капризная принцесса» – взял в руки и просто не сумел положить назад. Купил, принес в гостиницу и долго не мог заставить себя открыть. Рассматривал нарисованную на обложке, совершенно не похожую на Светлану, женскую головку, гладил блестящий целлофановый переплет.
А когда начал читать, это оказалось хуже любой пытки. Манера, язык, построение фраз, – он почти слышал ее голос, словно Светлана сама, посмеиваясь, рассказывала ему эту историю. И содержание оказалось прегадким. Героиня, правда была не замужем, но любимый человек у нее имелся и она проявляла по отношению к нему такую отвратительно-непоколебимую верность, что Олег отбросил книжку, не прочитав и трети. И естественно, так и не выяснив, за что же Светланка обозвала свою героиню «капризной принцессой». Вроде бы за ней самой особых капризов не водилось. Если, конечно, не считать таковым, ее желание остаться с мужем…
Когда становилось совсем худо, Олег звонил Светлане. Набирал номер и, затаив дыхание, слушал длинные гудки, ждал, когда она возьмет трубку. Иногда ее не было дома. Но чаще, после четырех-пяти гудков, слышался щелчок и голос, от которого перехватывало дыхание, произносил:
– Да.
Дальше всегда было одно и то же. После первого «да», подождав пару секунд, она говорила:
– Алло! Алло, я вас слушаю!
Потом, после короткой паузы, звучала фраза:
– Вас не слышно, попробуйте перезвонить, – и Светлана вешала трубку.
Чаще всего, голос ее был спокойным и равнодушным, неприятно напоминая своими интонациями робот-автоответчик. Иногда – усталый или грустный. В таких случаях Олег жалел Светлану и ненавидел Дениса. А пару раз, снимая трубку, она смеялась и, даже по телефону, чувствовалось, что у нее прекрасное настроение. Тогда Олег злился и ненавидел Дениса еще сильнее.
Впрочем, он не так уж часто позволял себе эти звонки: вовсе не хотелось, чтобы Светлана догадалась, что тишина в трубке – это вовсе не сбои в работе АТС, а всего лишь назойливость отвергнутого поклонника.
Вообще-то, пора бы и вовсе прекратить это. И не только нелепые звонки, а ВСЕ ЭТО! Ну сколько можно себя мучить? Ну что он, раньше с женщинами не расставался, что ли? Да он только женат был три раза! Ладно, последний, фиктивный брак не считается, первые-то два были настоящими! И он любил этих женщин… кажется.
Самое смешное, что его раздрызганное душевное состояние, отразилось на работе самым невероятным и положительным образом. Хотя он сказал Светлане, что не выйдет на сцену, если она будет в зале, на самом деле, каждый раз он играл для нее. Каждое его выступление превращалось в монолог, обращенный к ней. Ошарашенная публика немела, зрители сидели, боясь пошевелиться, боясь пропустить хоть один короткий звук, одно движение смычка, а после концерта устраивали овацию и заваливали сцену цветами. Критики же, растерянно прилаживали новые неожиданные трактовки классических, хорошо известных и даже заигранных произведений к традиционным взглядам на то, как это надо играть.
