Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого
Однажды, выйдя свежая и благоухающая экзотическими запахами из своей великолепной ванной, она закружилась по комнате, где мы все пили чай, и мечтательно проговорила.
— Как я люблю сумерки! Я обожаю бродить в лесу, когда восходит луна…
Барт немедленно насторожился и спросил:
— И кто же ждет тебя в сумерках в лесу?
— Не «кто», братец, а что. — И она улыбнулась ему обезоруживающей, очаровательной улыбкой. — Я не стану злиться и обижаться на тебя, Барт, как бы гадко ты ни поступал со мной. Я поняла, что расположить человека к себе едкими замечаниями невозможно.
— А я думаю, что ты встречаешься в лесу с кем-нибудь, — подозрительно ответил Барт.
— Спасибо тебе, братец Барт, за то, что ты только подумал о своих гадких подозрениях. Я ждала большего и худшего. Но парень, от которого я без ума, остался в Южной Каролине. О, он лучший из любовников! Он научил меня ценить то, что невозможно купить за деньги. Я теперь обожаю восходы и закаты. Я вижу, как резвятся дикие кролики, и я бегу за ними вслед. Мы вместе ловим бабочек. Мы устраиваем пикники в лесу, плаваем в лесных озерах. Раз мне не разрешено иметь здесь друга, то я предпочту оставаться одна. Это так иногда приятно — поголодать и держать себя в руках.
— И как же зовут эту новую пассию? Билл, Джон, Марк или Лэнс?
— Я на этот раз не допущу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь, — надменно проговорила Синди. — Ах, я люблю смотреть в небо, считать звезды, находить созвездия и наблюдать за луной… Иногда лицо луны подмигивает мне, и я подмигиваю в ответ ему. Деннис научил меня тому, как слушать тишину и вбирать в себя звуки и ароматы ночи. Я влюблена — и вижу теперь все чудеса, которые раньше Даже не замечала! Боже, как я люблю его: бешено, страстно, слепо, глупо!
В темных глазах Барта метнулась ревность. Он прорычал:
— А что насчет Лэнса Спэлдинга? Мне казалось, что ты так же сильно была влюблена в него. Или я так изуродовал его хорошенькое личико, что ты теперь и глядеть на него не хочешь?
Синди побледнела:
— В противоположность тебе, Барт, Лэнс красив и внешне, и внутренне, как наш отец. Поэтому я до сих пор люблю его и Денниса тоже! Барт нахмурился еще больше:
— Я знаю твою любвеобильную натуру! И то, как ты теперь понимаешь природу: ты наверняка в сумерках прибегаешь к какому-нибудь деревенскому идиоту, чтобы под кустом заняться с ним любовью! Но я не допущу этого!
— Что здесь происходит? — недоуменно спросил Крис, вернувшись от телефона и обнаружив, что все миролюбие родственников исчезло.
Синди вскочила и уперла руки в бока. Она изо всех сил боролась со своим гневом и волнением, но смотрела сверху вниз на Барта бешеным взглядом.
— Отчего ты все время предполагаешь обо мне самое худшее? Я просто хочу побродить в лесу под луной, а деревня — в десяти милях отсюда. Какая жалость, что в тебе так мало человечного…
Ее слова еще более задели и распалили Барта.
— Ты мне не сестра, а просто глупая сучка в течке — такая же, как твоя мать!
На этот раз Крис вскочил из-за стола и ударил что было сил Барта по лицу.
Барт сжал кулаки, будто собираясь ударить Криса в челюсть, но тут я загородила Криса собой.
— Не смей поднимать руку на человека, который был тебе всю жизнь лучшим из отцов! Если ты посмеешь — мы с тобой враги навсегда!
Он перевел свой темный яростный взгляд на меня. Казалось, от его взгляда сейчас вспыхнет пламя.
— Разве вы не видите, что она — настоящая маленькая проститутка? Отчего вы оба подозреваете меня во всех грехах, не замечая прегрешений своей любимицы? Ведь она потаскушка, проклятая потаскушка!
Взгляд Барта застыл, упершись в меня.
— Ты видишь, мама, до чего она довела меня? Она совратит любого, даже в моем собственном доме.
Поглядев тяжелым осуждающим взглядом на Барта, Крис уселся.
Синди исчезла. Я тоскливо поглядела ей вслед. А Крис уже распекал Барта:
— Отчего же ты не замечаешь, что Синди делает все возможное, чтобы угодить тебе? С тех пор, как она прилетела, она только и делает, что создает мир в семье, но ты противодействуешь этому. К кому она может бегать в этих диких лесах? Она просто гуляет. Отныне я прошу тебя относиться к ней с уважением, иначе ты только сделаешь ее поведение более неуправляемым. Для нас вполне довольно истории с Мелоди.
Но его слова остались неуслышанными. Полагая, что достаточно убедил Барта, Крис встал и ушел. Я подозревала, что он пошел утешить Синди.
Я попыталась, оставшись наедине с сыном, убедить его логически.
— Барт, отчего ты всегда оскорбляешь Синди? Она в очень ранимом возрасте, и как все мы, нуждается в понимании и участии. Она не проститутка, не потаскушка и не сука, как ты ее называешь. Она красива, и на нее обращают внимание. Естественно, это ее волнует, заставляет стараться еще больше привлечь к себе внимания. Это не означает, что она отдается первому встречному. Ей знакомы сомнения, у нее есть гордость. Единственный эпизод с Лэнсом Спэлдингом ничуть не означает, что она испорчена.
— Мама, она была испорченной девчонкой всегда, и Лэнс у нее не первый. Ты просто не желаешь верить в это.
— Да как ты смеешь? — разозлилась я. — Что ты за человек? Ты, значит, имеешь право спать с кем тебе заблагорассудится, а она должна быть ангелом во плоти! Иди к Синди и извинись перед ней!
— Вот этого она никогда от меня не услышит. — И он уселся за стол продолжить трапезу. — Вся прислуга болтает о Синди. Ты не слышишь, потому что постоянно занята детьми. Но я-то слушаю все, о чем они говорят, пока убирают комнаты. Твоя Синди — прожженная шлюха. А ты думала, что она — ангел. Ты, наверное, слишком полагаешься на ее ангельскую внешность.
Я почувствовала себя безмерно усталой и опустилась в кресло, положив руки на стол. Джори, сидевший все это время за столом, молчал: он не проронил ни единого слова за или против Синди.
Быть рядом с Бартом в последнее время стало для меня мукой: меня мучило опасение сказать хоть одно неверное слово.
Для того, чтобы как-то отвлечься, я перевела взгляд на пунцовые розы, которые стояли посередине стола.
— Барт, разве не приходило тебе в голову, что она чувствует себя оскверненной, поэтому она не слишком бережет себя? И ты, уж конечно, не придал ей чувства самоуважения.
— Она шлюха, непотребная девка. — Это было сказано с абсолютной уверенностью.
Тут мой голос зазвенел той же беспощадностью:
— Тогда из того, что говорят про тебя слуги, я могу заключить, что тебя влечет именно к тому типу жизни, который ты осуждаешь.
Он встал, швырнул салфетку и пошел в свое крыло со словами:
