Татьяна Величкина - Сокровища фараона
— Ну-у, — обижено протянул Майкл. — Я даже еще не начал.
— Нет, ты хорошо их отделал, — не согласилась с ним Саша.
— Да я не о том, — Майкл вытер салфеткой руки, — только сел, понимаешь, поесть, а уже все остыло, только руки испачкал. Режим питания нарушать нельзя.
Саша прыснула от смеха, а Милли, оглядев поле боя, спросила:
— И что теперь?
На ее вопрос ответил вошедший незнакомец. Это был мужчина лет шестидесяти с небольшим, с густой белоснежной бородой. Он был в темном костюме, поверх которого была токая галабея, кремового цвета, а на голове сидела красная феска. Он покачал головой, увидев не лицеприятную картину, и сказал, обратившись к невольным участникам случившегося.
— Я Мансур Нувас. Думаю, в моем доме вам будет безопаснее, — Саша с Милли переглянулись, — следуйте за мной, Картер и Альмадеро ждут вас.
Его прервал поднявшийся громила, который пришел в себя, не ожидавший увидеть здесь Мансура. Нувас обернулся к нему и что-то едко сказал по-арабски, потом, усмехнувшись, показал на второго, который тоже немного очухался и, покачав головой, приказал своим охранникам заняться ими.
Повернувшись к вошедшему Майклу, он протянул ему руку и повторил сказанное.
— Следуйте за мной, друзья, ваши вещи сейчас же принесут следом за вами.
Саша сжала руку Милли, и они пошли за Мансуром, Майкл, чертыхнувшись, закинул в рот кусочек булочки и отправился за девушками.
Что же тут происходит? Не понимающе, вздыхала Саша. За нами начинается охота, теперь дело не в карте, а в чем-то другом.
Они вышли через другой выход и направились по узкой улочке к дому Нуваса. Вскоре они оказались около кованой двери, которую перед ними открыл араб внушительных размеров.
— Добро пожаловать в мой дом, — Мансур пропустил вперед своих гостей. — Самир, — обратился он к этому арабу. — Нужно усилить охрану, в отеле кое-что случилось, по этому будь начеку.
— Да, сид Нувас, будет сделано.
— Пойдемте, ваши друзья ждут вас, — сказал Мансур и направился в дом.
Его владения поражали глаз. Большой добротный дом, облицованный белым камнем, был похож на дворец. На полу был мягкий пушистый ковер, в котором утопали ноги, и путникам пришлось снять обувь, следуя обычаям хозяина дома. По дому разносилось пение птиц, которых здесь было в изобилии, некоторые сидели в просторных клетках, висевших тут и там, другие летали, порхая над головой. Всюду стояли в больших кадушках декоративные деревья и пальмы. В углу, около столика и кресел, был сооружен миниатюрный водопад, который, стекая по камням, впадал в маленькое озерцо, где плавали золотые рыбки. Возле стен стояли большие напольные вазы, всевозможных расцветок, в некоторых из них были цветы или сухие букеты.
Мансуру понравилось, с каким любопытством и, не скрывая восхищения, гости разглядывали его холл и гостиную.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил он Майклу и девушкам, — сейчас ужин, вы ведь ни чего не успели поесть.
— Мы не хотели бы так поздно, — начала, было, Саша, но Мансур прервав ее, сказал, что они его гости.
Неожиданно в комнату вошли Картер и Тобиас, Саша бросилась к Генри:
— Генри, я не понимаю, что происходит, ты знаешь…
— Мансур мне все уже рассказал, не волнуйся в его доме мы в безопасности.
— Уже так много времени, наверное, больше часа ночи? — покачала головой Милли, — я чувствую себя неловко, Мансур сказал, что еще будет ужин.
— Ничего, — потрепал ее по плечу Тобиас, — мы кое-что выяснили, пока были здесь, — он посмотрел на Сашу.
— О чем ты? — она вопросительно посмотрела сначала на него, затем на Генри, — Таня, она была здесь?
— Почти угадала, — улыбнулся Картер.
— Ты хочешь сказать, — ее голос дрогнул, — что… она… здесь?
Генри открыл дверь, из которой они только что вышли. Саша не могла поверить, что все так быстро разрешится, она стояла и не знала, что делать. Таня была не похожа на прежнюю, казалось, та рыжая чертовка исчезла навсегда. Перед Сашей стояла сильно похудевшая девушка с черными, как смоль волосами. Ее глаза были подведены сурьмой, а в них была тоска и стыд, который залил краской ее прежде бледное лицо.
— Сестренка, — еле слышно прошептала она, — я все время думала о тебе…
— Я тоже, — прошептала Саша, чувствуя, как у нее начинается дрожь во всем теле.
Таня ощущала себя раздавленной, уничтоженной, она вдруг испугалась, что Саша никогда не сможет, не захочет ее простить. Ей хотелось броситься к сестре, но страх оказаться отвергнутой, не давал ей это сделать. Саша видела это и, протянув к ней руки, сказала:
— Иди ко мне, Танюшка, иди, родная…
Таня заплакала и ринулась в объятия сестры. Ее будто бы прорвало, слезы хлынули потоком, она целовала Сашу, обнимала, и просила прощение за все зло, что ей причинила.
— Я знаю, что виновата, что меня нельзя прощать, я чуть не погубила тебя и Генри! — она посмотрела на всех, — я не знаю, что мне делать, как дальше жить со своей оборотной стороной. Я помню все, что происходило и мне с трудом вериться, что это была я. Да, я хотела заполучить то, что принадлежало тебе, но тогда, я не понимала, чем это может кончиться…
— Успокойся, — вмешался Генри, — дело не только в этом. Тёрнер опытный гипнотизер, и ты оказалась в его умелых руках орудием, которым он управлял, как хотел, до определенного момента.
— Пойдем, — Саша поцеловала сестру, — поговорим, я очень соскучилась по тебе.
— Но я украла карту…
— Не волнуйся, пойдем, поговорим наедине, и тебе все станет ясно.
— Да, Саша, вам лучше побыть вместе, — согласилась Милли, первый раз увидев Таню. Она показалась ей похожей на затравленного зверька, которому некуда бежать. Когда сестры ушли, Милагресс посмотрела на Картера и спросила:
— Как ты думаешь, ей можно доверять?
— Надеюсь, — Генри закусил нижнюю губу, — я знаю, на что способен гипнотизер, тем более, когда человек находится под его длительным влиянием. Но на данный момент, Таня была очень искренна, в ее мыслях я не заметил ни чего подозрительного.
— У нее очень болезненный вид, — добавил Майкл, — на лицо нервное и физическое истощение.
— Ты у нас еще и доктор? — удивилась Милли, похлопав мужа по плечу, — вы бы видели его, ребята. Там в гостинице, он был похож на супер-героя, так отчаянно нас защищал.
Майкл смущенно пожал плечами, добавив, что ни кому не даст обидеть свою любимую жёнушку.
— А Саша, она вообще и меня в обиду не даст, — улыбнулся Бенсон, — как она его, а, Милли?! Помнишь того парня, который влетел в стену, как пушечное ядро.
