Сьюзен Льюис - Дай мне шанс
Чамберс повернулся и посмотрел в окно. «Беретта» висела на поясе сзади, и он почувствовал, как зачесалась ладонь от желания ощутить тяжесть оружия. При одной мысли о Молине ему захотелось совершить убийство. Но не просто убить, а мучить, калечить, унижать, оскорблять. Прошедшие четыре года не ослабили жажды мести, не сгладили чувства утраты. Сколько ночей он лежал без сна, с открытыми глазами, тоскуя по женщине. Он мучил себя видениями, он воображал, как они с ней любили бы друг друга, что делали да как. Ему чудился ее смех, ее голос, их разделенная жадная страсть. Он знал, любовь между ними была глубока, немногим когда-либо удавалось испытать подобное чувство. Она единственная, которую он любил, и, вероятно, единственная женщина, которую он будет любить. Он не желал близости с другими; он хотел только одну Рейчел, а ее так жестоко отняли у него.
Поэтому он знал, что сделает с Молиной. Он знал это с того самого дня, когда выяснил, что именно Молина послал ему фотографии, запечатлевшие изнасилование и пытки, и что именно Молина убил ее. Единственное чувство, которое превосходило его ненависть к этому человеку, была любовь, которую он все еще испытывал к Рейчел. И оба эти чувства были так сильны, что разрывали его на части и он отчаивался когда-нибудь снова обрести покой. В глубине души Том Чамберс знал, что она не хотела бы его мести, опасаясь, как эта месть изменит его самого, но он не мог жить с постоянным чувством вины. Уже четыре года оно преследует его. Он узнал имя убийцы, и теперь Молина ответит за все. За обман, насилие, убийство и за мечты о будущем, которые теперь никогда не осуществятся.
Было без четверти десять, когда три автомобиля сопровождения отстали от них, они должны одни подъехать в мастерскую бронежилетов на улице Каррера, 26. Они уже въехали в Боготу, но этот район был совершенно не знаком Чамберсу, хотя и походил на многие другие — такой же неряшливый, грязный и чертовски опасный. Все окна и двери наглухо закрыты, в двери каждого магазина вставлен глазок, чтобы посмотреть на клиента, прежде чем впустить его. На улице почти нет пешеходов, несколько человек лежат возле стен, укрываясь коробками, как одеялами. На такое Чамберс насмотрелся в разных странах мира, где бедность, болезни, зло и безысходность разъедают города, словно раковая опухоль.
Вскоре они выехали на улицу, где народу было побольше, фасады домов выкрашены свежей краской, мусор собран в кучи, а не разбросан по тротуару.
Они встали за темно-синей «тойотой», припаркованной возле высокого фиолетового здания с пуленепробиваемой дверью.
Валерио вышел из машины и направился к входу. Чамберс наблюдал, как он переговорил с кем-то по громкой связи, повернулся и махнул рукой, приглашая следовать за ним.
— Он здесь, — сообщил Валерио, усмехаясь, когда Том поравнялся с ним.
Все внутри скрутилось в тугой узел. Несмотря на многие опасные ситуации в его жизни, он никогда не убивал человека, и теперь спрашивал себя: а способен ли он на это?
Редкие прохожие наблюдали почти без всякого интереса, как четверка мужчин в военной форме пересекла тротуар и исчезла в мастерской Хавьера.
Дверь за ними лязгнула, закрывшись, они оказались перед крутой бетонной лестницей. Поднявшись, они остановились на третьем этаже, и средних лет мужчина открыл дверь и впустил их.
В небольшой комнате на вешалках рядами висели жилеты и пиджаки всех размеров, цветов и моделей. Была в комнате пара столов, за которыми сидели секретарь и приемщик, а за ними через открытую дверь цеха виднелись швеи и закройщики.
Валерио посмотрел на того, кто им открыл, тот мотнул головой в сторону закрытой двери.
— Он с менеджером, — пояснил мужчина.
Валерио перевел взгляд на Тома. Чамберс не сомневался, эти люди посчитают его трусом, если он попробует отступить, но, черт побери, теперь, когда момент настал, Том не знал, хватит ли у него пороху совершить убийство. Стыд, который он испытал от внезапной душевной слабости, оказался столь же сильным, как и гнев, но он не мог сдвинуться с места.
Потом дверь напротив открылась, и какой-то мужчина вышел из нее. Он не обратил никакого внимания ни на Чамберса, ни на военных, а направился к вешалке, где выбрал шикарную куртку с желтыми блестящими пуговицами. Потом вернулся на прежнее место, оставив дверь широко открытой. Внутри находились двое — один сидел спиной к двери, другой — положив ноги на стол. Этот человек, конечно, их видел, но не выказал и тени озабоченности, а значит, он один из людей генерала. Сидевшие излучали спокойствие и уверенность, наслаждаясь кофе и собственной значимостью — еще бы, всем нужна пуленепробиваемая одежда.
— Это одна из наших новых моделей, — объяснял продавец, снимая куртку с вешалки. — Она немного дороговата, но превосходного качества и защитит от пуль любого калибра. — Он расстегнул куртку, чтобы показать ее изнутри. — Карманы для стальных пластин, которые по желанию можно вставить для дополнительной защиты жизненно важных органов. Хотите примерить?
Молина отставил кофе и поднялся. Второй зашел сзади и помог ему снять кожаное длинное пальто, потом взял куртку у продавца. В то время, как Молина надевал ее, в комнату вошел Валерио.
— Сальвадор Молина, — сказал он.
Тот обернулся:
— Что?.. — Он замолчал и ощутимо съежился, увидев форму и оружие.
— С нами тут кое-кто, кто хотел бы вас увидеть, — сообщил ему Валерио.
Молина крутанулся. Его широкая мускулистая грудь была защищена курткой, широко посаженные глаза наполнились ужасом.
— Ты помнишь меня, — бросил Чамберс. — Я тот, кому ты послал фотографии. Тот, чью подругу ты изнасиловал и убил.
Молина попятился, глаза его перебегали с одного на другого, он пытался понять, как произошло столь внезапное изменение в его окружении и кто есть кто. Его круглое лицо пожелтело от страха, он споткнулся о стул. Его поймали, он знал это, но все еще не мог смириться. Он засунул руку под куртку и завизжал, когда Валерио выстрелил ему в запястье.
— Какого черта! — закричал он. — Кто ты? Я тебя не знаю.
— Он только что представился, — напомнил ему Валерио.
— Я его не знаю. Я никогда в жизни его не видел.
Из-за спины Чамберса выстрелили в стену рядом с Молиной из пистолета, Молина подпрыгнул, его лицо задергалось.
— Вы ошиблись, вы перепутали! — завопил он. — Господи Иисусе, что вы сделали с моей рукой! — Кровь из раны капала и стекала по рукаву. — Что вы хотите? Кто вы, черт побери, такие?
Валерио порылся в кармане кожаного пальто и вынул удостоверение личности Молины.
— Надо проверить, кстати, не ошиблись ли мы. Нет, все в порядке, — заявил Валерио и сунул документ под нос Молине. — А ты говоришь, что мы перепутали. Все правильно. Так почему ты не встаешь на свои гребаные колени и не просишь у сеньора Чамберса подарить тебе жизнь, так, как ты заставлял просить ее?
