Анна Берсенева - Первый, случайный, единственный
– Почему? – не понял Георгий.
– Да потому что с мальчишками одна морока. – Медсестричка даже удивилась его непонятливости. – Ладно, пока маленькие, а потом? Хулиганят, лезут куда зря, и только жди, что в тюрьму сядут.
– Ну, может, у нее хорошие будут мальчишки. – Георгий еле сдерживал улыбку. – Почему обязательно в тюрьму?
– А вы ей кто будете? – наконец поинтересовалась девушка. – Что-то я вас раньше не видела.
– Я в первый раз, – повторил он и добавил просительно: – Можно я к ней зайду, раз все равно никого получше нету?
– Да уж зайдите хоть вы! – засмеялась медсестричка. – Поздравить только не забудьте, а то она, бедная, совсем измучилась. И халат лучше снимите – накиньте просто, а то он у вас на плечах сейчас лопнет.
«Идиот, мог бы хоть цветы догадаться принести!» – подумал Георгий, входя в палату.
Палата была отдельная, но такая маленькая, что он даже остановился в дверях, не понимая, как сумеет в ней поместиться. Женщина, которая лежала – точнее, полусидела – на кровати, посмотрела на него с удивлением.
Она была совсем не похожа ни на Полину, ни на брата – светловолосая, светлоглазая. Все они были совсем разные, но вместе с тем… Георгий не умел назвать то общее, что сразу чувствовалось в них, таких разных. Да он и вообще не мог сейчас что-либо сравнивать и оценивать. Он видел только, что глаза у этой женщины – как звезды в воде и что при этом она сильно взволнована, и немножко встревожена, и немножко испугана.
– Здравствуйте, – сказал он. – Извините… То есть поздравляю!
Он чувствовал себя законченным кретином, бестолково торчащим на пороге и несущим полную чушь, и эта женщина должна была, конечно, немедленно послать его куда подальше. Но она вдруг улыбнулась, и глаза ее сразу засияли так, что он чуть не зажмурился. Он и представить не мог, что бывает такое сияние!
– Вы, наверное, и есть Георгий? – спросила она, садясь повыше и скручивая узлом длинные русые волосы, которые, правда, тут же снова рассыпались по подушке. – А я Ева.
– Ну да, – кивнул он, наконец протискиваясь в палату. – Я и есть… И я знаю, что вы Ева.
– Как удивительно, правда? – спросила Ева без тени смущения или недоумения – как будто они о чем-то разговаривали, а потом он вышел на полчасика, а теперь вот вернулся, и они продолжают разговор. – Я все-таки не верила, что это когда-нибудь будет… Но с ними правда все в порядке? – спросила она, и тревога в ее лице и в глазах стала главной.
– Конечно, – кивнул Георгий, хотя понятия не имел, как там обстоит дело с тремя мальчишками.
– Ведь меня не стали бы обманывать, правда? – Она посмотрела на него так, словно именно он мог разрешить все ее сомнения. – Они, конечно, родились очень маленькие, но они здоровы. И это даже лучше, что маленькие – им было легче рождаться.
Она говорила все это так просто и доверчиво, что Георгию вдруг стало совсем легко и смущение его мгновенно улетучилось. Он сделал шаг от двери, поискал глазами стул, не нашел и присел на корточки рядом с кроватью.
– Конечно, все с ними хорошо, – сказал он и осторожно погладил прозрачную Евину руку, лежащую поверх одеяла. – Вы такая молодец, что с ними не может быть плохо. Как вы себя чувствуете?
– Хорошо. – Ева улыбнулась. – Так хорошо, так спокойно, вы себе не представляете! Тема расстроится, что его не было, – сказала она. – Это их папа, Тема. Как странно – их папа… Но, по-моему, даже хорошо, что его при этом не было. Я думаю, мужчине совсем не надо это видеть, правда?
– Как вам лучше, так и надо, – сказал Георгий.
– И лучше все-таки, что мальчики родились, да?
Евино лицо было теперь прямо перед ним, и Георгий видел, как разные, мгновенные чувства сменяют друг друга в светлой глубине ее глаз.
– Почему же мальчики лучше? – сдерживая улыбку, спросил он.
Все-таки она была очень похожа на Полину, хотя он по-прежнему не понимал чем: внешнего сходства не было никакого.
– Но ведь трое детей – это действительно очень много, – объяснила она с какой-то наивной серьезностью. – А если бы еще и девочки… Мне кажется, каждый мужчина испугался бы, если бы у него вдруг появилось сразу три дочки. Или нет?
– Я бы не испугался, – все-таки улыбнулся Георгий. – Пусть бы Полина хоть десять дочек родила, я бы их всех любил.
Он все время думал о Полине, и эти слова вырвались как-то сами собою.
– У вас все так серьезно? – удивилась Ева. – И так… далеко все зашло?
– Только вы ей этого не говорите, ладно? – торопливо попросил Георгий. – Ну, про десять дочек… А то она меня бояться будет. Вряд ли она вообще чего-нибудь такого хочет.
– Все-таки вы ее еще плохо знаете, – улыбнулась Ева. – Она такого может захотеть, что никому и в голову не придет, на нее глядя. Или вы думаете, что она легкомысленная?
– Я ничего про нее не думаю, – ответил Георгий. – То есть, вернее, все про нее думаю. Я ее люблю.
Ему легко было говорить, глядя в эти сияющие глаза. Он говорил как будто бы сам с собою.
– Вы извините, что мы с вами даже не познакомились, – сказала Ева. – Папа хотел к вам зайти поговорить, и мама тоже, но Юра запретил. Сказал, что вас не надо беспокоить.
– Ну уж! – удивился Георгий. – Что я за сокровище такое?
– Полинка ведь совсем другая, чем кажется, – сказала Ева. – Знаете, мне мама рассказывала, что, когда бабушка Миля умирала, она все время говорила: «Надя, я боюсь Юру оставлять, – а бабушка его больше всех любила, Юру, – даже на тебя боюсь, ты его слишком сильным считаешь, а на самом деле у всех твоих детей беззащитное сердце». И Полинка ведь тоже… Конечно, кажется, что она и за словом в карман не полезет, и сама кого хочешь защитит, но на самом деле ведь она тоже…
– Я знаю, – сказал Георгий. – Вы не бойтесь, что она… если она… со мной.
– Да, вы производите такое впечатление, что с вами не надо бояться! – засмеялась Ева. – Хотя, конечно, она у нас как метеор, за ней не уследишь.
– Как огонек, – улыбнулся Георгий.
– Она ведь совсем не старается поступать неординарно, – объяснила Ева. – Это, может быть, кажется, что она старается, но на самом деле у нее само собою так получается. Я до сих пор помню, как она сочинение в пятом классе на двойку написала. Им, знаете, задали сочинение «Какую книгу я взял бы с собой на необитаемый остров».
– И какую она взяла бы? – спросил Георгий.
Ему было так легко и смешно, как будто Полина сама рассказывала все это, глядя на него исподлобья своими чуть раскосыми глазами.
– Она написала, что уже прочитанную книгу брать с собой на необитаемый остров глупо, а надо взять такую, которую еще не читал и которой, может, вообще на свете не бывает. Чтобы ее можно было читать весь день, и сто раз подряд, и это не надоело бы. И чтобы не было картинок, а самой бы их нарисовать. А ей поставили двойку, потому что, видите ли, надо было указать автора и пересказать содержание книги. Мы ее после этого в художественную школу перевели, – сказала Ева. – Не только из-за этого, конечно, но и из-за этого тоже. И она во всем такая! И сейчас, с Якутией этой…
