Джоджо Мойес - Серебристая бухта
– Может быть. Хотя бы так ее жизнь и ее смерть смогут послужить чему-то хорошему.
Мы сидели на пристани, смотрели на воду и размышляли над моими последними словами. Ханна была деликатной девочкой и не сказала мне правду. А правда была в том, что от того, что Летти умерла, никому не могло стать лучше. Потом Ханна посмотрела на меня и спросила:
– А у нее есть могила в Англии? Место, куда можно принести цветы?
Мне пришлось сказать, что я не знаю. Я даже не знала, похоронили мою дочь или кремировали. Ханна, видимо, почувствовала, что мне не по себе от этих мыслей.
– Это не важно, где сейчас Летти, – произнесла она. – Потому что она всегда здесь. – Ханна взяла мою руку и приложила к своей груди.
Больше она ничего не сказала, но я прочитала это в ее глазах: «И ты всегда будешь в моем сердце».
А я не знала, как мне следует это воспринимать – как обещание или как укор.
Кэтлин была не из тех, кто любит устраивать шумные вечеринки. На самом деле, несмотря на то что отель был делом ее жизни, она была самым необщительным человеком из всех, кого я знала. Кэтлин гораздо лучше чувствовала себя в кухне или на своей лодке, чем в компании гостей или туристов. Это была одна из причин, по которым мы с ней так хорошо друг друга понимали. И поэтому я немного удивилась, когда спустя два дня после нашего разговора с Ханной Кэтлин объявила, что, когда Нино Гейнса выпишут из больницы, она намерена созвать гостей. Кэтлин собиралась все устроить на улице, чтобы Нино мог дышать свежим воздухом и любоваться заливом, ну и перемолвиться парой слов со всеми своими друзьями.
– Ланс, хватит уже мух ловить. Пора устроить в этой жалкой дыре праздник, – сказала она, когда у всех ребят от удивления отвисли челюсти.
– И потом, – продолжила Кэтлин, – если мы сейчас выкатим его на всеобщее обозрение, они не будут беспокоить его в ближайшие недели. Что может быть хуже, чем толпа доброжелателей на твоем пороге, когда тебя только выписали из больницы.
Прошло три дня. Погода стояла теплая, в воздухе уже чувствовалось приближение лета. Мы все собрались под аккуратно натянутым тентом. К отелю подъехала машина Кэтлин. Открылась задняя дверь, а еще через несколько секунд Фрэнк помог своему отцу выбраться из машины.
– Добро пожаловать домой! – хором закричали мы.
Ханна побежала вниз по тропинке, чтобы первой обнять Нино, он был для нее почти как дедушка, которого она не знала.
Нино выпрямился. Он сильно похудел – воротник рубашки свободно болтался вокруг шеи, – ослаб и не очень твердо стоял на ногах. Нино держался за открытую дверцу машины и, прищурившись, смотрел на нас из-под полей шляпы.
– Этот парад человечности – все, что ты могла организовать для меня, Кейт? Отвези-ка меня обратно в больницу, – сказал Нино и притворился, будто собирается снова забраться в машину.
Я не смогла сдержать улыбку.
– Неблагодарный старый хрыч, – проворчала Кэтлин, вытаскивая из машины его сумку.
– Вообще-то, предполагается, что ты должна мне во всем потакать, – заметил Нино. – Я могу в любую минуту скопытиться.
– Будешь так себя вести, я тебе в этом помогу, – пообещала Кэтлин и захлопнула дверцу.
– Мистер Гейнс, вы сядете рядом со мной, – сказала Ханна, держа старика за руку, пока он медленно поднимался по тропинке. – Это специальное кресло.
– С уткой под сиденьем, хочешь сказать? – спросил Нино.
Ханна рассмеялась:
– Нет, там специально для вас подушки.
– А, ну тогда ладно.
Нино подмигнул мне, и я вышла вперед, чтобы его обнять.
– Мы рады, что ты дома, Нино.
– Что ж, Лиза, кто-то же должен расшевелить твою тетушку, верно? Нельзя дать ей засохнуть.
Он слишком старался быть веселым, но я понимала почему. Для такого мужчины, как Нино Гейнс, тяжело, когда с ним обращаются как с инвалидом.
День выдался чудесным. Ребята из команд преследователей устроили себе выходной, и по молчаливому соглашению никто не заводил разговор о застройке и о том, что нас ждало впереди. Мы болтали о погоде, о футболе, о жуткой больничной еде и южном правильном [41], которого кто-то видел за Элинор-Айлендом. Мы пили, смотрели, как Ханна с Ларой и Милли носятся по песчаному пляжу, Ланс и Йоши потанцевали под какие-то записи Ханны. Время от времени подъезжали на бутылочку пива рыбаки, соседи и дальние родственники Нино. Майк сидел рядом со мной и иногда брал меня за руку под столом. Его нежность и сила заставляли меня мысленно уноситься туда, где не следует находиться в половине четвертого дня во время семейной вечеринки.
«Посмотри, как все изменилось», – думала я в эти моменты, а сама тайком посматривала на мужчину, который появился в моей жизни и теперь сидел рядом со мной за столом. Посмотри на Ханну, на Кэтлин и Нино, на ребят, которые дарили тебе свою дружбу и поддерживали даже больше, чем некоторых поддерживают родственники. У меня была семья. Что бы ни случилось, пусть даже не все остаются навсегда, у меня была настоящая семья. От этой мысли я вдруг почувствовала себя очень счастливой. Майк, кажется, это уловил, потому что я заметила, как он удивленно приподнял бровь, как будто хотел спросить о чем-то. Я улыбнулась, а он поднес мою руку к губам и поцеловал кончики пальцев.
Тогда уже Нино удивленно посмотрел на Кэтлин.
– Сколько, говоришь, меня здесь не было? – поинтересовался он.
– Не спрашивай, – отмахнулась она. – Я за молодыми не поспеваю.
– А где Грэг? – проговорила Ханна с дальнего конца стола. – Он уже должен был приехать.
– Грэг сегодня утром был таким загадочным, – ответила Кэтлин. – Я встретила его на рыбном рынке. Сказал, что у него миссия.
– Да? И как же ее зовут? – Нино натянул шляпу на глаза и откинулся в кресле. – Боже, Кейт, как хорошо к вам вернуться.
И тут Кэтлин меня удивила. Она наклонилась к Нино и поцеловала его в щеку.
– Как хорошо, что ты к нам вернулся, старый дурак.
До того как кто-то из нас успел что-то сказать, послышался вой мотора грузовика Грэга, а уже в следующую секунду машина появилась на дороге и затормозила напротив отеля.
– Извините, если помешал, – сказал Грэг, вылезая из кабины.
Грэг был в отглаженной рубашке и чисто выбрит – большая редкость – и с виду непривычно доволен собой.
– Просто подумал, надо вам сообщить: может, вы все захотите через полчаса собраться у моего сарая. Это, скажу вам, стоит того.
– У нас вечеринка, если ты еще не заметил, – сказала Кэтлин и подбоченилась. – А ты должен был приехать еще два часа назад.
– О, прости, Кэтлин, но это важно.
– Что происходит, Грэг? – спросила я.
