Ирина Степановская - Вслед за Ремарком
– Алексеевич. – Татьяна сглотнула слюну.
– Вот если бы Иван Алексеевич привел свою любовницу не к Вере Николаевне, а ко мне и жил бы с ней в моем доме пятнадцать лет, то я бы точно его убила! – сказала Нина и стала поднимать мужа за плечи. Волосы на голове у Кирилла потемнели от крови. Он опять застонал.
– Надо подушку, – сказала Татьяна.
Нина оставила мужа и сбегала за подушкой, и, приподняв голову Кирилла, они подложили под нее подушку.
– Сволочи вы! Этот коньяк стоил четыреста долларов, – вдруг донеслось с пола, Кирилл чуть открыл глаза и с ненавистью посмотрел на подруг. – Что вы со мной сделали, идиотки! Как я завтра на работу пойду? У меня же там этот француз!
Нина предложила, осторожно склонившись над его головой:
– Можно заклеить пластырем. Рана неглубокая. Кровотечение уже остановилось.
– Что же я, с пластырем буду ходить?
– Шапку наденешь! – холодно сказала Татьяна. – Нечего было руки распускать! И обзываться!
– Помогите мне сесть на стул, дуры!
– Проси прощения, тогда поможем! – сказала Татьяна, но Нина уже, испытывая некоторое раскаяние, подхватила мужа под руку, приговаривая: «Ну, вставай, Кирюша, потихонечку! Вставай!» Таня же не тронулась с места.
– Только посмейте притронуться к Лизе! – Кирилл со злостью стал отталкивать Нинину руку.
– Да никто не трогал твою Лизу! – возмутилась Нина и сама отпустила руку Кирилла. Тот опять со стоном плюхнулся на пол. – Врушка она, твоя Лиза! Я тебе вчера еще это говорила!
– Ох, идиотки! – Он схватился за голову. Видно, Пульсатилла здорово его приложила. У Нины щека покраснела и сильно распухла.
– Ты негодяй! – сказала она. – Из-за какой-то девчонки меня избил! Мало тебе Танька заехала! Я сейчас сама еще и со второй стороны приложу! У меня, между прочим, тоже завтра уроки! Как я к ученикам в класс войду в таком виде?
– Ну-ка покажи! – деловито сказала Татьяна. – Синяк есть? Если есть, очень хорошо. Сейчас мы его самого в милицию сдадим!
Нина покрутила головой перед зеркалом. С сожалением сказала:
– Нет, синяка пока нет. Может, завтра проявится!
– Вот завтра заявление и напишем! – угрожающе пообещала Пульсатилла.
Кирилл, лежа на полу, только иронически хмыкнул, покрутив пальцем у виска:
– Испугали вы кого-то вашим заявлением! Я менту денег дам, и никто у вас заявление принимать не станет!
– Нина, собирайся! Пошли отсюда! Нечего с таким козлом оставаться! – сказала ему в ответ Пульсатилла. – Но завтра мы вернемся. Не думай, квартиру тебе не оставим!
При этих словах Кирилл снова попытался сесть и замахнуться теперь уже на Пульсатиллу. Замах получился слабый, Пульсатилла с усмешкой ткнула ему в живот пальцем, но Нина закричала:
– Не трогай его больше! – Поскорее подставила ему сзади стул, и Кирилл с размаху, опять застонав, плюхнулся на него.
– Да он у тебя просто идиот, – продолжала Татьяна, – если не соображает сам, что сделала для него жена и что сделает с ним буквально через пару месяцев эта мерзавка! Наглая интриганка, которую пальцем никто не трогал! И жаль, что не трогал!
Нина развела в стороны руками, мол, да, ничего не поделаешь, вот так и приходится жить!
Пульсатилла обняла подругу за талию.
– Ничего с ним не сделается, пусть полежит да подумает обо всем!
«Вот тебе и повод показаться перед ним в новой шубке! – подумала Нина. – В новой шубке и с заплывшим глазом».
Щека у нее саднила, но так уж повелось, что русские женщины быстро забывают обиды. В сознании Нины Кирилл оказался пострадавшим в большей степени, чем она, ибо рана, нанесенная Пульсатиллой, все-таки кровоточила, а ее собственный глаз хоть и заплыл, но немного.
Торопливо она бросила в сумку ночную рубашку и тональный крем, чтобы в случае чего замаскировать им щеку, зубную щетку и расческу. Достала из гардероба шубку. Горделиво надела ее.
– Ух ты! – восхитилась Татьяна. – Какая красота! – Нина нарочно повернулась перед Кириллом на каблуках, чтобы он смог оценить, как лежит мех в расклешенных фалдах спинки.
– Жена у тебя – красавица! А ты – дурак! – искренне сказала ему Пульсатилла. И Нина тоже заметила какое-то странное выражение в его глазах.
«Нет, это не восхищение! Тут что-то другое», – подумала она с проницательностью, свойственной обманутым женам.
И, как это было ни печально, она оказалась права. По заслугам оценив достоинства шубки, Кирилл думал вовсе не о том, как прекрасно эти меха сидят на его жене. Он соображал, пойдет ли она Лизе.
«Наверное, нет! – решил он. – У Лизы голубые глаза, очень светлая кожа. Ей должна подходить голубая норка. Шубка – прекрасная компенсация за унижение, которое ей доставили эти бабы!» Бабами он определил свою жену и ее подругу, а про унижение и побои рассказала ему сама Лиза, со слезами встретив его возле дома.
– Я хотела мира! – всхлипнула она. – А получила пощечину! – И она осторожно потрогала пальцами якобы больное место.
– Подожди меня здесь! – закричал Кирилл.
– Нет уж, разбирайся со своими мегерами сам! – снова всхлипнула Лиза и, подняв прелестную ручку, тут же остановила частника. Увидев, что от его возлюбленной остался только след выхлопной трубы, Кирилл, как лев, устремился наверх. А наверху Нина с Таней, как это уже известно, хором исполняли шлягер про любовь.
Когда они, уже почти ночью, держа друг друга под руки, чуть не бегом бежали через парк домой к Пульсатилле, Нина, выскочив на мостик с грифонами, машинально опять подняла повыше воротник.
Конечно, никого уже не было ни у мостика, ни на пригорке, и только красиво освещенная со всех сторон церковь взирала на них равнодушно, как всякое произведение искусства.
«А все-таки Роберт меня ждал!» – с затаенной радостью вспомнила Нина и вздохнула украдкой, чтобы подруга ничего не заметила: само ожидание счастья казалось ей в таких обстоятельствах неприличным.
7
Роберт же в это время пребывал совсем в другом месте. Они с Михалычем снова собрались проведать Володю и, закончив все дела в школе, поехали в больницу на его машине. Еще у школьного тупика Роберту показалось немного странным, что, как только они выехали за ворота, следом за ними двинулась какая-то темная иномарка, по виду дорогой джип.
«Ну мало ли, кто здесь стоял, – подумал он и спокойно поехал вдоль бульвара. – Надо будет, объедет!»
Роберт показал сигнал «вправо», выруливая на проспект. Джип медленно ехал за ним, будто сомневался, стоит ли обходить его на повороте.
Когда Роберт выехал на проспект, джип вырулил за ним. Но как только Роберт набрал приличную скорость, джип резко обогнал их машину и подрезал, одновременно вдарив по тормозам. Роберт был начеку и тоже затормозил, но все-таки не успел остановиться, не коснувшись джипа. Удар «Жигулей» был вовсе не сильным, но мощный с виду джип буквально развалился перед ними на части.
