Марианна Монтейро - Нежность
– Итак, уважаемые гости, кто произнесет тост?
Рауль наполнил бокалы и поднял свой.
– Я хочу выпить за день рождения, – начал он, – за день рождения прекрасной девушки по имени Вероника Монтейро…
Виновница торжества рассеянно поправила ожерелье на шее.
– Если уж ты поднимаешь бокал за день рождения девушки, – улыбнулась она, – то следовало бы сказать не Вероника Монтейро, а Вероника Санчес!
– Ну, хорошо, хорошо, – со смехом замахал руками сеньор Сикейрос. – Я продолжу… Нет, мое сердце переполнено настолько высокими чувствами, что я просто не могу говорить о них сидя. Наша Вероника даже в свои сорок пять настолько хороша, что мое сердце начинает учащенно биться, когда я вижу ее.
Рауль обращался к воображаемой аудитории. Но когда он упомянул о возрасте, Вероника недовольно поморщилась, а Федерико Сольес хлопнул ладонью по столу.
– Рауль!
Сикейрос вздрогнул и посмотрел на приятеля:
– Да? А что я такого сказал?
– Все в порядке, Рауль, – с грустью покачала головой Вероника. – Прошу тебя, продолжай.
«Не хватало, чтобы они начали спорить и при этом еще не раз упомянули мой возраст», – со страхом подумала хозяйка.
Рауль снова поднял бокал с вином.
– В завершение моего короткого тоста, я хочу заметить, что Бог только избранным дает такую красоту, какую дал Веронике, и эта красота вдохновляет нас, смертных…
Сикейрос наклонился, чтобы поцеловать Веронику. Вероника сначала шутливо отстранилась, но потом милостиво подставила губы для поцелуя.
Рауль с видимым удовольствием поцеловал женщину.
– Спасибо! – воскликнула возбужденно Вероника. – Спасибо, – повторила она уже спокойнее, наблюдая прищуренными глазами, как Рауль садится. Тут Вероника обратила наконец внимание на Сольеса и кивнула ему: – А ты не хочешь меня поцеловать, Федерико?
– Разумеется! – Сольес заулыбался.
Вероника, повинуясь неожиданному порыву, охватила голову Федерико руками и звонко его расцеловала.
Сольес даже прослезился от радости.
– Вероника, ты чудо! – шепнул он.
– Надеюсь, – она лукаво усмехнулась в ответ.
Федерико допил свой бокал до дна. Пригубила вино и виновница торжества. На несколько минут за столом установилась тишина, прерываемая лишь позвякиванием вилок о тарелки. Оба гостя прекрасно помнили: важно показать Веронике, как им нравится угощение.
Едва слышно вздохнув, приступила к трапезе и сама хозяйка.
Пока мужчины ели, Вероника смотрела на пустующее место напротив. И она все чаще возвращалась мыслями к тому, кто мог бы занять это место. Вероника думала о своем соседе, бывшем спортсмене Габриэле Альварадо.
Рауль Сикейрос предложил второй тост. Именинница посмотрела на него:
– Рауль, ты же уже поздравлял меня! Предоставь теперь, пожалуйста, эту возможность Федерико.
Маленький Сольес с молниеносной быстротой проглотил то, что не успел дожевать.
– Сейчас… Извините, сейчас… – Он протянул трясущуюся руку к бутылке с вином.
– Господи! – воскликнула Вероника. – Федерико, почему ты так волнуешься?
– Кто сказал, что волнуюсь? – торопливо возразил Сольес. – Я нисколько не волнуюсь, я спокоен, как всегда.
Он наполнил бокалы, только чудом не разлив ни капли.
Маленький Федерико выпрямился с бокалом в руке. Вероника спрятала улыбку: сеньор Сольес в полный рост был лишь немного выше Рауля Сикейроса, сидящего напротив. Вероника снова вспомнила о Габриэле Альварадо и прослушала то, что говорил Сольес. Она внимательно смотрела на него, не отрывала глаз от его крупных губ, но при этом ничего не слышала. Она вспоминала, как Альварадо пригласил ее поужинать в ресторане.
Ее воспоминания прервал резкий звонок телефона.
– Простите, я сейчас. Это звонит моя дочь, – торопливо проговорила Вероника и бросилась к телефону.
Она не ошиблась, это была Валентина. Пока мать принимала поздравления дочери, мужчины за столом о чем-то заспорили.
Вероника не слышала их спора, поскольку ее ухо ловило звуки, доносившиеся из далекой Морелии. Но вот дочь стала прощаться:
– Мамуля, я крепко целую тебя, но сейчас нам нужно бежать. У меня дела. Все-таки, сама понимаешь, – трое детей…
Да, конечно, Вероника все понимала. Она поблагодарила дочь за поздравление и попросила ее не так часто напоминать, что она уже трижды бабушка.
Когда она вернулась к столу, то обнаружила, что и мужчины спорят о возрасте хозяйки праздника.
– А я говорю, что ей сорок семь! Правда, тебе сорок семь, Вероника? – по лицу Федерико Сольеса, который и задал этот бестактный вопрос, было заметно, что он захмелел.
– Ну нет, ну как такое могло быть, я же точно знаю возраст нашей Вероники… – Сикейрос почему-то принялся пересчитывать по пальцам. – Сорок пять, и никто меня с места не сдвинет.
Вероника нахмурилась.
– Извините, дорогие друзья, о чем это вы?
– Да не о чем спорить! – повысил голос Сикейрос. – Вдруг, ни с того, ни с сего сеньор Сольес вздумал, видите ли, поправить меня! Он сказал, что во время моего тоста я перепутал твой возраст, Вероника. Но я не могу понять, как тебе может быть сорок семь, я точно знаю, что тебе сорок пять…
У Вероники вконец испортилось настроение. Масло в огонь подлил Сольес:
– Вероника, послушай, скажи ты ему в конце концов, что тебе сорок семь… Два года ничего не меняют! Ты же знаешь его упрямство!
Маленький толстый Федерико искренне умолял Веронику, чтобы она помогла ему победить оппонента, не понимая, что тем самым развенчивает себя в ее глазах.
– Хватит! – Вероника хлопнула ладонями по столу, поднялась и строго произнесла:
– Как вы вообще можете рассуждать о моем возрасте в моем присутствии, да еще и на моем дне рождения? – Вероника, негодуя, поднялась из-за стола, быстрым шагом пересекла гостиную и вышла за порог.
Стояла теплая ночь. Вероника вдохнула полной грудью свежий ночной воздух. «Боже, что творится с этими мужчинами! Стоит им немного выпить, как они совершенно меняются и становятся непохожи на себя», – с досадой подумала женщина.
В саду было так хорошо, что ей совсем не хотелось возвращаться в дом, к гостям. Вероника решила, что даст возможность мужчинам закончить спор один на один, а сама пока пройдется по саду. Когда она проходила мимо дома, Федерико, увидев ее, выглянул в окно и воскликнул:
– Вероника, не понимаю, почему ты обиделась? Ведь ты прекрасно выглядишь для своего возраста!
Женщина даже не обернулась. Она просто ускорила шаг.
«Господи, какая бестактность! – ее душили слезы. – Ну почему он говорит, что я прекрасно выгляжу для своего возраста? Мне было бы гораздо приятнее услышать, что я просто прекрасно выгляжу, независимо от возраста… – И снова ее мысли вернулись к соседу. – Уж кто никогда не намекал на мой возраст, так это он…»
