Александра Торн - Драгоценный дар
— И что это должно означать?
— Подожди и увидишь.
— Это вызов моим умственным способностям, мисс Морган? Если в этом ваш замысел, то я бы предпочел, чтобы вы проверили другие мои способности.
Прежде чем она успела ответить, он еще раз поцеловал ее, вложив в поцелуй и душу, и тело. Этот поцелуй еще длился, когда двери лифта распахнулись на первом этаже.
Пожилой джентльмен, ожидающий лифта, деликатно кашлянул и произнес:
— Сынок, спальни наверху.
Пич Морган-Стрэнд умерла бы от стыда, если бы ее застали в столь компрометирующей позе. Новая Пич хрипло рассмеялась, поблагодарила джентльмена за совет и вышла из лифта с высоко поднятой головой. Когда она шагала к входной двери, бахрома на ее кожаной куртке раскачивалась при каждом шаге. Она чувствовала себя стрелком, готовящимся к стрельбе.
— Перестань меня интриговать, — сказал Ари, когда они вышли из мотеля, беря ее за руку, как это умел делать только он.
Вверх по ее руке побежала чувственная дрожь. Пич остановилась. Господи, как ей хотелось поддаться искушению и вернуться обратно в номер!
— Закрой глаза, я проведу тебя остаток пути.
Он беспрекословно повиновался, что доказывало глубину его доверия. Она повела его за угол здания, к тому месту, где поставила «харлей».
— Теперь можешь смотреть.
Его глаза раскрылись, потом распахнулись еще шире при виде мотоцикла. Лицо расплылось в улыбке.
— Как тебе удалось доставить сюда мой мотоцикл, черт побери?
— На прицепе.
— Но я оставил его у себя в гараже.
— Напоминаю, если ты забыл, что ты оставил мне ключи от дома. — Сердце Пич оглушительно стучало в груди. Так много зависело от нескольких следующих минут. Она молилась про себя, чтобы ей это удалось. — Раз уж мотоцикл здесь, не хочешь поехать покататься?
Ари нахмурился.
— Я думал, ты больше никогда не захочешь сесть на заднее сиденье мотоцикла.
— Я и не собираюсь.
— Тогда я не поеду. Не хочу оставлять тебя одну ни на секунду.
Пич хихикнула.
— Ты не понял. Я собираюсь сама покатать тебя. Вот почему я так оделась.
— Я слишком ценю твою шкуру, чтобы ею рисковать.
Пич сунула руку в карман брюк, достала лицензию на вождение мотоцикла и сунула ему под нос.
— Смотри. Штат Техас считает, что никакого риска нет.
Если бы она тут же, на месте, устроила стриптиз, он не мог удивиться сильнее.
— Что… как…
Пич подошла к мотоциклу, взяла с багажника два шлема, надела один и протянула ему второй. Потом сняла мотоцикл с упора и села. Это была слишком большая машина для женщины, но торговец мотоциклами марки «Харлей Дэвидсон», который давал ей уроки, заверил ее, что и другие женщины ездят на этой модели. Он даже познакомил ее с двумя из них, чтобы они научили ее тонкостям езды на мотоцикле с точки зрения женщины. Одна из них работала биржевым маклером, а вторая — официанткой. Она с ними подружилась.
Пич вставила ключ в зажигание, запустила двигатель и посмотрела на Ари.
— Не говори мне, что ты струсил.
— Сказать по правде, Пич, я потрясен. Ты понимаешь, что делаешь?
— Как никогда. — Она подняла большие пальцы вверх, потом указала на заднее сиденье мотоцикла. — Запрыгивай.
Ари покачал головой, будто хотел сказать, что они оба сумасшедшие, затем сел сзади.
Мышцы ее бедер дрожали от напряжения, с трудом удерживая мотоцикл в равновесии, пока он не уселся. Если бы она не провела много часов тренировок с учителем ростом в шесть футов на заднем сиденье, она бы не справилась. Но теперь она чувствовала себя уверенно, включая скорость и трогаясь с места.
Вечерний поток автомашин, направляющихся домой, поредел к тому времени, когда Пич повернула мотоцикл на дорогу в Скоттсдейл. Она досконально изучила карту еще в Хьюстоне и теперь знала, куда ехать.
— Что скажешь насчет парка Папаго? — спросила она в микрофон.
— Ты же за рулем, — ответил Ари сдавленным голосом.
Она чувствовала, как напряжено его тело, так же как он, наверное, чувствовал напряжение в ее теле в тот день, когда они поехали на Раунд-Топ.
— Догадываюсь, что ты никогда прежде не ездил на заднем сиденье.
— Никогда. Я люблю сам сидеть за рулем.
— Не можешь же ты всегда править. Иногда приходится доверяться другому.
Она включила радио и нашла такую же успокаивающую музыку, какую он включил для нее на обратном пути от Раунд-Топ, потом переключилась на удовольствие от управления мотоциклом и прохладного свежего воздуха, так сильно отличающегося от влажного воздуха Хьюстона.
Через сорок минут она доставила их обоих — живыми и невредимыми — обратно на стоянку возле мотеля. Ари слез первым, потом помог сойти Пич, хотя она прекрасно справилась бы и сама.
— Ну, что ты думаешь? — спросила она с вызовом.
Он смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел.
— Если ты хотела произвести на меня впечатление, то тебе это удалось. Я думаю, что ты — самая поразительная женщина из всех, которых я знаю.
— Хорошо. Это входило в мои намерения. Я хотела показать тебе, что не собираюсь мириться с той жизнью, которую вела прежде, не собираюсь «сидеть у очага». Хочу проверить, на что я способна, хочу преодолевать препятствия на каждом шагу, хочу идти на риск.
— Ты можешь пострадать при этом.
— Я гораздо больше буду страдать, если не попытаюсь. Я до смерти боялась, когда в первый раз вела мотоцикл самостоятельно. Если бы я не пересилила этот страх в тот день, мне бы не удалось научиться тому, что теперь мне так нравится.
— Ты говоришь не только о вождении мотоцикла, правда?
— Ты понимаешь меня с полуслова. Я говорю о нас с тобой. Ты позволил своему страху контролировать наши отношения. Это несправедливо по отношению к нам обоим. Я скучала по тебе.
Его глаза блестели.
— И я скучал по тебе, леди босс.
Пич тоже готова была расплакаться.
— Я не боюсь жить с тобой. Но меня приводит в ужас мысль о жизни без тебя.
— Что ты предлагаешь?
— Брак. Общую радость и общий риск.
— Это предложение?
— Несомненно.
— Никто еще не делал мне предложения.
— Значит, мы квиты. Я тоже никогда никого не просила жениться на мне. Сколько еще ты будешь держать меня на взводе?
Хотя по лицу Ари скатилась слеза, он улыбнулся ей своей особенной улыбкой, а потом обнял.
— Ответ — «да», леди босс. Он всегда был «да».
— Ради этих слов стоит жить, — сказала Пич. И твердо решила, что ради них и будет жить всю оставшуюся жизнь.
Примечания
1
