Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
Капец.
Борову похожая бумажечка светила, по тому, что он видел, и еще какой-то коробок в упаковке.
— Так вы знаете, где Вячеслав Генрихович? Я подарок все-таки хочу ему отдать.
Девчонка смотрела на него настороженно, но уже поспокойней, чем в первые дни после того, как он застукал ее в церкви. Расслабилась видно, решила, что он все же промолчит.
Федот переложил открытку из одной руки в другую, отчего-то вспомнив вечер несколько месяцев назад. Глянул на девку. Может он сразу не с того боку взялся за эту проблему? Может девчонке объяснить надо, чего мужик хочет и привык от баб получать. Если она так о душе и грехах Борова печется, то и тут подсобит? Да и запала же на того, должна же она хотеть того же, чай не святая.
Ему даже интересно стало, что будет, если соплячка Борова со шлюхой увидит? И как Боров на это отреагирует. Может до обоих что-то дойдет уже?
А Федот что? Его вообще тут сейчас не будет. Он уже пять минут, как ушел.
— Да, бродит где-то тут. Ты в кабинете глянь, по ходу, хоть я и не знаю точно, куда он пошел…
Еще раз переложив открытку, отмахнулся он вроде бы без всякого интереса и пошел к двери, не обращая на девку больше никакого внимания.
Агния даже не знала, что делать, растерянно глядя в спину уходящему Федоту. Он спокойно кивнул охранникам и вышел из зала, а она так и стояла около пустого сейчас бара. Друг Вячеслава Генриховича был сегодня совсем на себя похож: ни одной цитаты из сказки Филатова, которую она и прочитала только потому, что Федот ее вечно строками оттуда допекал, ни одной придирки. Ничего. Только посмотрел как-то странно и все. И не допытывался, не выяснял ничего.
Может, перегулял вчера и ему плохо? Или это из-за того, что она его поздравила? Да нет, вряд ли, его таким не проймешь, как казалось Агнии. Она просто так купила две открытки, не могла решиться, какую выбрать и купила обе, планируя определиться на месте. А столкнувшись в зале клуба нос к носу с Федотом, вдруг засмущалась — праздник, все-таки, неудобно как-то. Тем более что Вячеславу Генриховичу она настоящий подарок приготовила. Вот и поддалась импульсу, отдала одну ему. Только еще больше растерялась и смутилась, видя, как Федот не знает, что с той делать подозрительно поглядывает на саму Агнию.
«Наверное, он выкинет ту сразу, как только на улицу выйдет», решила она, глядя в закрывшуюся дверь.
Охранник осмотрел ее безучастным взглядом и вышел из зала вслед за Федотом, видно не считал, что за Агнией необходимо наблюдение.
Так, не стоять же ей здесь весь день? Надо идти, пусть Агния и думала, что избежит встречи с Вячеславом Генриховичем, но раз уж так вышло… Вздохнув, чтобы избавиться от последних сомнений, она пошла по коридору к его кабинету. Прислушалась, но ничего не услышала. Вообще, казалось, что во всем клубе никого живого нет. А вчера, какая толпа была, и шума столько, что стены, казалось, подрагивали.
Она аккуратно постучала. Подождала минуту, но ей так никто и не ответил.
Не совсем уверенная, правильно ли поступает, Агния нажала на ручку:
— Вячеслав Генрихович? Это я… — она заглянула внутрь, не слыша никакого ответа.
Кабинет оказался таким же пустым, как и весь клуб.
Фух! Агния поняла, что расслабилась. Все-таки она не знала, как вести себя с Боруцким сегодня, еще не определилась. Он, наверное, куда-то вышел. А она сейчас аккуратненько устроит подарок на столе, открытку поставит, напишет, что это от нее, и быстренько уйдет. А там уже разберется.
Полная решимости воплотить свой план в жизнь, она быстро подошла к столу, схватила какую-то ручку, поставив на открытке свое имя. Устроила коробочку с зажигалкой в центре стола, так что ее нельзя было не заметить. Поверх нее поставила открытку. Отступила на шаг, чтобы осмотреть «композицию»…
Что-то стукнуло. Она даже не поняла, что именно это был за звук. Только вздрогнула, испугавшись тому, что могла не заметить Вячеслава Генриховича, и резко обернулась в сторону дверей, ведущих в кладовки, бильярдные и сауну. Нет, кабинет был все же пуст. Но одна из дверей, та, за которой находился небольшой коридорчик и бильярдные, переходящие в сауны, оказалась неплотно прикрыта и тихонько «хлопала». Видно сквозняком где-то тянуло.
Даже не подумав зачем, она подошла к этой двери, планируя закрыть до конца. Но так и не сделала этого, потому что услышала голос Вячеслава Генриховича. И еще чей-то. Он с кем-то говорил. Ей ни слов не было слышно, ни общего разговора. Но вот то, что собеседником Боруцкого была женщина, Агния услышала совершенно точно.
Что заставило ее аккуратно повернуть ручку и ступить в коридор — она не знала ни в тот момент, ни потом, не раз задаваясь этим вопросом. То ли все то же неразрешенное сомнение по поводу его женщин, то ли врожденное любопытство, о котором она просто раньше не знала ничего. То ли просто, черт попутал, искусив, как было бы проще всего заявить, списав все на кого угодно, даже на потусторонние силы, только не на себя, но Агния очень тихо прошла по коридорчику, контролируя каждый свой шаг. Она даже непроизвольно придумала, что скажет, если вдруг Вячеслав Генрихович выйдет навстречу — она же пришла подарок вручать? Вот и хотела сообщить об этом.
Только что-то очень неприятное и какое-то испуганно-настороженное ощущение, застывшее внутри, сомневалось в том, что Агния идет туда именно для этого. Голос Вячеслава Генриховича раздался снова, более громкий, но Агния все еще не смогла разобрать слов. Но, странно, ей показалось, что Боруцкий чем-то недоволен. Женщина в ответ тоже что-то сказала. До Агнии, еще больше приблизившейся к двери, донеслось только:
— … Упоминали, что не любишь…
Агния уже почти вплотную стояла у двери, которая, как и та, что выходила в кабинет Вячеслава Генриховича, не была полностью закрыта. Небольшая щель позволяла очень тонкой полоске света падать в темный коридор. Уже совсем понимая, что не собирается самостоятельно обнаруживать своего присутствия, Агния осторожно приблизилась к этой щели и заглянула в бильярдную. Ей не было видно никого — ни Вячеслава Генриховича, ни женщины, с которой он разговаривал. Не совсем понимая, зачем это делает, она немного потянула дверь на себя, почти молясь, чтобы та не скрипнула. И ужасаясь от того, что именно делает.
— И какого хрена ты на меня тогда вешаешься?
Боруцкий, точно, был не в очень хорошем настроении. Агния этот его тон знала. И тут она его увидела. Их.
У Агнии ком встал в горле, и в животе все сжалось. А глаза, странно так, словно приклеенные, уцепились за разворачивающуюся перед ней картину.
Вячеслав Генрихович был без рубашки. Она его таким не видела. Никогда. Его вид словно врезался в сознание Агнии. Отпечатался. С теми же мощными плечами, сильными руками, которые всегда угадывались и под рубашками или свитерами. Почему-то сейчас он показался ей даже выше, чем полностью одетым. И да, Вячеслав Генрихович определенно не был толстым или обрюзгшим. Агния не считала себя спецом, но его тело, то, что она видела — его спина, показалась ей очень… впечатляющей. И тут глаза зацепились за татуировки. Их было достаточно много. Ну, по ее мнению. Агния заметила на одном из плеч что-то, кажется похожее на нож, лезвие которого было словно воткнуто в шею Боруцкого.
