Патрик Санчес - Подружки
– Наверное, вы правы.
– Ну же, Камерон, улыбнитесь мне своей фирменной улыбкой.
Девушка улыбнулась скромно, почти застенчиво. Питер никогда бы не подумал, что Камерон умеет так улыбаться.
– Ничего, пока сойдет и такая. Камерон улыбнулась чуть веселее.
– Спасибо вам, Питер. Вы очень добры ко мне.
– Камерон, не хотите ли пойти на ленч, когда освободитесь?
– Конечно. С удовольствием.
– Отлично, тогда дождитесь меня, ладно?
– Договорились. Сегодня я злоупотребляю вашей дружбой.
– Тогда назовем это свиданием, – широко улыбнулся Питер, глядя, как Камерон идет к двери кабинета врача.
Шесть сотен в месяц
Ширли только что закончила наводить порядок. Квартира блестела чистотой после генеральной уборки, которой здесь не было уже несколько лет. Мебель Ширли протерла полиролью «Пледж», а не влажной тряпкой, как обычно, и даже заняла у соседа пылесос, чтобы вычистить ковер. Впервые за много месяцев она постелила кровать, вытряхнула и вымыла до блеска все пепельницы. Ширли взбивала подушку на диване, когда в дверь постучали.
– Здравствуйте, – сказала Ширли стоявшей на пороге женщине средних лет с серебристыми волосами.
– Добрый день, меня зовут Дороти, я из агентства.
– Очень приятно. Я – Ширли Перри, – представилась хозяйка и пригласила социального работника войти. – Присаживайтесь, пожалуйста.
– С удовольствием присяду, но сначала, если не возражаете, я хотела бы взглянуть на квартиру. Мне очень важно увидеть, как вы живете, если решили взять приемного ребенка.
– Конечно, пожалуйста. Это гостиная, здесь я читаю классиков при вот этом свете, – солгала Ширли, ведя Дороти к свободной спальне и открывая перед ней дверь. – Вот комната, где будет жить приемный ребенок. Прекрасная комната… Очень светлая.
– Да, но здесь нет мебели.
– Я куплю новую, – нашлась Ширли.
– Вот как? И когда же?
– Э-э… Я подумала, что мы с малым вместе выберем все, что нужно.
– А где же малой будет спать, пока вы не купите самое необходимое?
«А чем плох пол?»
– Он может спать на моей кровати, а я временно переселюсь на диван.
– Это исключено. Вам придется купить мебель. «Что ж, дай мне денег, сука, я и куплю».
– Конечно-конечно, я немедленно приобрету все необходимое. Нет проблем.
– Вы курите? – спросила Дороти. – Здесь немного пахнет табаком.
– Нет-нет, это мой прежний жилец, э-э… э-э… Честер. Он был заядлым курильщиком. Прекрасный, знаете ли, старик, курение было его единственным пороком. Он поселился у меня, когда умерла его жена, и прожил здесь несколько лет, до самой смерти. – Ширли неожиданно открыла в себе способность сочинять на ходу.
– Вот как… А что же случилось с его мебелью?
– Э-э… ну… понимаете… Его жадные дети… да, его жадные отпрыски знать его не желали, пока он был жив, но как только он умер, слетелись сюда как вороны, словно на деревенскую распродажу, и вывезли буквально все.
– Какой позор, – заметила Дороти. – А как выглядит ваша комната?
– Моя комната?
– Да, я хотела бы взглянуть на нее.
– О'кей. – Ширли направилась к своей спальне и вошла первой, Дороти за ней. Женщина внимательно оглядела комнату, задержав взгляд на потолке.
– Зеркальный потолок? – уточнила она.
– Ах, это… Очень забавно, вы не находите? Я… Я… Я занимаюсь йогой по ночам. Упражняюсь на кровати и смотрю в зеркала, чтобы убедиться, правильно ли все делаю.
– Неужели? – заинтересовалась Дороти. – Я тоже занимаюсь йогой. Вы предпочитаете «кундалини» или «интеграл»?
– Э-э-э… «Конделинья» мне нравится больше.
– О, у кровати пепельница! Это ваша?
– О нет, нет, конечно. Это пепельница Честера. Единственная вещь, которая осталась на память о нем, поэтому я держу ее рядом с кроватью.
Из спальни Ширли повела Дороти в кухню. Там социальный работник заглянула в холодильник, в котором (редкий случай!) были не только пиво, колбасные нарезки и кока-кола. Ширли уже считала осмотр законченным, но согласилась посидеть в гостиной, пока Дороти писала отчет, и заодно заполнить предложенные бумаги. Вписывая необходимые сведения, Ширли перебрасывалась с Дороти короткими фразами, когда в дверь постучали.
– Кто там? – спросила Ширли.
– Ширли, это я, – отозвался мужской голос из-за двери. Ширли сразу узнала этот голос, но не поверила себе. Гость не объявлялся уже несколько месяцев.
– Извините меня, – сказала она Дороти и открыла дверь. – Коллин?
– Привет, детка. Мне надо поговорить с тобой.
– Мне нечего тебе сказать.
– О, пожалуйста, Ширли, можно войти? – не дожидаясь ответа, Коллин шагнул через порог. – Прости меня. Я не должен был терять тебя. Черт побери мою жену, мне наплевать на нее. Я хочу быть с тобой. – Все это Коллин произнес в полный голос и лишь потом заметил Дороти, сидевшую на диване.
– Это явно личный разговор, – сказала та, сгребая бумаги. – Я вернусь позже.
– Отлично, Коллин, ты спугнул мою гостью, а с ней накрылись шесть сотен баксов в месяц, – сообщила Ширли, когда за Дороти закрылась дверь.
– Пропади она пропадом, твоя гостья. Мне нужна только ты. Что скажешь, Ширли? Согласна ли ты начать все сначала?
– Что я скажу? Хм-м… Дай-ка подумать… Хрен тебе, а не все сначала, чертов ублюдок!!! Мой ответ понятен?
– Ширли, умоляю, выслушай меня.
– У меня нет времени, Коллин. Я теперь делаю карьеру.
– Карьеру?
– Да, открыла собственное дело. – Ширли вынула из кармана визитку и подала ее Коллину. Сняв с крючка пару поводков, она вышла в коридор. Коллин последовал за ней. – Я занята, мне надо выгулять собак.
– Ширли, это просто здорово – иметь свой бизнес и все такое.
– Ну еще бы. – Ширли заперла дверь и пошла к лестнице, не дожидаясь Коллина.
– Ширли! – умоляюще позвал Коллин. Она не ответила.
Сравнять счет
– Так, значит, полет прошел нормально, София? – спросила Шерил пожилую женщину. Они с Джиной только что встретили Софию в аэропорту и сейчас сидели за столиком в «Палм», дорогом ресторане, где обедали красивые, прекрасно одетые люди, а над огромными бифштексами и гигантскими лобстерами заключались крупные сделки. Джина и Ширли решили не стесняться в расходах. Из Кливленда София прилетела первым классом, в Вашингтоне ее ждал номер в роскошном отеле, а пока девушки угощали ее обедом в одном из самых фешенебельных ресторанов округа Колумбия. Они действовали с размахом, так как сами не собирались платить за это ни цента.
– Да, дорогая моя. Все было чрезвычайно удобно. Я не очень-то привыкла к полетам. – В речи Софии чувствовался легкий итальянский акцент.
