Адель Паркс - Жена моего мужа
«…Биржевые маклеры снижают ставки по поводу того, насколько Федеральный резервный банк поднимет расценки в этом году…» Но откуда ей это известно? Какая может быть связь между Джоу и Роуз? Я делаю глоток кофе. «…Рост цен в этом месяце привел к получению самой низкой прибыли за 10 лет. Сделки в США…» Проклятый Лондон, тут все друг друга знают! Паршивая деревня! «…Центральный банк не увеличит стоимость займа свыше…» Рот у него размером с бушевскую программу вооружения…
— Люси, с тобой все в порядке?
Я поднимаю глаза и вижу склонившегося надо мной Мика.
— Извини, я читала о состоянии рынков.
— Такое впечатление, что ты была далеко отсюда.
— Увлекательная статья.
— Да? А в чем там дело?
Мик, настоящий профессионал своего дела, делает вывод, что на рынках произошло нечто из ряда вон выходящее. По вполне понятным причинам он считает, что только это может повергнуть меня в прострацию.
— Да в общем-то ничего особенного, — вздыхаю я. Мик в полном недоумении. Он хмурится:
— Люси, с тобой все в порядке?
— Я… — хочу выдать в ответ стандартную фразу, которой обычно пользуюсь, чтобы отмести все расспросы личного характера и которой постоянно отвечаю Мику на протяжении последнего месяца. Но в этот миг на моем экране появляется сообщение. От Джоу.
«Дорогая, не хочу показаться ханжой, но мне неприятно наблюдать, как ты флиртуешь с Миком Харрисоном. Твой мужчина — это я».
Я громко захлопываю свой ноутбук и кидаю взгляд на стол, за которым сидит Джоу — напротив меня через проход. Обычно я избегаю смотреть на него, хотя частенько чувствую на себе его взгляд. Джоу раздвигает губы в улыбке, которая наверняка кажется ему сексуальной — жуткий оскал, вызывающий только оторопь.
— У тебя найдется время выпить кофе?
— Для тебя, Принцесса, конечно найдется.
Рядом с офисом расположены сотни кафешек, но я увожу Мика по меньшей мере на полмили отсюда, потому что у меня развилась паранойя: я только и думаю о том, кто кого знает, кто может подслушать мои разговоры и кому собирается их повторить.
Мик ждет, пока мы не усядемся в уголке самого тихого и мрачного кафе, какое мне удалось отыскать, и говорит:
— Я рад, что ты признала, что нам нужно поговорить.
Я методично разрываю пакетики с сахаром и сыплю его в свой двойной эспрессо. Когда я опустошаю четвертый пакетик, Мик берет меня за руку и говорит:
— Ты же пьешь кофе без сахара.
Мы молча сидим еще несколько минут. Я так много хочу сказать Мику и в то же время вообще ничего не хочу говорить. Если я извинюсь за свою неуклюжую попытку соблазнить его на вечеринке, нам придется заговорить о том, что уже многие месяцы мы с ним занимались легким флиртом — флиртом, который я воспринимала всерьез, а он нет.
Если сказать ему, что Джоу меня преследует и сделал мою жизнь невыносимой, придется признаться, что я занималась с ним сексом, а это слишком ужасно. Слишком унизительно. После этого Мик никогда не назовет меня Принцессой. И потом, доверяю ли я ему? Что, если он прямиком отправится в офис, позовет всех наших мужчин на ленч и перескажет все, что узнал, — тогда прощай моя репутация на финансовых рынках города.
Если сказать ему, что бывшая жена моего мужа угрожает мне, а может, даже собирается шантажировать, придется упомянуть, что с моим браком не все в порядке. Хотя, вероятно, это и так станет ясно.
— Люси, хочу извиниться за свое поведение на вечеринке. Может, забудем о том, что случилось? Откровенно говоря, тот вечер я помню очень смутно. Тоже здорово напился. Так что, если кто-то из нас сказал или сделал нечто сомнительное, прекрати смущаться, потому что я ничего не помню.
Мик явно отрепетировал эту речь заранее. Скорость, с которой он ее отбарабанил, свидетельствовала о том, как ему хочется покончить со всем этим. Вообще заговорить на эту тему потребовало от него немало мужества. Уверена, что ему не хочется долго ее обсуждать.
Я так благодарна ему. Мик был трезв как стеклышко. А его заявление, будто он мало что помнит, ничего не стоит, потому что он прекрасно помнит, что я напилась. Он же сказал, что тоже здорово напился. И все-таки мне становится ясно, что Мик размышлял над сложившейся ситуацией и пришел к выводу: самое лучшее — забыть об этом инциденте. Я ценю его усилия. Это ли не доказательство настоящей дружбы?
Я улыбаюсь ему.
Итак, наша дружба выдержала непростую проверку, и на этом мы решили прекратить обсуждение этой темы.
— Значит, дружба? — спрашивает Мик.
— Дружба, — подтверждаю я.
— Можешь снова стать прежней решительной Люси и зарабатывать нам всем крупные бонусы и все такое. Договорились? Знаешь, Люси, скажу тебе прямо: многие начали замечать, что ты сама на себя не похожа. Последнее время у тебя такой рассеянный взгляд, что становится ясно: твои мысли заняты не работой. То есть я, конечно, уважаю твою заботу о семье. Ты говорила, что хочешь больше времени уделять Ориол, и это здорово. Но если ты планируешь меньше времени проводить в офисе, на рабочем месте тебе нужно действовать еще эффективнее.
— Насколько серьезные разговоры ходят обо мне? Я спрашиваю у тебя, потому что ты мой друг и, надеюсь, ничего не скроешь.
— К сожалению, достаточно серьезные. На днях Ралф поинтересовался у меня, все ли с тобой в порядке.
Мы уставились друг на друга, понимая, что именно здесь зарыта собака. У Ралфа не должно быть причин обсуждать меня с сотрудниками. Но если он все-таки пошел на это, то почему выбрал именно Мика? Ответ очевиден. Все считают, что мы с ним спим или спали раньше, а теперь расстались. Да, это бросает тень на нас обоих.
— Прости, Мик. Намек понят.
— Здесь не только ты виновата. Моя репутация тоже сработала, — галантно признал Мик.
Он потянулся за пальто. В конце концов он свою задачу выполнил и понимал, что пора возвращаться на работу. Я положила руку ему на рукав:
— Мик, ты настоящий друг.
— Да, Принцесса.
— Поэтому я должна тебе кое-что рассказать.
Мик снова плюхнулся на пластиковое сиденье и пододвинул его к обшарпанному столику.
— Взять тебе еще кофе?
Я покачала головой. Если сейчас отвлекусь, могу струсить и ничего не рассказать.
— Плохо, конечно, когда о тебе сплетничают, но я это заслужила. Я действительно кое с кем трахнулась.
Мик и впрямь ахнул. Я его шокировала или разочаровала, а может, он просто испугался за меня.
— Понимаешь, сейчас между мной и Питером не все хорошо. Это тебе известно. Я чувствовала себя старой и использованной.
— Использованной?
