Сюзан Саллиз - Дочери Луны
Мэг вновь улыбнулась: действительно, Джилл очень напоминала прежнюю Миранду.
Тем временем Джилл продолжала:
– Послушай, ты работаешь над сказкой про белок и серебряный молоток?
– Да.
– Ковак сказал мне, что ты единственная, кто из этого может сотворить нечто волшебное. Это оттого, что ты идеализируешь детей, Мэг. Ты полагаешь, что у них богатое воображение, а на самом деле…
Она опять набросилась на кого-то из детей, и Мэг залилась смехом.
– Честное слово, Джилл, будь ты мужчиной, ты непременно была бы женоненавистницей. Два последних месяца я только тем и занималась, что воспитывала троих детей.
– Ладно, не обращай внимания. Знаешь, в этой книге где-то есть строчка, в которой говорится, что белка совершенно исключительное животное благодаря своему хвосту. Я отчетливо представляю себе, как ты делаешь замечательные вещи с их хвостами: то они веера, то метелки, то одеяла… как в сказке про Дамбо и его уши. Что ты на то скажешь?
Мэг размышляла. Затем медленно произнесла: – Джилл, ты ангел. В один миг ты сотворила то, над чем я безрезультатно билась целый день, ты включила во мне внутренний свет.
– Да будет тебе, – проговорила Джилл. – Ты знаешь, что в перерывах между женоненавистничеством, причинением беспокойства и еще многим другим, что ты можешь мне приписать…
– Заткнись, Джилл. Я принесу рисунки во вторник. Выпьем вместе по чашечке кофе?
– Замечательно. И не уезжай в теплые края, не сказав мне ни слова!
Мэг не стала ждать традиционного прощания. Положив трубку, она направилась к кухонному столу.
Во вторник Мэг испытывала то ощущение, которое обычно приходит после творческого подъема. Она больше не открывала свои проспекты и почти не выходила на улицу.
Чарльз удовлетворенно кивнул.
– Отлично. Знаю, текст довольно избитый, но эти иллюстрации возносят его до высот Беатрис Поттер. Автор также станет известным, а весь пакет сулит определенный коммерческий успех.
– Спасибо Джилл. Это она позвонила мне в понедельник и подсказала, что делать.
Чарльз угрюмо посмотрел на Мэг.
– Обманщица. Ну да ладно, взаимопомощь в нашем деле – это все. Мы отлично это знаем.
– Да.
Мэг улыбнулась Чарльзу, вспоминая, как часто он помогал ей в самом начале.
– Надумала что-нибудь насчет острова? – спросил он, отчего сама мысль об острове показалась ей странной.
– Нет.
Мэг отошла к окну. Внизу располагался детский сад. Какая-то азиатка махала рукой детям сквозь прутья забора. Ее пестрое сари, выглядывавшее из-под чисто английского пальто, совершенно не гармонировало с серым февральским днем.
– Если бы не мой ребенок, я могла бы вернуться в Кихол, как раз этого хочет Миранда.
– Миранда… да. А как будет себя чувствовать муж твоей сестры?
Мэг посмотрела на Чарльза. Упоминая Питера, он всегда называл его по имени, и теперь она пыталась понять, уж не подчеркивал ли он невозможность такого развития событий, акцентируя внимание на ее родственных отношениях с Питером. Непроницаемое, как у Будды, лицо Чарльза лишало Мэг возможности угадать его эмоции. Она покачала головой.
– Не знаю. Мне его жаль. Он любит нас обеих. Мне следовало бы сделать аборт. Если он узнает… наверное, сойдет с ума.
– В таком случае нечего и говорить о поездках туда и обратно, потому что, будет аборт или его не будет, он все равно узнает о ребенке, а Питер слишком хороший художник, чтобы приносить его в жертву.
Мэг вернулась к столу.
– Извини, Чарльз. Я это не серьезно. Чем скорее устроюсь где-нибудь подальше, тем лучше.
– Верно. Просто я хотел убедиться насчет твоего решения. Может быть, услышу про что-нибудь подходящее.
– Как насчет совместного ленча?
– Я здесь встречаюсь с Джилл.
– В таком случае хватит разговоров. Сегодня я заеду к тебе. Этого острова нет в твоих брошюрах, но рекомендую почитать про острова Додеканес.
Мэг застыла от изумления.
– В самом деле? А разве они не турецкие?
– Нет, греческие. И среди них есть один – на большинстве карт он просто не указан, – по договору об аренде он на сто лет был передан одному судовладельцу, который был влюблен в мою мать в двадцатые годы.
Мэг прыснула от смеха.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. И мне кажется, я слышу приближение Джилл и ее отпрысков. – Чарльз встал и начал поспешно собирать гранки. – Прячь их скорее и обещай мне, что из своих детей ты не вырастишь хулиганов.
В комнату, подобно серфингисту, оседлавшему гребень крутой волны, влетела Джилл и с ходу заключила Мэг в объятия.
– Все о'кей. Отправляю их к своей матери. Во всяком случае, на полсрока, это всего лишь неделя.
Джилл хлопнула детей по ручкам, чтобы они убрали их со стола Чарльза.
– Все дело в этих апельсиновых напитках. Я где-то читала на днях, что от них они становятся суперактивными и ничего не могут поделать с собой.
Три мальчугана обступили Чарльза.
– Мистер Ковак, можно нам воспользоваться увеличителем? – от имени троих обратился младший. – Дуглас нарисовал вот этот суперрисунок, и если его увеличить, то можно напечатать открыток и продать их за кучу денег.
Чарльз явно был деморализован.
– В прошлый раз, когда я разрешил вам на нем поработать, вы его сломали, – укоризненно бросил он и тут же взмолился: – Джилл, забери их прочь!
Джилл поспешно заголосила:
– Не прикасайтесь ни к какому оборудованию! И вы не должны ничего продавать, если получаемые деньги не идут на благотворительные цели. Сколько раз…
Мэг неоднократно слышала подобные тирады. Нечто сходное иногда говорила Миранда своему сыну Алексу. Встретившись взглядом с Чарльзом, Мэг тут же отвела глаза в сторону, так что он не смог уловить в них проступившую тоску по Кихолу. Мысль отправиться на один из островов Додеканес внезапно испугала ее.
Ленч в обществе Джилл прошел весело. Приятно было осознавать, что работа выполнена отлично. Вернувшись в Килбурн, Мэг села около окна со спокойной совестью. Следующее, что она услышала, был стук в дверь, означавший прибытие Чарльза.
– Это мне не нравится, – произнес он, сердито глядя на чайник. – Мне это совершенно не нравится.
– Не волнуйся, я соберусь с силами, – ответила Мэг.
– Тебе нужно показаться врачу, Мэг. Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Ты постоянно испытываешь усталость, все время рассеянна, ты бесцельно…
– Ну это же просто несправедливо! – выпрямляясь в кресле, прервала его Мэг. – Я все время трудилась над этим чертовым манускриптом. Естественно, устала. А теперь я дома, после четырнадцати недель, в течение которых на моих глазах семья фактически разрывалась на части, образно говоря…
