Джейн Кренц - Неистовые сердца
— Да, конечно. Одна из них заключается в том, что ты за все и всех должен быть в ответе. — Сибил встала, поправляя ремешок висящей на плече сумочки. — Пойми, ты не отвечаешь за то, что Джонатан, или, скорее, Джон Гришэм, захотел отомстить. Не вини себя. Это могло случиться с кем угодно.
— Я буду иметь это в виду.
— Будь добр. — Сибил направилась к двери кабинета. — А пока, я слышала, у тебя появилась еще одна серьезная проблема. Вот за нее именно ты несешь полную ответственность.
Оливер осторожно взглянул на нее.
— Какая проблема?
— От тебя ушла Энни.
— В этой семье новости распространяются молниеносно, — мрачно констатировал Оливер.
— Особенно плохие новости, — криво улыбнулась Сибил. — И я должна сказать тебе, Оливер, что мы все рассматриваем тот факт, что Энни ушла от тебя, как очень плохие новости. Если у тебя есть хотя бы половина ума, который мы тебе всегда приписывали, ты бы сделал все возможное, чтобы вернуть ее.
— Я твой должник, Оливер.
— Не будем об этом.
— Нет, будем. — Дэниэл сидел за своим столом и смотрел, как Оливер расхаживает по офису. — Я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделал.
— Благодари Энни, — пробормотал Оливер. — Это ей пришла в голову мысль выйти за меня замуж, чтобы спасти «Линкрофт».
Дэниэл улыбнулся.
— Мне кажется, она вышла за тебя замуж не только с целью спасения «Линкрофт».
— Черта с два. Она ушла от меня всего несколько часов спустя после того, как ты объявился. Это тебе что-нибудь говорит?
— Только то, что тебе удалось ее разозлить.
Оливер выругался про себя.
— Вовсе нет. Энни кажется, что я ей больше не нужен. Теперь мне совершенно очевидно, что она вышла за меня замуж, только чтобы сохранить «Линкрофт». Она меня использовала. Вот что она сделала. Использовала меня.
— Ты намеренно тонешь в море жалости к самому себе, не так ли? Я удивлен — это не похоже на тебя, Оливер. Обычно ты холоден как лед, ты разве забыл?
— Я никогда прежде не оказывался в таком положении.
— Ты имеешь в виду, что тебе встречались в основном такие люди, которые радостно подпрыгивают, когда ты устанавливаешь очередное правило. Энни не из таких.
— Она точно не из таких.
— Послушай, я знаю Энни гораздо лучше тебя, — сказал Дэниэл. — Возможно, она пошла на этот брак из чисто деловых соображений, хотя я сильно сомневаюсь. Но она, черт возьми, не стала бы из-за этого спать с тобой. — Дэниэл поднял бровь. — Она ведь спит с тобой, не так ли?
Оливер нахмурился.
— Больше не спит. Она ушла.
— Хватит, Оливер. Ты же знаешь, Энни никогда не легла бы с тобой в постель, если бы не любила тебя. Просто ты сейчас слишком взбешен, чтобы это признать.
Он был прав, но Оливер отказывался согласиться с правотой Дэниэла. Это было бы первым шагом вниз по очень скользкому склону, у подножия которого ждало его поражение.
— Твоя сестра использовала меня.
— Ты продолжаешь это утверждать.
— Это правда.
— А ты, конечно, не использовал ее, — с подозрительной прямотой заметил Дэниэл.
— Господи, конечно, нет. Ты знаешь, мне не так уж нужна была «Линкрофт», чтобы ради этого жениться на Энни.
— Это не значит, что ты ее не использовал.
— Для чего я мог ее использовать? — грубо поинтересовался Оливер.
— В день нашей с Джоанной помолвки ты сказал мне, что тебе тоже пришло время жениться. Помнишь?
— Помню, — угрюмо буркнул Оливер.
— Ты сказал, что ликвидировал большую часть своих приобретений и расчистил место, чтобы спокойно сосредоточиться на браке и семье. Следующее, о чем я узнаю, это то, что ты женился на моей сестре. Разве я не должен предположить, что она — именно та женщина, которая тебе нужна?
— Я тебе уже сказал, она первая сделала мне предложение.
— Черт возьми, Рейн, не пытайся меня провести. Я слишком хорошо тебя знаю. Мы оба понимаем, что ты никогда бы не женился на Энни только ради оказания ей услуги. Ты положил на нее глаз еще до того, как она пришла к тебе со своим предложением, разве нет?
Оливер пожал плечами, отказываясь давать волю своему раздражению.
— Как обычно, тебе повезло, и она упала прямо в твои объятия. Черт возьми, тебе даже не пришлось потрясти дерево, на ветке которого она сидела, не пришлось испытать эту мороку с ухаживанием, не правда ли? Вот и говори после этого о расчете.
Оливер флегматично смотрел в окно.
— Вот что я тебе скажу, Линкрофт. Твоя сестра — самая трудная женщина, которую я когда-либо встречал. Все, что я видел от Энни, это одни неприятности.
— Я думал, ты видел гораздо больше, — невозмутимо произнес Дэниэл.
— Ну и что? Я женат на ней. Черт возьми, я женился на ней прежде, чем лечь с ней в постель. Чего большего можно ждать от мужчины?
— Скажи мне вот что. Если Энни такая тяжелая женщина, почему ты хочешь, чтобы она вернулась?
— Это мое дело.
Некоторое время Дэниэл размышлял. Он взял ручку и рассеянно постукивал ею по поверхности стола.
— Оливер, ты должен взглянуть на ситуацию глазами Энни, Она отдала тебе свое сердце, а что ты ей дал?
Оливер напрягся.
— Я дал ей все, что у меня есть. Я ей об этом сказал. Если этого недостаточно, тем хуже.
— Другими словами, ты не можешь или не хочешь сказать ей, что любишь ее?
Оливер развернулся.
— Энни пытается заставить меня сказать это, но черт меня побери, если я позволю ей и дальше управлять мной. Она и так в этом преуспела. Ты не знаешь, что я уже сделал ради твоей сестры. Ты не знаешь, как много перемен произошло в моей жизни из-за нее. Ты не знаешь, как она вмешивалась в дела семьи, которые не имеют к ней ни малейшего отношения.
— Я знаю Энни. Если она вмешалась, она просто пыталась помочь. У нее такие вещи хорошо получаются.
— И к слову сказать, — прорычал Оливер, — я не желаю относиться к разряду ее израненных мужчин. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали, черт побери.
— Ах вот в чем дело, — понимающе произнес Дэниэл. — Ты слышал об Артуре Куигли и Мелвине Финче?
— Да.
— Есть еще парочка таких же в нашем районе.
— Черт!
— Но они совершенно не похожи на тебя, Оливер. Энни спасала их, но ни один не отплатил ей тем же.
Оливер нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Твое преимущество, Рейн, в том, что ты являешься единственным мужчиной, который спас Энни. Ты сохранил «Линкрофт» для нее, а три ночи назад ты спас ее жизнь в оранжерее. В ее глазах ты герой, а не очередная раненая птичка, как Куигли или Финч.
— Она не особенно хорошо играет роль благодарной женщины.
— Что я могу тебе сказать? Энни уникальна. И у нее тоже есть гордость. Ты лучше, чем кто-либо другой, должен понимать, что такое гордость, Рейн.
