Рут Харрис - Сотворившая себя
Лью понимающе кивнул. Он серьезен, он все понимал.
– Ты права, – сказал он, зная, что больше никогда ее не поцелует. – Ты заслуживаешь большего.
Дела шли лучше, чем когда-либо. У Элен теперь работали три штатных шеф-повара, которые заведовали кулинарной частью; у нее имелся список, включающий более ста официантов, официанток и барменов, которые работали по вызову. Ее старая кухня в Ла-Рошели, когда-то казавшаяся мечтой, теперь просто не выдерживала перегрузок. Может быть, расширить ее? Может, стоит продать дом и начать все с нуля, взявшись за организацию новой кухни где-нибудь поближе к центру? Может, найти подходящую кухню в Нью-Йорке, ведь бизнес в Манхэттене все расширялся? И как же теперь, когда у нее на руках оказались выкупленные у Тамары отделения в Уэстчестере и Коннектикуте, она сможет уследить за всеми мелочами, которые возникают при оборудовании новой кухни?
– Я просто завалена работой. Где бы взять еще пару рук? – сказала она как-то Элу во время хоккейного матча, когда игра была прервана из-за драки по всей площадке.
– А Денни не подойдет? – спросил Эл. Он знал, что Элен уже однажды предлагала Бренде работать в «А Ля Карт». Он знал и другое: Элен так и не смогла примириться с тем, что Бренда отказалась от предложения, и до сих пор еще не вполне поборола чувство обиды.
– Денни претит семейственность в бизнесе, – сказала Элен. – А кроме того, его совершенно очаровала Софи де Витт. Я с ней не могу соперничать.
– Так найми себе помощника, – предложил Эл. – Ты же нанимаешь поваров и официанток. Вот и будет тебе лишняя пара рук.
А позже они сидели в ресторанчике «У Аниты», где подавали пиво и еда была приправлена обжигающим красным перцем. Элен все охотнее отдавала предпочтение простой и непритязательной пище, тем более что по роду деятельности ей в основном приходилось заниматься изысканными кушаньями, способными удовлетворить вкусы самых взыскательных гурманов. За ужином Эл вынул из портфеля сигнальный экземпляр воскресной «Нью-Йорк Таймс» с рубрикой «Искусство и развлечения» и подал его Элен.
– Двадцать четвертая страница, – сказал он, расплывшись в радостной улыбке.
– Эл! – воскликнула Элен. Половину двадцать четвертой страницы занимало рекламное объявление компании АМ/США с большой фотографией ведущего, синоптика, регулярно выступающего с прогнозами погоды, кинокритика и тележурналиста, рассказывающего телезрителям о новых товарах. В верхнем углу страницы, отделенная от других, крупным планом улыбалась с фотографии Элен, излучавшая обаяние и уверенность в себе. Фотографию сопровождал неброский заголовок: «С этой недели. Элен учит гостеприимству». – Эл! Это просто фантастика! Замечательно! Господи, Эл! Я тебя расцеловать готова!
– Так чего же ты ждешь? – осведомился тот.
– Поцелуй был, прямо скажем, так себе, – констатировал Эл, когда они вышли из ресторана. – Когда-нибудь в один прекрасный день я тебя поцелую. И вот тогда ты узнаешь, что такое настоящий поцелуй…
Джоанна, которой не с кем и некуда было идти, сидела дома и смотрела по телевизору «Шестьдесят минут». Она увидела, как Морли Сейфер берет интервью у Денни Дурбана. Денни рассказывал о том, как преуспевает фирма «Все для кухни», специализирующаяся на производстве деликатесов и кухонного оборудования, которая совсем недавно перешла в собственность компании, основанной его матерью. Этого Джоанна вынести не могла, и она развернула «Нью-Йорк Таймс», чтобы по телепрограмме отыскать более подходящую передачу. Именно тогда она увидела рекламное объявление АМ/США, которое Элен показывал Эл.
Зависть пробудила в Джоанне почти животную злость, и именно злость помогла ей найти выход из тупика, в котором она беспомощно металась с того самого дня, когда Мел сообщил ей о юридических баррикадах, которые возвел Макс, чтобы оградить свое состояние. Макс никогда не относился всерьез к фирме «Декор», считая ее просто игрушкой, которая годилась лишь на то, чтобы чем-то занять Лью. По мнению Макса, настоящим бизнесом были только сделки по недвижимости и собственность. Мини-миллионы в сравнении с макси-миллионами, которыми он ворочал. И Джоанна бездумно соглашалась с Максом, презрительно полагая, что «Декор» – это всего лишь капля в море.
Теперь же она поняла, что «Декор», которой принадлежала половинная доля в «А Ля Карт» и целиком «Все для кухни», перестала быть детской забавой. Она сняла трубку и набрала номер Мела Фактира.
– Мел, «Декор» – это ключ ко всему, – сказала она. – Макс – совладелец «Декора», и я голову даю на отсечение, что он не удосужился ее прикрыть какой-нибудь безвестной андоррской корпорацией. Проверьте…
Мел проверил. Джоанна была права.
Через месяц Элен наняла себе помощницу, расторопную молодую женщину по имени Норма, отличающуюся жизнерадостностью и чувством юмора, которая великолепно расправлялась со всей канцелярской работой, умела отыскать водопроводчика, хотя представители этой профессии уже вполне могли быть занесены в Красную книгу, могла составить подробную программу банкета даже для клиента, который выводил из себя своей нерешительностью, и могла приготовить любое блюдо, был бы только рецепт.
Помощница! Когда Элен об этом думала, ей каждый раз хотелось ущипнуть себя и убедиться, что это не сон. Бренда давно говорила ей, что это надо было сделать. Иметь помощника для серьезного бизнеса – это просто необходимо.
– А как замечательно ждать ребенка, – обняла дочь Элен.
Бренда была на восьмом месяце беременности, и Элен не терпелось скорее стать бабушкой. Бренда улыбнулась, радуясь тому, что ее мать счастлива. В глубине души она считала, что мать относится ко всему, что связано с материнством, чересчур сентиментально. Хотя Бренда и очень хотела иметь ребенка, сюсюканье было не в ее стиле.
Но когда в последний день семьдесят девятого года сестра в роддоме положила на руки Бренде ее маленькую дочь, Бренда была потрясена тем, насколько у этой крохотной малышки все настоящее: розовые пальчики на руках и ногах, нежный ротик, уже изогнутый в блаженной улыбке, мягкие прядки льняных, почти белых волос, которые покрывали крошечную головку.
Бренда улыбнулась своей дочери, которой от роду было всего несколько часов, и вдруг разразилась слезами невыразимого счастья. Уже на следующие сутки она послала в «Ол-Кем» заявление об уходе.
– Что она сделала? – переспросил Лью, не вполне поверив тому, что сказала ему Элен, когда они поднимались на лифте в палату для рожениц в Бостонской клинике. Утром этого дня Лью на короткое время прилетел в Бостон после долгого и тяжелого разговора с отцом.
