Татьяна Истомина - Сладкая боль
— Энди, когда же мы причалим? — заволновалась молодая женщина.
— В данный момент мы уже не можем этого сделать.
— А вдруг там впереди водопад?
— Не исключено, — спокойно ответил Энди, вглядываясь в таившую опасность голубоватую даль. — Ведь еще нет карт этой местности. Тем, кто пойдет после нас, будет легче. Мы составим карту: нанесем реки, водопады…
— Если раньше не пойдем ко дну, — буркнула Тамара.
Но Мелтон, казалось, ее не слышал.
— Разве это неинтересно — быть первым?
— Очень интересно сломать себе шею, чтобы кому-то было легче…
— … Ступить на землю, на которую до тебя никто не ступал, и это в наш XX век, когда ничего уже не осталось не открытым и никого уже больше не ожидает судьба Колумба…
— Энди, Энди, не забудь отметить на своей карте, что здесь течение становится тише, и мы, кажется, можем причалить, — дернула его за руку Тамара. — Прошу тебя, то место, где на нас напали крокодилы, назови заводью Муфарека.
Туземцы ловко подвели плот к берегу, и Тамара с облегчением вздохнула, насколько вообще можно было вздохнуть на этом острове, окутанном горячей влагой, племенами каннибалов и полным бездорожьем.
На следующее утро путешествие длиной в тридцать дней продолжилось. Стиснув зубы и изо всех сил подавляя в себе страх, Тамара шла, плыла, пробиралась, карабкалась на холмы, спускалась в долины, вязла в склизкой топи болот с одной лишь мыслью, что в один прекрасный, самый прекрасный день в ее жизни все это закончится, в небе раздастся стрекот вертолета, и… она вернется из небытия. Тамара впервые за три месяца ощутила движение воздуха, пусть горячего и влажного, но воздуха!
— Все! — сказал Энди. — Дальше нам идти некуда. Пришли!
— А вертолет, вертолет?! — заволновалась Тамара. — Я не вижу вертолета!
— Придется немного подождать. Не сегодня-завтра прилетит.
— Энди! Как я тебе благодарна! Энди! — Тамара крепко прижалась к Мелтону, обняв его за плечи. — Неужели все позади?
— Да, — просто ответил он.
Но ожидание вертолета еще здорово помучило Тамару. Она целыми днями ходила по горной площадке, задрав голову и прислушиваясь к каждому шороху.
— А вдруг он не прилетит? — изводила она одним и тем же вопросом Мелтона. — И мы навсегда останемся в этих проклятых джунглях.
— Он должен прилететь и прилетит, — спокойно отвечал Энди на ее возбужденные тирады.
На пятый день мучительного ожидания она, округлив глаза и не смея пошевелиться, почти шепотом произнесла:
— Ты слышишь, Энди, ты слышишь, по-моему, это…
Тамара боялась произнести заветное слово вслух, будто она могла его спугнуть.
— Ну да, это вертолет! — улыбнувшись, смело и громко сказал Мелтон. — Что ж, твое невольное путешествие в каменный век за пределы цивилизации окончено.
— Господи, Господи! Окончено! — со слезами на глазах проговорила Тамара.
Когда летчик взглянул на условленное место, то чрезвычайно удивился, увидев, что на площадке, смешно размахивая руками, бегает какое-то сумасшедшее существо и что-то беспрестанно орет, а рядом стоит совершенно спокойный Мелтон и приветливо машет рукой.
Вертолет пошел на снижение.
— Ты знаешь, Энди, я уже никогда больше не буду счастлива, — вдруг сказала Тамара.
— Глупости! У тебя все еще впереди!
— Нет. Такого настоящего, ошеломляющего счастья, какое я испытала, увидев этот вертолет, у меня больше не будет. Быть более счастливой, чем я была несколько минут назад, невозможно!
16
— Медвежонок славный… славный… — твердила Валерия, укладывая вещи в дорожную сумку, — но он меня раздражает своим косолапым очарованием. Я не хочу его больше видеть… я устала. Он обидится, расстроится, но у меня уже нет сил притворяться, меня тошнит от него.
Лера надела великолепную норковую шубу, подарок Медвежонка, и тихо заплакала.
— Что я делаю, зачем? И посоветоваться не с кем: Света — в Москве, Томка вообще куда-то пропала со своим богатым арабом… Хоть бы позвонила, а то как в воду канула… сестра называется… А может, никуда не ехать? Остаться? — спросила она себя. — Может… — Лицо ее искривила досадливая гримаса. — Значит, вечером опять придет с работы Эрве, и я опять буду разыгрывать роль влюбленной жены. Он будет меня смачно чмокать и спрашивать: когда же мы поженимся? А ночью будет сопеть и кряхтеть… О! Только не это! — вскричала молодая женщина.
Она решительно схватила дорожную сумку и, громко хлопнув дверью, поспешила вниз, не дождавшись лифта.
Париж сверкал равнодушными улыбками витрин, волнами цветов, выплеснувшимися из бутиков на улицу… Ему было все равно, что Лера уезжала. Зато Лера, с жадностью припав к окну такси, не сводила влюбленного взора с капризной красоты своего равнодушного любовника.
Тоннель Париж — Лондон аппетитно проглотил поезд, в одном из вагонов которого грустно съежилась в мягком кресле Валерия. Поезд летел в темноте с непреклонным желанием выскочить на свет. Тоннель, по которому мчалась жизнь Валерии, казался ей бесконечным, и она уже не надеялась однажды увидеть пышные лучи солнца.
Лондон встретил Леру чуть влажными от прошедшего дождя улицами и величественной красотой собора св. Павла. Она поселилась в небольшом отеле-пансионате и в тот же день записалась на курсы английского языка. Сменив таким образом ставшую ей тягостной привычную обстановку, молодая женщина старалась сменить и свои мысли, она запрещала себе думать о Париже и Эрве.
— Если я однажды захочу его увидеть, я это почувствую, — убеждала она себя.
Деньги на первое время у нее были, а о большем Лера решила не задумываться.
Чуть ли не с первых дней появления Валерии на курсах ей стал оказывать знаки внимания Джан-Франко, красивый итальянец лет тридцати пяти. Он тоже изучал английский язык, так как собирался открыть филиал своего предприятия в Лондоне.
— Не иначе ресторан? — кокетливо улыбаясь, спросила Лера.
— Ресторан, только не один, а целую сеть. Вы, надеюсь, бывали в Риме?
— К сожалению, нет, — вздохнула она.
— Жаль, тогда для вас имя Чиккетти вряд ли что-нибудь говорит.
— Увы, да!
Джан-Франко скромно потупил глаза, считая неудобным вести рассказы о своих шикарных ресторанах в Италии.
— Что ж! — найдя выход из положения, весело воскликнул он. — Я вас приглашу на открытие моего заведения в Лондоне!
При этом его белые зубы так сверкнули, а бархатные глаза так посмотрели на Леру, что она почувствовала дрожь и головокружение. С восторгом поддавшись умопомрачительному чувству, молодая женщина бросилась в объятия красивого итальянца.
