Ивана Трамп - Жажда любви
– А сколько ты успела принять до того, как я подобрал тебя? – спросил он.
– Уф, – фыркнула Натали, пожимая плечами. – Не так много. – Она улыбнулась. – Только еще один. Ну, пожалуйста.
– Ну что ж, пожалуйста, – согласился Адам, следуя привычке сохранять дружеские отношения со своими бывшими подружками и наливая в ее бокал остаток «Шато Лафита» 1961 года. В общем и целом он предпочитал ни к чему не обязывающую легкость в интимных отношениях; а когда женщины были так же красивы и полезны, как Александра или Лючия, выгода от этого всегда превалировала над неудобствами. Натали, тем не менее, могла принести значительно больше беспокойств, к которым он не был готов.
Они обедали в ресторане Вольфганга Пака. Перед ними, видимые сквозь открытое окно, расстилались близлежащие улицы и автомагистраль вдоль бульвара Сансэт, от каньона Лаурель до Дохени, движение по которой возрастало в ночное время и стихало только в ранние утренние часы. Столы около окна пользовались большим спросом, хотя никто не придавал особого значения открывавшемуся виду: разглядывание звезд, собиравшихся в ресторане, представляло значительно больший интерес, нежели попытки различить что-либо сквозь смесь смога и света грязных уличных фонарей, через которую даже букву световой рекламы было сложно рассмотреть.
– Тебе следовало заказать «Шато Жилетт», – произнесла Натали, критически уставившись на пустую бутылку. – Это был бы красивый жест. – Она тряхнула своими часиками и коротко улыбнулась. – На Корфу – свадебный день. За счастливого новобрачного, – сказала она, осушая бокал. – Cet espese de salaud. – Когда Адам не отреагировал, она добавила: – Последнее, что он смог сделать – пригласить нас.
Адам получил приглашение, но деловая поездка на афинские верфи за десять дней до этого не была отложена, и возвращаться в Грецию на свадьбу было бы неслыханно дорогим удовольствием. Несколько лет назад ему бы не пришлось дважды задумываться о таких вещах, как цена на реактивное топливо, но дни, полные беззаботного времяпрепровождения, закончились. – Я думал, это понятно, – сказал он Натали, не видя причины разубеждать ее. – Во всяком случае, в твоем варианте. Зачем заставлять невесту ревновать в день ее свадьбы?
– Он никогда не просил меня выйти за него замуж, – ее зеленые глаза наполнились слезами.
Адам увидел этот предостерегающий знак и жестом подозвал официанта.
– Я любила его. Я была беременна от него. И все-таки он никогда не просил меня об этом. Из-за него мне пришлось сделать аборт, – слезы заструились по ее лицу. – Сначала я потеряла ребенка. А теперь я потеряла Азиза.
– Ты не потеряла Азиза, – рассудительно произнес Адам. – Ты можешь навестить его в любое время, когда захочешь.
Слезы лились из ее глаз, смывая тушь и оставляя грязные потеки вдоль щек.
– Я потеряла его, – повторила она, перейдя на французский, которого Адам не понимал.
– Что-нибудь еще, сэр? – спросил официант.
– Нет, ничего, – сказал Адам. – Только счет, пожалуйста. И как можно быстрее.
– Je veux du cafe, – произнесла Натали.
Он распознал слово «coffee» и сказал доверительно:
– Мы выпьем его дома. – Он прервал возражения, добавив: – Твоя косметика в совершеннейшем беспорядке. Тебе бы не хотелось восстановить ее?
На мгновенье Адаму показалось, что она собирается отказаться сделать это, но неожиданно она резко вскочила на ноги и произнесла по-английски:
– Я скоро вернусь.
Вставая, Адам твердо положил руку ей на плечо.
– Ты можешь идти?
– Да, – произнесла она. – Конечно.
Он с беспокойством наблюдал за ее передвижением по полу к свободным «пятачкам», но оказалось, что она не только без труда сохраняет равновесие, но даже остановилась, чтобы поздороваться с Брюсом Виллисом и Деми Мур, которые регулярно делали покупки в ее магазине на Мэлроуз. Судя по состоянию, в котором она пребывала, это было почти чудо, что ей удавалось спасти свой бизнес, но дела шли неплохо. Адам почти начал доверять старой поговорке, что Бог помогает детям и пьяницам.
Официант принес счет, и Адам поймал себя на том, что, уставившись, смотрит на то место, с которого только что исчезла Натали. Он проверил счет и потом, когда отдавал официанту свою кредитную карточку, его внимание привлекло какое-то замешательство у дверей. Подняв глаза, он увидел Сина Коннери, входившего вместе со своей женой, и другую пару. За ними он увидел Лори Гавличек с молодой женщиной, которую он не узнал. Когда они расселись, Адам встал и направился к ним, чтобы поздороваться.
– О, Адам, – произнесла Лори, надеясь придать энтузиазм своей интонации. – Что вы делаете в Лос-Анджелесе?
– Расстаюсь с домом в Малибу, – произнес он.
– Красивый дом, – сказала она с симпатией.
– Да, – согласился он, уставившись на ее сотрапезницу, – но он изжил себя, он бесполезен.
– Извините, – произнесла Лори, растянув губы в вежливой улыбке. Она обожала такие моменты.
– Б. Д. Хови, познакомьтесь с Адамом Грэхемом.
Как предположил Адам, Б. Д. Хови была восточных кровей. Кроме того, она была молода, где-то около двадцати, и, бесспорно, красива, что он отметил особо. Она была очень маленькой, с мелкими, прелестными чертами лица. У нее были черные, густые, прямые короткие волосы. Крошечные жемчужные капли дрожали в самых красивых ушках, какие ему когда-либо доводилось видеть.
– Если бы вы познакомили нас до того, как я отказался от фильма, – сказал Адам, протягивая руку, – возможно, я принял бы другое решение.
– Это моя ошибка, – с удовольствием произнесла Лори.
– Как вы поживаете? – спросила молодая женщина, оценив улыбку Адама как очаровательную. Она решила, что Лори притворялась, когда говорила о нем, как о человеке без вкуса и целостности.
– Вы простите меня, мисс Хови?
– Бет, – сказала она. – Почему нет? Все поворачивается к лучшему. – Она выглядела хрупкой, как цветок, но взгляд был острым и проницательным, а осанка достаточно гордой.
Адам перевел свое внимание снова на Лори.
– Томаш еще не начал снимать фильм?
Она кивнула.
– В понедельник. В Сан-Франциско. В газетах невероятный шум.
Это было действительно так, и скучающие люди не теряли надежды увидеть, как в действительности будут сыграны сцены в заключительном фильме. Никто не был достаточно опытен, чтобы угадать это хотя бы наполовину.
– По крайней мере, два «Оскара» за постановку, или я съем мои любимые джинсы. И два других за лучшую игру и лучшую режиссуру.
Адам улыбнулся, повернулся к Бет и произнес:
– Вот счастливый повод поговорить.
– Я стараюсь не позволять себе увлекаться, – сказала Бет, нежно глядя на Лори. Агенты из «Си-Эй-Эй» и «Ай-Си-Эм», которые в прошлом году не реагировали на ее звонки, уже сами названивали ей, чтобы поговорить. Но за то, что фильм был близок к завершению, следовало благодарить Лори, и Бет не собиралась забывать об этом.
