Елена Лагутина - Искушение любовью
— Потому что я чувствовала, что ты рядом!
— Ну, не совсем рядом, — усмехнулся он и погрозил ей шутливо пальцем. — Это ты темнишь! Жалеешь меня, да? Мол, бедненький, из-за меня пострадал! Я теперь не могу сказать ему, что он недотепа! Скажи, только честно, если не можешь честно, лучше ничего не говори: ты, когда узнала, что у тебя в квартире все подслушивали, а я мог это все найти и убрать, ты что подумала?
— Что Красовский точно самонадеянный индюк, если думал, что в нашей жизни хоть что-нибудь происходит случайно!
— Не понял! — Федор был явно ошарашен.
— А и понимать нечего! Если бы дано было, ты бы про эти подслушки сразу подумал и убрал! Нечего голову ломать, понятно? А то я и про тебя подумаю, что ты — как этот Красовский! По этой логике, ты меня вообще ненавидеть должен, ведь это я тебя под пистолет подвела! Из-за меня ты сразу к мордоворотам этим попал!
— Да ты что, Жень! — Федор даже отодвинулся от нее. — Ты чего несешь! Как это я могу тебя ненавидеть?
— А ты чего? Сам же сказал, что у нас удача была!
— Это точно! — вдруг оживился Федор. — И большая удача! Ты даже и не знаешь, как сильно нам повезло! — Федор смотрел куда-то вдаль и усмехался.
— Федя, ты про что говоришь-то? — удивленно спросила Женя.
— Женька, там какой-то дурак видеокамеры ставил!
— Это как? — Женя спросила скорее по инерции, мало надеясь, что поймет технические объяснения Федора. — Он везде, где надо и не надо, понавтыкал движущихся камер. Если бы в каптерке стояла стационарная видеокамера, ничего бы у нас не вышло! Понимаешь?
— Не очень, — честно призналась Женя.
— Я сейчас объясню! — с жаром пообещал Федор.
— Может, не надо, а? — слабо сопротивлялась Женя, но он ее уже не слышал.
— Понимаешь, в каптерке и стационарная камера дала бы полный обзор. Но тогда бы я и пошевелиться не смог незамеченно! Она бы все время в фокусе меня держала! А у них там движущаяся стояла, за каким только фигом, неизвестно! Пока она туда-сюда проедет, у нас время есть! Понимаешь, Жень? Вот в чем удача!
— Федя, но и Владимиру Петровичу тоже повезло, что он нембутал этот нашел!
— Дела! — согласился Федор.
— А насчет подслушек… — Женя прижалась к нему снова. — Да пусть слушают! Самое интересное у нас еще впереди, да?
— Я надеюсь. — Федор осторожно взял ее лицо в руки. — Я тебе нравлюсь?
— Не то слово.
— А замуж ты за меня пойдешь?
— Пойду.
— Женя, я делаю тебе официальное предложение! — Федор встал и стоял перед ней в одних плавках. — Будь моей женой!
— Федя, на это очень хорошее дело у меня сейчас просто нет сил! Ты веришь?
— Женька, я ведь кроме шуток! Ты пойдешь за меня замуж? Ты обещаешь мне это?
— Федя, я люблю тебя, я жить без тебя не могу, и я замуж хочу только за тебя!
— Ты правду говоришь?
— Да.
Федор наклонился к ней и поцеловал:
— Спокойной ночи, солнышко! Детали мы обсудим завтра, договорились?
— Договорились! Спокойной ночи, родной мой! Федор вдруг неожиданно вернулся с полпути:
— Жень, я только не понял, как она токсикоманкой стала?
Женя задумалась и, посмотрев на Федора, вдруг опустила глаза:
— Может, врач ошибся, вовремя не остановил ее? Не знаю, Федя, это сейчас мы про эти барбитураты так много знаем, а тогда они только начали применяться.
Было видно, что Жене неловко.
— Да брось ты, Женька, — вдруг махнул рукой Федор. — Таблетки мы все пьем одинаковые! Это судьбы у нас у всех разные!
И они, довольные, засмеялись.
Эпилог
Лиля осталась жить у Натальи Михайловны и Владимира Петровича. Вскоре она поговорила со своей мамой и как смогла все ей объяснила и успокоила. Лиля действительно почувствовала себя желанной и любимой в семье бывшего повара своего мужа. Она, вероятно, впервые узнала, что такое тепло домашнего очага. Владимир Петрович и Наталья Михайловна относились к ней как к дочери, которой у них никогда не было, но иметь которую они очень хотели.
Владимир Петрович вскоре нашел себе новую работу, а Наталья Михайловна решила подрабатывать на дому, не желая пока оставлять Лилю одну.
Власов исчез как испарился. Его розыск ничего не дал. Федор считал, что он мог быть живым только в одном случае — если быстро уехал за границу. Он слишком много знал, а потому, засветившись основательно, стал опасным для своих же хозяев.
Мать Красовского в больнице все время твердила одну и ту же фразу: «Я убила шестерых людей». Психиатры благополучно расценили это как манию величия и назначили ей лечение от шизофрении, что, однако, не помогло, и через неделю она умерла, так и не выйдя из острого психоза, развившегося, по мнению врачей, в связи с обстоятельствами смерти единственного сына. Их похоронили в одной могиле. Теперь они были неразлучны, как она этого и хотела.
Лилю госпитализировали и провели необходимое лечение. Беременность удалось сохранить, и вскоре она родила девочку, которую назвала Анечкой, в честь матери Андрея. Женя считала, что Лилю спас Андрей, заплатив за ее жизнь своей смертью. Ведь только после его смерти они начали распутывать этот клубок, успев вытащить Лилю до того, как начались необратимые изменения.
Лиля, являясь законной вдовой Красовского, стала, таким образом, миллионершей. Она не долго думая распродала все имущество через адвоката и купила две двухкомнатные квартиры и одну четырехкомнатную. Все остальные деньги она пожертвовала на детский дом и строительство женского монастыря.
Федор с Женей расписались и получили в качестве свадебного подарка от Лили двухкомнатную квартиру. Новоселья было сразу два: такую же квартиру Лиля подарила Владимиру Петровичу и Наталье Михайловне.
Как только Анечка немного подросла, Лиля привезла к себе Анну Максимовну и Ванечку. Они все вместе поселились в новенькой четырехкомнатной квартире. Лиля пошла работать в школу учителем русского языка и литературы.
Женя все же защитила свою кандидатскую диссертацию и стала преподавателем кафедры психологии местного университета, что, однако, не мешало ей периодически попадать в совершенно фантастические истории.
