Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос
— Не знаю, Дима. Для меня это тоже шок… А то, что с Журавлёвым — это вообще двойной шок… Вот и бухаю. Что ты на меня так смотришь? Сам всё знаешь.
Вновь и вновь вспоминая этот разговор, Дима всё больше уходил в себя. Даже внезапная измена Кристины год назад не ударила его так сильно, как потеря Наташи… Не хотелось ни есть, ни спать, выступать тоже не было сил. Каждый день он переступал через себя — будь то работа в продюсерском центре, будь то выход на сцену.
Да, он сам ушёл. Но он уходил не навсегда. В глубине души он это знал… Они были вместе всего полгода, но никогда и никого он не любил так сильно, как эту белокурую девочку с печальным взглядом цвета крепкого чая.
Он ушёл сам…
Но даже после того, как Сашка увидел Наташу вместе с Женькой, он до конца не верил, что потеряет её… Даже когда он не застал её дома и нашёл мужскую футболку у неё под подушкой и убедился в её измене, он где-то, в самой глубине души оставлял крохотную надежду, сам не понимая на что, но — надежду… А теперь никакой надежды нет. Её больше нет в его жизни… И самой жизни больше нет… Есть просто тягучие, монотонные дни и ночи.
— Дима… Ну, что случилось? — ему показалось, что Кристина с особым участием задала вопрос, — Что с тобой? Ну, расскажи.
— Ничего… — отрицательно покачал головой, — Ни-че-го…
— Ты что, из-за неё? Да? — она пытливо заглянула ему в глаза, — Я слышала…
— Да… — не выдержав, он медленно кивнул, глядя себе под ноги.
— Дима… Я понимаю, что не мне тебя утешать… Но, всё-таки… Мы с тобой знакомы почти с детства. Всё будет хорошо… — на последних словах Кристина запнулась, — И… ты не один…
— Слушай… — слова давались ему с трудом, — У тебя есть какие-нибудь тексты новые? Если есть, дай мне… Я над музыкой поработаю.
— Есть, — Кристина сразу ухватилась за идею, — А, хочешь, напиши сначала музыку, а я текст подгоню?
— Хорошо… Тогда я пойду писать… Позвони моим… Скажи, что я тут заночую, хорошо? Ни с кем не хочу говорить.
* * *Он писал всю ночь… Щемящая, пронзительная мелодия гроздьями нот ложилась на нотный стан, вбирая в себя всю боль, всю горечь и печаль его души — так, что под утро ему показалось, что стало немного легче…
— Дима… — дверь приоткрылась, и Кристина тихо вошла в студию.
— Послушай, что получилось… — не удивившись тому, что она оказалась здесь в этот час, он тронул клавиши. Опустив глаза, девушка молча слушала, и ревность закипала в сердце… настолько трогательно звучала эта музыка.
— Как называется эта мелодия? — Кристина присела рядом, — Это ведь не песня получилась.
— Да… ты права, это не песня… Это инструментальная музыка. «Реквием по любви»…
— Дима… Мне кажется, слово «реквием» не стоит тут употреблять. Ты же понимаешь, что всё ещё будет…
— Не знаю. Когда я писал, мне казалось, что это именно реквием.
— Неужели ты так её любишь?.. Это, действительно, шедевр.
— Люблю… Любил…
— Ты знаешь, когда я поняла, что потеряла тебя навсегда… то у меня такие же чувства возникали. И сейчас возникают… — голос у девушки дрогнул, — Эта мелодия… она и моя тоже…
— Кристина, не надо…
— Что — не надо?
— Ничего не надо… Всё прошло… У всех прошло.
— Послушай, Морозов!.. Не прошло!.. Представляешь? — с надрывом воскликнула Кристина, — Да, я ошиблась… Но я столько страдала, что искупила свою вину перед тобой… А теперь ты должен прочувствовать всё, что прочувствовала я за эти полгода!
— Кристина… Зачем?
— Что — Кристина? — девушка смотрела на него глазами, полными слёз, — Кристина до сих пор любит тебя, это — чтобы ты знал!.. И Кристине больно… Может, ещё больнее, чем тебе сейчас!
— А… ты почему здесь? Ты что, всю ночь тут была? — он как будто только сейчас понял, что она никуда не уходила.
— Да! Была!.. Сидела за стеной. Потому что люблю тебя… А ты как каменный… Сочиняешь музыку, и не видишь ничего! Твоей Наташи больше нет с тобой, нет, понимаешь?! Её — нет! Она с другим сейчас… А я — здесь… Я — есть! А ты не видишь!.. — сквозь слёзы выкрикивала девушка, — Ну, что мне сделать, чтобы до тебя дошло?! В окно выпрыгнуть?! Я даже на это готова… А ты…
Вскочив со стула, Кристина кинулась к дверям, но Дима успел схватить её за руку…
— Постой… — задержав её, встал, подошёл близко…
— Какой же ты дурак, Морозов… — глядя в глаза, Кристина положила руки ему на плечи. Обняв её за талию, он как будто о чём-то раздумывал с минуту. Потом, сильнее сомкнув руки, припал к её губам…
Глава 11
— А что ты сказал Анне Сергеевне? — Кристина, с бокалом шампанского в руках, присела рядом с Димой на большой, мягкий диван в своей гостиной, — Она ведь должна была спросить, где ты будешь встречать Новый Год?
— Сказал, как есть, что буду у тебя.
— И?..
— Что — и?
— Что она ответила? — девушка явно хотела услышать определённый ответ на свой вопрос.
— Она передала тебе привет, — одной рукой обняв её за плечи, другой он тоже взял шампанское, — и просила поздравить с Новым Годом.
— И всё? — Кристина игриво улыбнулась, — И больше ничего не сказала?
— А что ты хотела бы услышать?
— Ну-у-у… Она рада, что мы… что мы снова вместе?
— Наверное, — Дима поставил бокал, — слушай, ты не помнишь, на какое число мы назначили прослушивание той девочки… Катя… Катя… Свиридова, кажется?
— На девятое, — Кристина подозрительно прищурилась, — а что?
— Да я забыл просто, мне нужно все дни расписать, чтобы всё успеть до гастролей.
— А почему ты вспомнил именно про эту Катю?
— Потому, что она последняя в списке, чтобы днём не ошибиться.
— Смотри, Морозов, — девушка недовольно поджала пухлые губы, — если что, я не прощу.
— Ты о чём? — он удивлённо посмотрел на неё, — Что не простишь?
— Ни одной девочки больше не прощу, — она говорила шутливым тоном, но в её голосе сквозили едва уловимые нотки ревности, — не забывай.
— Не говори глупости, — он рассмеялся, крепче прижимая её за плечи, — какие у меня девочки? И вообще… Через час Новый Год, а у нас такие разговоры.
— Это я на всякий случай, — Кристина, так и не отпив из бокала, тоже поставила его на стол, — и ты прав… Нужно успеть накрыть на стол… И…
— И — что? — он многозначительно посмотрел в её серые глаза, — Что мы ещё должны успеть?
— А ты не догадываешься? — Кристина обняла его и потянулась к губам, но в последний момент отстранилась, — Подожди… Давай, зажжём свечи?
