Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии
Ловкий манипулятор! Он всегда знал, как расставить приоритеты! Проклятый Джерри! Чертова Сьюзен!
— Так что ты говорила о письме?
— Я его просмотрела. Оно от твоей помощницы.
— От Сьюзен?
— Да, от Сьюзен! — Я со смесью любопытства и вызова смотрела на Джерри.
— Думаю, тебе лучше умыться холодной водой, чтобы прийти в себя, — посоветовал муж, и глазом не моргнув. У него всегда была хорошая реакция, а мир бизнеса научил скрытности. — С тобой творится что-то странное. Мне, конечно, очень жаль твоего отца, и я понимаю твои чувства, но столь сильный всплеск эмоций тебе не свойствен. Вместо того чтобы уделить время отцу, ты почему-то набросилась на меня, словно я виноват во всех бедах.
— Речь не о моем отце. — Нельзя было сказать, что я взяла себя в руки, но по крайней мере уже могла мыслить более-менее трезво. — Открой ее письмо.
Джерри глянул на монитор, наклонился, щелкнул мышкой.
— Не знаю, о каком письме речь. В ящике нет новых сообщений. И зачем Сьюзен вообще стала бы мне писать, если можно позвонить? Кстати, я говорил с ней чуть больше часа назад, когда был в аэропорту Дублина. Она уже сообщила мне последние новости из офиса.
Да уж, подумала я с горечью, словно ни о чем другом вы говорить не могли!
Чуть больше часа назад? Значит, Джерри позвонил Сьюзен даже раньше, чем мне.
Я напрягла память, пытаясь сообразить, как устроена почтовая программа.
— Ты ищешь в новых посланиях, а надо смотреть в прочитанных. Открывай, — велела я ледяным тоном.
— Нет. — Впервые его зрачки дернулись, в них отразилось что-то… Сомнение? Страх? — Я не собираюсь становиться жертвой твоего психоза. Я не буду…
— Открывай, Джерри! Если этого не сделаешь ты, сделаю я! Я простою на пороге кабинета весь день, чтобы ты ничего не удалил из ящика в мое отсутствие. Так что даже не пытайся, мой тебе совет.
— Тесс, ты ведешь себя очень странно. Может, ты на успокоительных? Я понимаю, что в подобных обстоятельствах допустимо превысить норму…
— Ты откроешь письмо или нет?
— Нет.
— Что ж, придется позвать моего свидетеля, Фредерика. Он тоже видел письмо. — Я взялась за ручку двери, собираясь выйти, но Джерри подскочил ко мне.
— Ярсо? Ты говоришь о нем? Он здесь? Он что, шарил в моем компьютере?
— В нашем компьютере, Джерри, в нашем доме. Мы ведь муж и жена, забыл? Что мое — твое, и наоборот. И никто не копался в нашем компьютере. Фредерик хотел проверить свою почту, и я привела его сюда. И что бы ты сейчас ни лепетал, письмо было, и я его видела. Ты спросишь: какого черта я его открыла? Ах, какая я глупая и невоспитанная, прости! Подумала, что Сьюзен прислала важное сообщение, о котором следует незамедлительно сообщить тебе. Опасная наивность, не так ли?
Джерри стоял неподвижно, словно статуя.
— Ладно, — произнес он очень медленно. — Ты видела письмо, и что в нем оказалось криминального?
— А ты открой. Сам посмотри.
— Я уже сказал, что не стану этого делать. Мне не нравится, когда меня принуждают совершать нелепости. Ты у нас, как выясняется, опытный пользователь; вот и расскажи, что было в письме.
Мне снова стало дурно, когда перед глазами возникло изображение двух полных красивых грудей. Отвечая мужу, я подбирала слова с особой тщательностью, словно они были острыми и могли меня поранить.
— Фото женской груди. Груди Сьюзен Вителли Мур. Судя по всему, эта грудь по тебе скучает.
— Прошу прощения? — Удивительно, но на мгновение я почти поверила тому, что его шок искренен.
Джерри запустил руки в волосы, потеребил их, затем руки упали вдоль тела.
— Но это смешно, Тесс! Чего ты напридумывала? Наверное, это пошутил кто-то из сотрудников, скачал с сайта эротическое фото и…
— На шее висело украшение, которое ты подарил ей на Рождество. Нет, которое я подарила!
Джерри рухнул — иного слова не найти — в кресло и схватился за голову. Это было лучшим подтверждением моей правоты.
— Какой красивый жест, — процедила я сквозь зубы, резко развернулась и вышла из кабинета.
Какая горькая победа!
Я села за туалетный стол и устало взглянула на свое отражение в зеркале. На меня смотрела всклокоченная, взбешенная горгона.
Я не знала, что делать дальше. Взяла из открытой шкатулки кулон со стразами Сваровски в виде бабочки, давний подарок Джерри.
Мы гуляли по старинному кладбищу на острове Сан-Микеле в Венеции. Имея в запасе всего лишь уик-энд (все, что мог позволить себе муж), мы успели поссориться. Шел 1993 год. Дети были еще маленькими, поэтому пришлось оставить их с Ритой.
Кладбище Сан-Микеле — одно из любимых туристами мест, его рекомендует каждый гид. Погода была осенней, серой, туманной, но теплой и прекрасно подходила для прогулки. Мы с Джерри блуждали среди старинных надгробий, наслаждаясь покоем. Мы разглядывали выцветшие фотографии, похожие на рукописные портреты. Некоторые надгробья относились к девятнадцатому веку, когда искусство фотографии только зарождалось. Позы людей, изображенных на потускневших овальных портретах, выглядели наигранными, театральными и оттого навевали грусть. Мне казалось печальным, что на эти могилы приезжают не близкие родственники (которых давно нет в живых), а любопытные туристы.
— Ты ведь не забудешь меня, когда я умру? — спросила я под влиянием момента и поцеловала Джерри в губы. Мое откровенное поведение заслужило осуждающий взгляд пожилой дамы, одетой в черное и увешанной пластиковыми баночками с саженцами. Очевидно, она пришла на могилу кого-то из родных, сажала растения. — Ты поместишь фотографию на мою могилу?
— Это зависит от того, как ты будешь вести себя при жизни, — отшутился Джерри.
Мы пошли дальше, миновали мужчину, сидящего на скамье возле небольшого надгробия с истершейся фотографией.
— Тесс, надеюсь, ты не собираешься вот так сидеть и над моей могилой? — спросил Джерри. — Я не выношу всей этой канители с похоронами, изгородью и цветочками вокруг плиты. Я хочу, чтобы меня кремировали.
— О, Джерри, это так эгоистично! Похороны устраивают не для умерших, они для живых. — Я остановилась. — Если ты умрешь раньше меня — а мне бы этого не хотелось, — понадобится место, в котором можно с тобой общаться и ностальгировать.
— Ты не будешь ходить ко мне на могилу, потому что меня кремируют, — упрямо повторил муж. — Мой прах развеют над морем. Раньше я не задумывался над этим, но теперь принял решение.
— Джерри!
Мы несколько часов спорили на эту тему, пока не добрались до отеля и не упали на широкую постель, где занялись любовью, забыв обо всем. Пока я спала, Джерри, очевидно, выходил, потому что, когда я открыла глаза, он протянул мне бабочку из кристаллов.
