Кейси Марс - Сон
— Честно говоря, я просто в панике. Мысль о том, чтобы позволить кому-то управлять моим мозгом… Не знаю… она претит мне.
— Тут нечего бояться. Я ведь не могу загипнотизировать вас против вашей воли. А даже если это удастся, в таком состоянии невозможно заставить человека сделать то, чего он не хочет.
— Но я хочу этого, доктор Бейли. Я должна понять, что со мной происходит.
Несколько мгновений Ричард изучал ее. Простые коричневые шерстяные слаксы и тонкий бежевый свитер подчеркивали светлые пряди в волосах и шоколадный оттенок глаз молодой женщины.
— Может быть, выпьете чего-нибудь? К примеру, горячего чаю или содовой?
Дженни сбросила с плеча ремень кожаной сумки и поставила ее на ближайшее кресло.
— Нет, спасибо, не хочется.
— А ты, Чарли?
— Чуть позже.
— Поскольку вы здесь в первый раз, может быть, хотите сначала о чем-нибудь спросить?
— Чарли познакомил меня с вашим методом. Я предпочла бы приступить к делу, посмотреть, что из этого получится, а вопросы задавать потом.
«Кажется, он понравился Дженни», — подумал Чарли, внимательно следивший за разговором. Ричард умел произвести впечатление.
— Ну что ж, тогда приступим… — Он подошел к дивану, сел рядом с Чарли и усадил Дженни в мягкое кресло. — Вам удобно, Дженни?
— Да.
— Хорошо. Теперь откиньтесь на спинку. Сделайте несколько глубоких вдохов и постарайтесь расслабиться. — Дженни прижалась к спинке кресла, вытянула ноги и опустила руки на колени. Она набрала в легкие воздух, медленно выдохнула и повторила это упражнение. Бейли понял, что она подчинилась. Эта женщина сумела быстрее справиться со своим волнением, чем он ожидал.
— Дженни, я знаю, вам трудно на это решиться, — сказал доктор, — но результат может стоить того.
«Все что угодно, лишь бы помогло, — подумал Чарли, вспомнив бледное лицо и посиневшие губы Дженни, сидевшей на полу камбуза и тщетно хватавшей ртом воздух. — Все что угодно».
Ричард зажег стоявшую на журнальном столике длинную белую свечу в маленьком медном подсвечнике. Рядом лежали ручка, блокнот и компактный диктофон на батарейках.
— Я хочу, чтобы вы посмотрели на пламя, Дженни. Сосредоточьте внимание на свече и вслушайтесь в мои слова.
Говоря тихим, монотонным голосом, он убеждал ее расслабиться и отбросить все страхи и опасения.
— Теперь я начну обратный отсчет. — Доктор сел в кресло рядом со свечой. — Когда он закончится, вы уснете. — Бейли начал считать, тихо, даже невнятно. — У вас тяжелеют веки… Они начинают закрываться… — Счет, начавшийся с цифры двадцать, продолжался. — Десять… девять… восемь… семь… шесть… — Окончания она не услышала.
— Вы успокоились, Дженни? Вам удобно?
— Да.
Ричард наклонился и нажал на кнопку диктофона.
— А теперь, Дженни, сыграем в игру. Вы совершите путешествие в прошлое и увидите свою жизнь как в кино. Каждый кусочек вы будете видеть на разных экранах, но сами будете существовать отдельно от него, словно сидя в кинотеатре. Вы понимаете меня, Дженни?
— Да.
— Если так, сейчас мы начнем двигаться в прошлое, пока не доберемся до первого экрана. Вам пятнадцать лет. Что вы видите?
На ее прелестных розовых губах заиграла веселая, добрая улыбка:
— Мой день рождения. Мама испекла большой шоколадный торт с моим именем, выведенным розовыми буквами с завитушками.
— Где вы?
— На пляже. У нас пикник. Я всегда просила устроить праздник на пляже.
— Кто с вами?
— Мама, папа и моя младшая сестра Мэри-Эллен. Они строят замки из песка, а я смотрю на воду.
— Что вы отыскиваете, Дженни?
— Его.
Тронутые сединой брови Ричарда слегка нахмурились:
— Кого, Дженни? Вы можете назвать нам его имя?
— Я… я не знаю.
Ричард оглянулся на Чарли, который продолжал пристально следить за Дженни. Дентон посвятил его в историю, которая случилась на камбузе. Нужно было действовать осторожно. Никто из них не хотел повторения случившегося.
— Прекрасно, Дженни, а теперь двинемся дальше, к следующему экрану. Вам семь лет. Где вы?
Она сжала кулаки, как будто была маленькой девочкой, и сердито надула губы:
— В спальне Мэри-Эллен. Она украла мою ракушку. Я пришла забрать ее.
— И забрали?
Дженни часто закивала, как девочка, которой она себя ощущала.
— Мама велела ей вернуть, но она говорит, что надо поделиться, а я не хочу. Потому что ее дал мне он!
— Кто-то дал вам ракушку? Кто это был, Дженни? Кто он?
Она нахмурилась и сдвинула брови:
— Не знаю. Не могу вспомнить.
Чарли положил ладонь на руку Ричарда.
— Может быть, нужно выяснить это, — прошептал он, — ее врач считает, что в раннем возрасте на нее могли напасть. Может быть, этот парень…
Ричард внимательно всмотрелся в лицо Дженни и вполголоса ответил:
— Это непохоже на неприятные воспоминания. Кто бы ни был этот человек, она не боится его… Я думаю, надо идти дальше, как мы и собирались. Если понадобится, мы всегда сумеем вернуться к ее раннему детству.
Чарли кивнул, и высокий седой доктор снова повернулся к женщине, которая все еще ощущала себя семилетней девочкой.
— Отлично, Дженни, все идет замечательно! Теперь мы пойдем еще дальше. Во время, предшествующее вашему рождению. Сегодня вечером это удастся вам легче, чем обычно. — Он придвинул кресло чуть ближе. — Вы сможете сделать это для меня, Дженни?
— Да.
— На этот раз я позволяю определить время вам самой. Вы выберете экран и скажете мне, где находитесь.
Дженни вцепилась в подлокотники кресла. Она покачала головой.
— Нет. Мне не хочется выбирать. — Впервые за вечер на ее лице появилась тревога.
— Что ж, я помогу вам подобрать экран. — Он бросил взгляд на Чарли, тот потянулся к лежавшему на столике блокноту и написал: «1800–1835».
— Это было давно, Дженни. Больше ста пятидесяти лет назад. Где-то между 1800 и 1835 годами… Что вы видите на экране?
Очень долго она молчала, закусив нижнюю губу и глядя в пространство. Может быть, там нечего было видеть.
— Девочку, — наконец сказала Дженни. Голос ее звучал несколько ниже, чем прежде. — Ей двенадцать лет.
— Где она живет? — спросил Ричард.
— Мы живем на Гаити, с мамой и папой. — Чарли почувствовал, что у него в висках застучала кровь. Это была не Ямайка, но чертовски близко.
— А год?
— Тысяча восемьсот двенадцатый от Рождества Христова.
— Можешь ты назвать нам свое имя?
— Меня зовут Энни Патерсон.
У Чарли отлегло от сердца: ничего зловещего в этом имени не было.
— Что еще ты можешь рассказать нам?
