Алиса Ростовцева - Даже не думай! (СИ)
Честно говоря, я думал, что она расплачется, или схватит рюкзак и убежит из зала. Ее глаза были полны слез, она кусала губы, пока я говорил. Но… Ветрова никуда не ушла, когда я закончил.
Одноклассники смеялись, уже догадавшись, что я решил проучить идиотку. Только Ксения помолчала, словно собираясь с мыслями, а когда открыла рот… Ее голос был слышен на весь зал. Она не кричала, но говорила с таким жаром и с такой ненавистью ко мне, что на несколько секунд даже заставила меня устыдиться и своих слов и своего поведения.
А ведь я собирался лишь над ней пошутить. Пусть жестоко. Но укол для самолюбия пошел бы ей на пользу. Только Ветрова, как всегда, неправильно все поняла. И увидела оскорбление там, где была обычная шутка.
А потом скандал, обвинения, выяснений отношений. Я тоже не стал молчать. Мы страшно тогда поругались.
Я наговорил Ветровой много такого, о чем через несколько дней уже жалел. Обычная девчонка из другого мира, Ветрова не заслужила презрения. Да и за что мне было ее презирать?
Но Ветрова уже воспринимала меня, как своего врага. И извинений, сбивчивых и торопливых, произнесенных на школьном дворе вдали от вездесущих одноклассников, так же, как и сегодня, она не стала слушать.
Просто ушла. А я не стал ее догонять.
* * *Она опять уходила. Черт бы ее побрал, долбанная гордячка. Почему она не может вести себя, как нормальные бабы. Вечно изображает из себя жертву. А я каждый раз после общения с ней чувствую себя поддонком. Черт.
И еще этот придурок Михайлов. Ему снова нужна подружка для развлечений? И снова ему приспичило докопаться до моей типа-девушки?
Я вздохнул и оглянулся на своего соседа, проверяя, послушался ли он меня и убрался ли восвояси. Но Михайлов стоял в трех шагах от меня, и, как я всего минуту назад, таращился на уходящую прочь Ксению.
— Ты все еще здесь?! — я изумился, офигевая от наглости этого придурка.
Михайлов всегда был засранцем и многие вещи делал исподтишка и назло мне. Но не понимать русский язык, когда я ему трижды повторил, чтобы он выметался из моего дома, это слишком даже для него. Какого хрена, он смотрит на Ветрову?
— Уже ухожу, — ответил Михайлов серьезно и не сдвинулся с места.
Он отсюда свалит когда-нибудь? От наших криков скоро проснется весь дом. А мне сейчас только не хватает разбудить предков, и потом объяснять матери, где я был и что делал.
Но Михайлов, будто нарочно, испытывал мое терпение.
— Какого черта, ты все еще тут стоишь? — по слогам произнес я, сдерживаясь, чтобы говорить спокойно. Повышать голос было нельзя. Добавка к этой веселой ночи в виде материнской истерики мне была не нужна. — Ты собираешься выметаться или мне вызывать охрану?
— Извини, — сосед после моего «спец-предложения», наконец, очнулся.
— Что?
Михайлов просит прощения за визит вежливости посреди ночи?
— Я рад, что вы с Ксенией вместе, — неожиданно заявил Митяй. — А Катя…
Бл*** Еще хоть слово!
— Заткнись! — я успел остановить его до того, как он закончил фразу. — Только попробуй что-нибудь о ней сказать.
Настала очередь Митяя усмехаться.
— Ты сам все знаешь, Керимов. Мне очень жаль, что с Кэт так вышло.
— Убирайся, — ответил, сжимая кулаки.
Митяй хмыкнул, еще раз посмотрел на Ксению, и наконец, развернувшись, пошел к воротам.
* * *Я вернулся в дом, оставив Ветрову самостоятельно разбираться со своими заскоками. Если не может говорить нормально, не собирается слушать извинений, если ей нравится изображать из себя жертву, пусть делает, что хочет. Но желательно подальше от меня. Потому что у меня больше нет сил. Ни на нее, ни на кого-то другого.
Я ужом, даже не включая свет в пустых коридорах, проскользнул в свою спальню. Десять минут на душ, еще две на то, чтобы поставить будильник и лечь в постель. Может, хотя бы теперь мне удастся выспаться?
Но полчаса прошли, а я так и не сомкнул глаз. Сон не шел, сколько бы я не крутился под одеялом.
Я вспоминал сегодняшнюю встречу с Яной. И в который раз благодарил Судьбу за знакомство с ней. Лили не изводила ревностью, как Мэри. Не ждала от меня внимания, как большинство моих одногруппниц.
С Яной было очень легко. У нее всегда находилось время, чтобы выслушать меня или самой поделиться последними московскими новостями. Она не жаловалась на жизнь, хотя я слишком ясно видел печаль в ее глазах, когда речь случайно заходила о ее ублюдке-муже.
Я знал, что она чувствует себя одинокой. И старался сделать все, что заставить ее улыбаться. Это было не сложно. Лили любила мороженное, воздушные шары и сумасшедшую езду по полуночным трассам. Иногда мы выбирались к ней на тусовки к стрит-рейссерам и тогда, в их компании с удовольствием изображали счастливую пару. Никто не признавал в Яне жену промышленного магната Литвинова. А я был для окружающих обычным парнем на дорогой тачке. В Москве таких, как я, сотни.
И все-таки, не смотря на всю легкость и непринужденность нашего общения, между нами стеной стоял Янин муж. Нерушимая преграда. Лили боялась делать первый шаг, чтобы его бросить. А Литвинов не видел дальше своего носа. Ему нужна была красавица-жена с беззаботной улыбкой. И Яна умела улыбаться так, чтобы окружающие не заметили ее отчаяния и грусти.
Мой план был прост, последние два месяца я делал все, чтобы собрать досье на Литвинова. Но Янин муж был соучредителем «Вирты». И те крохи компрометирующей информации, что я находил, так же касались и моего отца. Я напряг своих многочисленных знакомых, нанял частного детектива, но Литвинов был почти идеально чист. Этот ублюдок даже не изменял Яне! Его невозможно было поймать на «горячем». Никаких саун с девочками и визитов в ресторан с блондинками. Все сугубо в деловом стиле.
Белый воротничок. Как же он меня бесит!
Следующая мысль показалась мне неожиданной. Мое отношение к Литвинову было слишком похоже на те пламенные «чувства», что я испытывал к Ветровой. Два самых ненавистных человека в моей жизни. Один стоит преградой на пути к моему счастью с Яной. А другая — раздражает постоянным соперничеством со мной. И кто тот дурак, что снимает фильмы и пишет книги о страстных чувствах, что вспыхивают между героями, которые не выносят друг друга?
Если бы Ветрова была парнем, все решила бы обычная трепка. Жаль, что женщин не бьют. Ветрову мне слишком часто хочется ударить, только бы она закрыла свой рот и перестала смотреть на меня, как на монстра.
Что опять я не так сделал? Косо на нее посмотрел? Сказал что-то не то?
И нет бы цеплялась к кому-нибудь другому. Но она ведет себя так, будто я для нее враг номер один. Всегда. Даже, когда я вообще не думаю о ней! Когда общаюсь с друзьями в ее присутсвие мне нет до нее ни малейшего дела. Но Ветрова упрямо пытается найти оскорбление там, где его просто не может быть.
