Эми Сон - Беги, хватай, целуй
— Что-нибудь покороче и помоднее.
— Не хотите немного подкраситься?
— Нет. А зачем?
— На вас очень мило будет смотреться капелька светлого. Несколько прядей. Давайте добавим эмоций ради весны.
Я никогда раньше не осветляла волос, потому что расценивала это как своего рода неприятие в себе еврейских корней. Однако в тот момент, оказавшись без работы, на грани финансового краха, сделавшись объектом охоты на ведьм со стороны средств массовой информации, я, похоже, начинала утрачивать свою моральную целостность.
— Один черт, — сказала я. — Давайте попробуем. Через два часа я вышла из салона с шикарной короткой стрижкой, оживленной шестью белокурыми прядями, а также с навощенными губами и бровями. Мне нравилась моя новая внешность. Я понимала, что, возможно, не слишком умно было спустить часть моих скудных сбережений на наведение красоты, но рассудила, что оно того стоило. Если мне суждено вскоре стать бездомной, то, по крайней мере, я буду хорошо выглядеть, умоляя пустить меня на ночлег.
В ту ночь у меня ночевал Адам, но, проснувшись на следующее утро, я увидела пустую постель, а затем услыхала звонок в дверь. Я решила, что у него опять начался какательный невроз и он отправился в ресторан. Правда, когда я пошла открывать дверь, Адам не показался мне таким очищенным и посвежевшим, как это бывало с ним после дефекации. Голова опущена, плечи ссутулены. Он был похож на посланца с войны, сообщающего чьей-то мамочке, что ее сын убит. Потом я поняла, в чем дело. В левой руке он держал «Тайме», «Ньюс» и «Пост».
Мы поднялись наверх и сели за обеденный стол. Он одну за другой подал мне газеты. Во всех трех были напечатаны статьи о моем увольнении, а также вариации на тему возможных мотивов моего сочинительства.
История с Ариэль Стейнер проливает свет на нашу культуру, одержимую манией славы, когда молодые журналисты готовы сделать что угодно (даже состряпать фиктивную любовную историю!), лишь бы урвать свои скандальные пятнадцать минут.
Ариэль Стейнер, выросшей в элитном округе Бруклин-Хайтс в добропорядочной еврейской семье, принадлежащей к верхним слоям среднего класса и получившей образование в колледже Браун, с ранних лет внушали, что она должна достичь успеха, чтобы заслужить любовь близких. Родителям детей, родившихся в период бэби-бума, следует контролировать давление, которое они оказывают на своих отпрысков, если, конечно, они не хотят вырастить собственную Ариэль Стейнер.
Ариэль Стейнер оказалась попросту пешкой в похотливых играх Стивена Дженсена. Вопрос не в том «Почему она лгала?», а в том «Почему секс продается?». Неудивительно, что в современной вуаеристической культуре, влияние которой на массы все возрастает, едва ли не каждый захудалый еженедельник нанимает обозревательницу, которая должна вести еженедельную хронику своих любовных похождений. Находящаяся в обращении руководящая мантра американского журнализма звучит так: «Поднимись над суетой, то есть распутничай напропалую». Стейнер просто-напросто приняла этот девиз слишком близко к сердцу.
В целом все статьи оказались не столь ужасными, как я ожидала. Зато меня сразила наповал моя фотография, помещенная после заметок. В каждой газете почему-то воспользовались моим выпускным снимком из Брауна. В то утро представители фотокомпании пришли снимать меня в девять утра, а я проспала и выскочила из постели без десяти девять. У меня не осталось времени принять душ, а тем более подкраситься. Так что я предстала перед объективом с огромной копной кучерявых волос и темными кругами под глазами. При взгляде на меня стилистка вздрогнула и вручила мне расческу. Но для волос еврейской девушки расческа примерно так же эффективна, как спрей для освежения дыхания для бродяги из трущоб Манхэттена, так что я откинула волосы набок и уселась под лампами. Я изо всех сил постаралась возместить недостаток привлекательности бодрой улыбкой, но она получилась натянутой. В результате я стала похожа на осоловелого серийного убийцу, находящегося в полукоматозном состоянии и страдающего запором. Настоящий монстр.
И вот теперь каждый парень, хоть однажды поинтересовавшийся моим внешним видом, увидит эту Медузу Горгону и станет думать, что это я. Я вообразила себе затихающий шелест тысяч и тысяч опадающих нью-йоркских пенисов.
— О господи, — простонала я, опустив голову Адаму на плечо и уставившись на трех одинаковых ведьм.
— Ар! — окликнул он меня. — Тут еще кое-что есть.
— Ты о чем? Я вроде просмотрела все три газеты. Он робко потянулся за газетой «Пост», пролистнул ее назад, до страницы номер шесть — «Светская хроника», и передал мне.
Фальшивая леди
Мы узнали, что печать — не единственная сфера деятельности, где бывшая обозревательница «Сити Уик» Ариэль Стейнер пытается пустить окружающим пыль в глаза. Вчера ее видели в салоне Энрико Фаберже, где ей делал мелирование известный парикмахер Пьер Тибо. Какой же цвет привлек бывшую порнописательницу? «Я предложил белокурый оттенок, чтобы выявить ее природные особенности, — сказал Тибо. — Получился очень естественный вид. Не сразу и догадаешься, что на самом деле она совсем не такая». Лучше просто не скажешь!
Я прижала ладони к щекам, как тот парень на картине Эдварда Мунка. И когда им только удалось сделать этот снимок? Может, кто-то спрятал шпионский фотоаппарат внутри фена для сушки волос? Или та шестидесятилетняя дама, сидевшая в соседнем кресле, на самом деле была переодетым папараццо? И как мог Тибо меня заложить? Кому еще девушка может доверять, если не собственному парикмахеру-модельеру?
— Какой кошмар, не могу в это поверить! — завопила я, глядя на Адама.
Он улыбался.
— Так ты надо мной еще и смеешься?
— Я не над тобой смеюсь, а над этой ситуацией. Согласись, что получилось забавно.
— Вовсе нет! — сказала я, шмякнув его по плечу.
— Я смеюсь только потому, что знаю: это скоро кончится. А если и нет, то можешь утешаться хотя бы тем, что хуже уже не будет.
Но Адам, разумеется, ошибался.
После его ухода я приняла душ и постаралась взять себя в руки. С этими статьями или фотоснимками ничего уже поделать нельзя, но в моей жизни оставалась еще одна область, которую я могла держать под контролем: поиски этой чертовой новой работы.
Я оделась и включила телефон. Только собралась набрать номер агентства, и тут раздался звонок.
— Ты видела газеты? — поинтересовался отец.
— Угу.
— Почему ты не послала им приличную фотографию? — спросила мама.
