Дженнифер Холл - Звездное качество
— Как ты могла поступить так со мною, мама? Как? Ты знаешь, что он мой муж. Почему, зная это, хочешь сделать мне больно?
Келли, в одежде цвета приглушенных персиковых тонов и элегантных жемчугах, с прической, уложенной на французский манер, посмотрела на Диану глазами, полными муки.
Камера снимала Диану. Как всегда, она была одета по-декадентски: в платье красного шелка, бриллиантах, норковом пальто и черных кожаных перчатках.
— Я не могла остановить себя.
— Тебе нужно было попытаться и взять себя в руки.
Диана наступала на Келли, откинув назад плечи и двигаясь вперед, готовая убить ее, с наглым выражением на лице.
Келли в замешательстве посмотрела на мать. Насколько она помнила, следующие слова героини Дианы — Тани предполагали просить у Мелиссы о прощении, и Диана должна быть на грани слез. Но где ее слезы? Что происходило?
Диана взглянула в лицо дочери. Похоже, что Келли искала ответ. Ну, она сейчас и даст его…
— А почему я должна стараться? Ты хочешь знать, почему я спала с твоим мужем? Я скажу, почему. Потому что мне этого хотелось! Я знала, что он тебя любит, и хотела разрушить эту любовь. Неужели ты поверила в то, что я позволю тебе быть счастливой? После всех тех лет страданий, которые ты мне принесла? Я презираю тебя!
Диана видела, что у камер и за декорациями поднялась суматоха. Никто не понимал, что происходит и как это остановить. Спектакль продолжал идти в эфир. До его окончания еще оставалось десять минут. Они не могли прервать трансляцию. Диана завладела спектаклем.
— Было совсем нетрудно заманить твоего мужа снова ко мне в постель. В конце концов, я как любовница гораздо лучше.
Диана наблюдала за тем, как смертельно побледнела Келли.
— Я была той, кто в состоянии удовлетворить его. Тебе со мной не сравниться. И ты никогда этого не достигнешь — она продолжала наступать на Келли. — Ты знаешь, что мы смеялись над тобой? Все время. Часами, когда лежали на постели и отдыхали после удовлетворения своей страсти.
Диана еще ближе придвинулась к Келли, выплевывая свои слова прямо ей в лицо.
— Ты никогда не сможешь удержать мужчину, потому что всегда найдется кто-то, вроде меня, чтобы увести его у тебя.
Келли протестующе покачала головой. Все было не так. Все! Диана не должна была говорить ничего подобного! Эти слова в сценарии отсутствовали!
Она хотела найти убедительный довод, чтобы опровергнуть обвинения Дианы, сбить ее садистский взгляд, но не могла. Потому что уже не была Мелиссой, а Диана — Таней. Все это имело отношение к Грэхэму.
— Все слухи правдивы, — прошептала Диана. — Все до одного.
— Нет, — смогла пошевелить Келли почти неподвижными губами.
— Д-а-а-а, — шипела Диана, решив добавить еще больше масла в огонь к тому пожару, который она уже разожгла. Ее не волновало, что она тоже может сгореть в этом огне. То, что она собиралась сделать, стоило того. — Как бы ни отрицал всего этого Грэхэм, я знаю, что это правда. Фотографии не лгут, не так ли?
— Включайте следующую программу, — закричал режиссер, как только сцена подошла к концу. Он пулей полетел к месту, где снималась сцена, столкнувшись с Дианой. — Какого черта ты вытворяла сейчас? Мелисса и Таня должны были помириться. Это зачеркивает все эпизоды, которые мы уже сняли!
Диана не слушала его.
Ее как ветром сдуло с места съемок. Весело мурлыкая про себя, она пошла в свою костюмерную, даже не взглянув в сторону дочери.
Келли сдерживала слезы. Она не собиралась плакать. Нет! То, что сделала ее мать по отношению к ней, переходило границы допустимого. Она намеренно, с целью, зло унизила ее перед сотрудниками. Миллионы зрителей на своих экранах увидели, что роман с настоящим мужем Келли был на самом деле.
Но это неправда! Такого не было! Диана хотела, чтобы она сомневалась в Грэхэме. Но этого не будет. Нет!
Слезы исчезли. Келли смахнула их рукой. Осмотревшись по сторонам, она увидела лица, полные сочувствия, жалости. Но она увидела и другое. Хитрые взгляды, насмешки тех, кто поверил Диане.
Могло ли быть такое? Неужели муж обманывал ее?
Келли побежала в свою костюмерную.
* * *Свежие экземпляры бульварных газет уже лежали на столике в костюмерной Дианы. Она сразу начала в них копаться, с интересом читая заголовки, любуясь фотографиями, на которых была изображена с Грэхэмом в постели. Газеты поместили все снимки, которые она разослала.
Диана визжала от удовольствия. Она сделала это! Содеянное ею привело ее в состояние еще большего экстаза, чем настоящий секс! Она и не подозревала, что может получить такое сильное впечатление. После такого брак Келли и Грэхэма расколется, как ореховая скорлупа. Келли не сможет отрицать то, что увидит собственными глазами. Диана была уверена, что все эти газеты уже ожидают Келли в ее костюмерной.
Никто не упрекнет ее в том, что она непредусмотрительная мать.
* * *Неужели такое могло быть? Келли смотрела бульварные газеты, которые нашла в костюмерной.
Как такое могло случиться?
На снимках — Грэхэм и ее мать вместе в постели. Может, это старые фотографии? Неужели свежие? Она просмотрела несколько снимков… сделаны во время съемок «Долгой дороги домой». Ее мысли лихорадочно заметались.
Свежие.
Во время ее брака.
Недавно снятые.
Адюльтер.
Недавно.
Во время съемок «Долгой дороги домой».
Недавно.
Фотографии не лгут, не так ли?
Недавно.
Все, что сказала Диана, правда…
— Нет! — Келли возопила, желая уйти от правды, вносящей хаос и дикую сумятицу в ее мысли. — Н-е-е-т!
В этот момент раздался стук в дверь ее костюмерной.
Грэхэм переложил букет роз из одной руки в другую, в которой держал двухфунтовую коробку шоколада. Подняв освободившуюся руку, он постучал в дверь костюмерной Келли.
— Келли, цветочек? Здесь моя хорошенькая леди?
Грэхэм чувствовал себя романтиком. Ну, как еще можно дать понять, что он влюблен? Он не мог дождаться, когда помирится с Келли. Ему ее так не хватало! Он хотел видеть ее снова улыбающейся и смеющейся… Ему хотелось увидеть и услышать, как она скажет, что любит его, почувствовать, как ее руки обнимут его и как они будут без передышки заниматься любовью.
Дверь костюмерной приоткрылась. Грэхэм, собираясь войти, увидел внезапно возникшую из-за двери Келли со слезами на щеках и с таким выражением на лице, какого он никогда не видел прежде: оно было полно ненависти.
— Келли, что случилось? В него полетели газеты.
— Ты лгал мне! — кричала она в отчаянии. — Все время, когда ты говорил, что любишь меня, ты лгал! Держал меня за дурочку! Я думала, что нужна тебе, что ты любишь меня! Но ты никогда не любил! Никогда!
