Сьюзен Филлипс - Назови меня неотразимым
– Логично.
Мчащиеся тучи затенили его лицо, и вожделенный райский фрукт оказался совсем рядышком. Мег с усилием втянула воздух:
– Значит, все вокруг знают, что мы пара. Кроме Спенса и Санни.
– Это Уинетт. Местные стоят друг за дружку.
Плод висел так близко, что можно было уловить его аромат, отнюдь не приятный, а гнилостный и зловонный.
– Сверхъестественная лояльность.
– Которая не делает их лучше в других отношениях.
И вот отравленный фрукт лег на ладонь.
– Ты все это время был уверен, что никто не проболтается Спенсу или Санни.
Вдали загрохотал гром… Тед вытянул шею, всматриваясь в видеокамеру на дереве, словно желая удостовериться, что та не сместилась.
– Не понимаю, к чему ты клонишь.
– О, ты отлично понимаешь, – выпалила она на одном болезненном выдохе. – Когда ты поцеловал меня… Когда ты сказал перед всеми этими женщинами, что мы вместе… Ты точно знал, что они сохранят секрет.
Тед пожал плечами:
– Люди поступают согласно своим склонностям.
Плод распался в ее руках, явив червивое, гнилое нутро.
– Твои постоянные разговоры о честности и открытости, о том, как ты ненавидишь таиться. Я купилась с потрохами.
– Я действительно не люблю таиться.
Тучи сгрудились над головой, оглушающее громыхнуло, и волна ярости подбросила Мег в небеса.
– Я была так растрогана, когда ты поцеловал меня перед всеми. Как последняя дура, поверила, что ты отважился на жертву. Ради меня! Но ты… ты ничем не рисковал.
– Подожди минутку. – Потемневшие глаза пылали праведным негодованием. – Ты же сама набросилась на меня в тот вечер. Называла меня идиотом.
– Это говорил мой разум, а не сердце… Мое глупое сердце… – голос предательски дрогнул, – оно пело.
Тед поморщился:
– Мег…
Череду эмоций на лице этого мужчины, который никогда никого намеренно не обижал, было мучительно просто прочесть. Беспокойство. Участие. Жалость. Она ненавидела все это – она ненавидела его. Мег хотела ранить его в отместку за свою боль, и знала верный способ покарать неуязвимого. Честность.
– Я влюбилась в тебя, – призналась она. – Как и все остальные.
Он не смог скрыть смятения:
– Мег…
– Но я интересую тебя не больше любой другой. Не больше, чем Люси.
– Подожди.
– Полная кретинка. Тот поцелуй так много значил для меня. Я позволила ему значить слишком много. – Она разразилась резким смехом, похожим на рыдание, не понимая, на кого сердится больше: на Теда или на себя. – И то, как ты настаивал, чтобы я жила в твоем доме… Все страшно всполошились по этому поводу, но случись такое, они бы самоубились, лишь бы прикрыть твою задницу. Ты знал, что можешь на них положиться.
– Ты поднимаешь много шума из ничего.
Но он избегал встречаться с ней глазами.
Мег взглянула на сильный четкий профиль.
– Один твой вид будит во мне желание танцевать, – прошептала она. – Я никогда никого не любила, как тебя. Никогда даже не представляла чувств, которые испытываю к тебе.
Его рот скривился, а глаза потемнели от боли.
– Мег, ты мне не безразлична. Не думай, что ты мне безразлична. Ты… ты удивительная. Ты заставляешь меня…
Он сделал паузу, подыскивая слово, а она глумливо усмехнулась сквозь слезы:
– Я заставляю твое сердце петь? Вызываю у тебя стремление пуститься в пляс?
– Ты расстроена. Ты…
– Моя любовь горяча. – Слова вылетали сами собой. – Она сжигает живьем. Она бурлит, и опрокидывает, и утягивает в бездонную глубину. А твои чувства стылые и жиденькие. Ты вечно держишься вне игры, чтобы не вспотеть слишком сильно. Вот почему ты хотел жениться на Люси. Это было уместно. И логично. Ну а я совсем не подходящая. Слишком непредсказуемая, дикая и неорганизованная, повсюду вношу беспорядок. И ты разбил мое сердце.
С ударом грома начался дождь.
Лицо Теда скривилось.
– Не говори так, ты расстроена …
Он потянулся к ней, но Мег резко уклонилась:
– Проваливай. Оставь меня в покое.
– Только не так.
– Именно так. Потому что ты всегда поступаешь как лучше для людей. А для меня сейчас самое лучшее – остаться одной.
Дождь хлестал все сильнее. Можно было пронаблюдать, как ищут равновесие его внутренние весы, взвешивая «за» и «против» в стремлении поступить правильно. Всегда все делать правильно. Такова природа Теда. И, позволив ему увидеть, какое страдание он причинил, Мег ранила его всего больнее.
Зигзаг молнии расколол воздух. Тед потянул Мег вверх по лестнице под навес церковного крыльца. Она вырвалась.
– Уходи. Хоть на это ты способен?
– Пожалуйста, Мег. Мы все уладим. Нужно только немного времени. – Он попытался коснуться ее лица, но, когда Мег отшатнулась, нерешительная рука упала. – Ты расстроена. Я понимаю. Попозже, вечером, мы…
– Нет. Только не сегодня.
И не завтра. Никогда.
– Послушай меня. Пожалуйста … У меня завтра весь день встречи со Спенсом и его людьми, но вечером мы сможем… поужинаем у меня, где нам никто не помешает. Только ты, да я, да мы с тобой. У нас будет время все обдумать и обсудить.
– Отлично. Как следует поразмыслим. И все исправится.
– Будь справедлива, Мег. Это обрушилось нежданно-негаданно. Обещай мне, – потребовал Тед хрипло. – Пока ты не дашь слово встретиться со мной завтра вечером, я никуда не уеду.
– Хорошо, – вяло процедила она. – Обещаю.
– Мег …
Тед еще раз попытался дотронуться до нее, и снова она уклонилась.
– Просто уйди. Пожалуйста. Поговорим завтра.
Он разглядывал ее так долго, что Мег показалось, будто он останется. Но в конце концов Тед уехал, а она стояла на крыльце и смотрела, как он исчезает за завесой дождя.
Когда сокрушитель сердец скрылся из поля зрения, Мег сделала то, на что не решалась прежде, – обошла вокруг церкви и разбила окошко. Вынула стекло, чтобы отомкнуть защелку. Потом толчком открыла раму и забралась в свое пыльное пустое святилище.
Тед ожидает, что они встретятся завтра для спокойного разумного обсуждения ее безответной любви. Ведь она обещала.
Когда удар грома до основания сотряс здание, Мег утвердилась во мнении, что нарушить это обещание – во благо.
На хорах она нашла джинсы, которые Далли и Скит пропустили, когда собирали ее вещи. На кухне оставалась еда, но аппетита не было. Вместо ужина она принялась вышагивать по древнему сосновому полу и размышлять о стечении обстоятельств, приведшем ее к этому мучительному моменту. Тед не способен измениться. Неужели она действительно верила, что он может влюбиться в нее? Как она могла вообразить даже на мгновение, что хоть чем-то отличается для неотразимого от всех остальных?
