Мэтт Пенья - 12 историй о настоящей любви (сборник)
– О, а это Эмили. Моя сестра, – произнес Этан, и девочка посмотрела на меня самыми большими, самыми голубыми глазами, которые я когда-либо видела. Казалось, она видит меня насквозь.
– Мне двенадцать, – сказала она, опережая мой вопрос. – Я просто выгляжу младше.
Мы направились к ленте выдачи багажа. Проходя мимо картины со сценой рождения Христа, где все волхвы были одеты как ковбои, мама Этана вдруг взглянула на меня и спросила:
– Так ты впервые в Оклахоме?
Оклахома.
Середина страны. Черт знает где. Приблизительно в тысяче миль от Нью-Йорка и еще в тысяче от Лос-Анджелеса. Это было… идеально.
– Впервые, – подтвердила я.
Повисла длинная пауза. Все остальные ждали, что я… сделаю что-то. Я почувствовала себя животным в зоопарке, в вольере с вывеской «Исландская девушка в дикой природе». Но я не была исландской девушкой. И они не должны были об этом догадаться.
– Приятно со всеми вами познакомиться, – сказала я.
– Боже мой, – начала тетя Мэри, – Этан говорил, что у тебя хороший английский, но он идеален. Просто идеален.
– Я часто смотрю американские каналы, – объяснила я, и они кивнули, как будто это было вполне логично.
– Ладно, давай заберем твои сумки, – сказал Клинт, потирая ладони.
– У меня нет… – не успела я закончить фразу, как по конвейеру проехал огромный чемодан с наклейкой в виде флага Исландии. – Кажется, это мое.
Клинт подошел и поднял эту старомодную громадину так легко, будто она ничего не весила. Интересно, сколько времени Хульда собиралась здесь провести?
Не важно. Я ведь не Хульда.
* * *– Итак… Хульда? – окликнул Этан. После неприлично долгой паузы я наконец поняла, что он обращается ко мне.
– Да, Эван?
– Этан, – прошептал он. – Меня зовут Этан. Возможно, тебе стоит это запомнить, раз уж ты только что пролетела полмира, потому что так влюблена в меня.
Я повернулась и взглянула на его профиль в тусклом свете заднего сиденья внедорожника его родителей, отъезжавшего от аэропорта. Парень с массивной челюстью смотрел прямо перед собой, будто пытался разглядеть горизонт.
– Знаешь, тебе ведь это с рук не сойдет. Что прикидываешься Хульдой…
– С Хульдой все хорошо, – перебила его я. – Никто ей рот кляпом не затыкал и в кладовке не запирал, если ты об этом.
– О, я знаю. Она позвонила сказать мне, что не села в самолет. И попросила меня поискать тебя. Вот единственная причина, по которой я участвую в этой безумной затее. Хульда хороший человек. Ты сделала ей одолжение, а я делаю одолжение тебе, потому что… – он замолчал, потом снова взглянул на меня. – У тебя какие-то проблемы?
– Нет.
– Потому что если да… и если из-за тебя проблемы возникнут у моей семьи…
– Нет у меня никаких проблем.
– Конечно, ведь это обычное дело – обменяться с незнакомкой билетом на самолет… И полететь на встречу с парнем этой девушки.
– Забавно. Люди в этой машине думают, что ты парень Хульды. Но сама Хульда так не считала.
– К чему ты клонишь?
– У каждого свои секреты.
Он отвернулся и снова уставился вперед.
– Прошлым летом я ездил по обмену в Исландию.
– И…
Уголки рта Этана изобразили нечто, не совсем напоминающее улыбку.
– То, что случилось в Исландии, остается в Исландии.
– Буду иметь это в виду.
Он снова взглянул на меня.
– А тебя как сюда занесло?
– Не хотела лететь в Нью-Йорк.
– А что в Нью-Йорке?
Тетя Мэри наклонилась между сиденьями, разговаривая с отцом и матерью Этана. Эмили была в наушниках – я слышала слабые звуки музыки, а она моргала, то засыпая, то просыпаясь. Мы с Этаном сидели сзади одни, но внутри внедорожника было слишком тихо. Кто-нибудь мог услышать. Заподозрить что-то. Все узнать.
В тот самый момент я поклялась, что никто никогда не узнает правду.
– Мне нужно было сбежать, ясно? Я увидела возможность – и ухватилась за нее. Скоро я уйду и не буду беспокоить ни тебя, ни твою семью. Можешь уже начинать склеивать свое разбитое сердце или что ты там собирался делать. Как только мы остановимся, я исчезну с твоих глаз навсегда.
Я ожидала, что он будет возражать, начнет жаловаться, что я ставлю его в неловкое положение. Но чего я никак не ожидала, так это заявления: «Ты не можешь просто взять и убежать».
Но у меня не было ни малейшего желания слушать о том, чего я не могу сделать. Наслушалась уже по горло, хватит.
Не ешь то-то.
Не ходи туда-то.
Не будь тем-то.
Этан не знал, что я оказалась в его семейном внедорожнике на пути в какую-то глушь именно поэтому. Потому что торжественно поклялась: отныне никто и никогда не будет решать за меня, что мне можно делать, а что нельзя. Наклонившись к парню ближе, я ответила:
– Посмотрим.
Но он только рассмеялся:
– Нет. Ты не понимаешь. Я хорошо знаю отца: эта машина точно не остановится, пока мы не доберемся домой.
– Значит, я сбегу, как только мы туда доберемся.
Видимо, в моих словах было что-то забавное, потому что Этан только громче расхохотался.
– Что тут смешного? – спросила я, но он только сполз ниже по сиденью, закрыл глаза и прошептал: – Увидишь, Не-Хульда. Скоро увидишь.
Если вам вдруг интересно, «скоро» Этана растянулось на четыре часа.
Именно столько мне пришлось вжиматься в кресло, слушая храп ненастоящего парня Хульды. Он спал, натянув кепку на глаза, а я сидела в темной машине и смотрела в окно – на огни небольших городков вдали, на красные задние фонари грузовиков, проезжавших мимо.
Когда Клинт съехал с магистрали на маленькую трассу, я подумала, что мы уже почти приехали. Но прошел еще час, прежде чем мы наконец-то свернули на узкую гравийную дорогу, которая извивалась и изгибалась в темноте. Городские огни давно исчезли. Светили только звезды. Миллионы звезд. Честное слово, мы словно остались единственными людьми на Земле, как вдруг Клинт остановился возле маленького белого дома с широким крыльцом и сказал:
– Приехали.
– Это твой дом? – спросила я у Этана, вслед за ним выбираясь с заднего сиденья.
– Нет, – он зевнул, и я поняла, что уже, должно быть, за полночь. – Тут живет тетя Мэри. А мы – по соседству.
Я оглянулась вокруг, но увидела лишь темные холмы под покровом звезд. Луна была такой большой, что казалось, до нее можно дотронуться.
