Сара Харрис - Маленький секрет
Оскар успокоился, когда Ру сунула ему в рот бутылочку с молоком. Малыш засосал усердно, как персонаж из мультфильма. Он сохранял спокойствие, сознавая, что его мать делает свое дело как надо, поддерживая в нем жизнь до следующего кормления.
— Мне показалось, ты сказала, что уже не кормишь его смесями?
— Анна, пожалуйста, не учи меня, как воспитывать моего ребенка! — вскинулась Ру.
— Ты не находишь, что это уже слишком? — Анна была готова к атаке. — Особенно странно слышать такое от тебя, кто постоянно учит меня, с кем мне спать.
— Для твоего же блага.
— Ах, так все это, значит, ради меня! А я-то думала, что это как-то скрашивает твою скучную жизнь в четырех стенах. Боже!
— Анна, поверь, мне совсем не нужна твоя тоскливая, одинокая, пустая, жалкая жизнь.
— По мне, уж лучше быть одинокой, чем мужеподобной и агрессивной. Ты ведешь жизнь мужчины, железной леди, которой всего мало…
«Мужеподобная» — это особенно должно ее задеть.
— Вряд ли рождение и воспитание детей можно назвать мужским занятием.
— Бога ради, ты же оставляешь их с нянечкой. Может быть, тебе взять эту шведку в жены?
Не слишком ли далеко она зашла? Похоже, что слишком.
Ру взяла Оскара на руки с таким видом, будто собиралась осмотреть его ушибы. Оскар тут же вцепился в полку с шампанским. Он как будто знал, что в таком настроении Ру может позволить ему все, что угодно.
— Хороший мальчик Скоро мы вернемся домой к твоей сестренке. Там нас и папочка заждался.
Ру повернулась к Анне, готовая продолжать спор.
— А что ты имела в виду, когда сказала, что Уоррен пьет?
— Что-что я сказала?..
— Ты намекнула, что он пьет.
— Я такого не помню.
Ни одна из них двоих не могла покинуть поле битвы первой. Ру свалила слишком много своих покупок в тележку Анны, и они обе это понимали. Ру посмотрела на свои бутылки с виски, словно подумывая: что, если схватить их и смотаться отсюда поскорее. Но Анна на этом не успокоилась; ее жестоко обидело предположение Ру о том, что у нее «тоскливая» и «жалкая» жизнь.
Они стояли у корзины с банками пива. Анна сказала:
— Так, значит, у меня тоскливая и жалкая жизнь, так? И это только потому, что у меня не было пышной, шикарной, сногсшибательной… показушной свадьбы?
— Анна, брак на самом деле — это не только новое платье и праздничный обед.
«А тогда что?» — подумала Анна, направляясь к кассе.
— Скажи это Уоррену.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Ру, догоняя ее. Ей было неудобно — Оскар у нее на руках извивался так и сяк.
— Ничего.
— Нет уж, черт возьми! Говори, что хотела сказать!
Мужчина, который стоял в очереди перед ними, обернулся, и даже Оскар притих на руках у Ру, словно идеальный малыш с картинки. Анна улыбнулась, стараясь придать себе загадочный вид, и начала выстраивать на конвейере башню из консервных банок.
— Перестань кричать, — спокойно сказала она, в то время как конвейерная лента начала продвигаться. — Вечно ты орешь на кого-нибудь. Больше всего достается бедному Уоррену. Видимо, в тебе слишком много тестостерона.
— А ты давно смотрела на свои плоские сиськи?
— Ох, дорогая, это же оксюморон, — парировала Анна. — И тебе, как редактору, следовало бы это знать. Хотя ты и полностью испортила мою рецензию.
— Анна, дорогая, это было бы клеветой, если бы я не…
— А стало нечитабельно.
— Это было отвратительно. Даже художественный редактор сказал, что ты какая-то жестокая. А у него, между прочим, репутация самого терпимого редактора на свете.
Ру взяла табличку с надписью «Следующий покупатель, пожалуйста» и поставила ее между покупками Анны и своими собственными. Несколько минут они с яростью делили свои покупки, точно семейная пара накануне развода.
— Спасибо, это мое. — Ру выхватила крем с витамином Е из секции Анны.
— Все в порядке. Мне он совсем не нужен.
— Не льсти себе. — Ру начала выкладывать покупки из секции Анны.
— У меня нет растяжек. А это мое. — Анна взяла обратно банку консервированного салата со спагетти.
— Дорогуша, вообще-то это мое.
— Ты что, дорогая, это же консервная банка, напичканная стабилизаторами. Ты так долго не протянешь.
Ру с отвращением посмотрела на покупки Анны.
— Треска в кляре с сырно-сливочным соусом, — начала она, выстреливая согласные, точно пули из пистолета.
— «Овощной букет», — хохотнула Анна, изучая покупки Ру.
— Порошок для кекса?
— Корень имбиря?
— Подожди-ка. Ты забыла купить сахар в соленом соусе, — сказала Ру, придумывая на ходу. — Это новинка. Тебе понравится.
— Ты ведешь себя инфантильно… — Анна едва удержалась от смеха.
Анна знала, что сказал бы Вильгельм Гроэ, будь он сейчас здесь. Даже Шон подчеркивал важнейшую роль слова в общении. Такие слова, как инфантилизм, были очень полезны. «Когда вы используете десять слов там, где отлично подошло бы одно, ваша мысль не находит понимания. В результате ваша жизнь осложняется».
Мужчина, стоящий впереди, наконец достал свою кредитную карту, чтобы расплатиться. Сейчас Анна стояла во главе очереди. Оскар пронзительно заверещал, и сзади к ним снова подкралась старушка.
— Прошу прощения, что влезаю, — сказала пожилая дама. — Но, может быть, вы меня пропустите? У меня всего девять покупок, и мне так не хочется жертвовать одной из них… — Тогда она могла бы не стоять в длинной очереди, а пройти в кассу для тех, у кого меньше девяти покупок.
Мужчина, стоящий впереди, отошел, и кассирша выжидательно посмотрела на Анну. Та решила не уступать.
— Ну, вообще-то, я против. Я тоже ждала, — сказала она и хотела добавить: «И я не понимаю, почему я должна страдать из-за вашей девятой покупки», — но промолчала, подумав, что это будет уже слишком.
— Ну, Анна, это уже слишком, — произнесла Ру.
Оскар внезапно прекратил крик, а девушка на кассе с отвращением посмотрела на Анну. Она начала быстро перебирать покупки Анны, прикладывая их к сканеру. Неожиданно Анна ощутила на себе, что такое «общество»: люди сплотились, но только для того, чтобы ополчиться на Анну.
Сейчас было уже слишком поздно идти на попятный и пропускать старушку. Естественно, потом, вместе с Шоном, она посмеются над этим случаем. Но в данную минуту Анна была очень смущена. Даже Оскар смотрел на нее сурово, как будто ей должно было быть стыдно за свое поведение.
— Извините, вы можете пройти передо мной, — сказала Ру старушке, убирая с конвейерной ленты свои продукты.
— Нет, я так не могу.
«А со мной можете», — мрачно подумала про себя Анна. Она пожалела, что не пропустила старушку, и теперь чувствовала себя маленьким ребенком.
