Синтия Виктор - Единственная
— Ни в коем случае, — немедленно последовал ответ Гарри.
— Но, Гарри, пойми, это мой…
— Придумай какое-нибудь объяснение, Кембридж, но ты не провалишь операцию только потому, что беспокоишься, как бы твой друг не набросился на тебя. — По тону Гарри было ясно, что он нисколько не сочувствует ей. — Слишком много времени и денег вложено в этого парня, так что даже не думай увиливать от дела. И позволь тебе сказать, мне не нравится этот неожиданный поворот. Пусть твой приятель держится подальше от Келлнера.
— Но ты хоть можешь подумать о том, что я сказала?
— Именно это я и делаю, — раздраженно ответил Гарри. — Я боюсь, как бы твой добрый доктор не наделал глупостей. Не дай Господь, он вынудит Келлнера уехать из города или как-то изменить свою деятельность. Меня ничуть не заботит, насколько благородны его намерения, но ты не можешь дать мне гарантию, что он случайно не проговорится о ведущемся расследовании. Его накопившаяся ненависть может в итоге раскрыть все наши карты.
Карлин была почти уверена, что Гарри отреагирует именно таким образом, но была поражена его резкостью и недоброжелательностью.
— Гарри, из-за Келлнера мой отец прикован к инвалидному креслу.
— Ну, и что ты предлагаешь? — холодно перебил Гарри. — Хочешь все бросить? Мне не нравится весь этот расклад, лучше было бы отстранить тебя от дела, но у нас нет такой возможности, ты лучше всех можешь войти в контакт с нашим мальчиком, так что даже не думай заводить разговор на эту тему. Мы поняли друг друга?
Карлин прикусила губу. Все ясно. Келлнер был козырной картой Гарри, Гарри ожидал за него большой награды от департамента. Естественно, он разозлился уже из-за того, что она просто сочла возможным завести такой разговор.
— Ты прав, Гарри, — в конце концов согласилась она, понимая, что спорить с ним пустая трата времени. — Я не буду ничего рассказывать.
— Так-то лучше. — Его тон моментально стал жизнерадостным. — Послушай, как-нибудь увидимся, а сейчас я попробую заставить своих ребят что-нибудь съесть, прежде чем они убегут из дома на весь день.
— Пока, Гарри.
Тяжело вздохнув, Карлин положила трубку. Столько лет проработав вместе с Гарри и добившись его доверия, Карлин не могла что-то делать за его спиной, Бену придется просто довериться ей.
«Уверена, — саркастически сказала себе Карлин, поднимаясь с кровати и собираясь принять душ, — Бен будет пай-мальчиком и со всем согласится. Разве это не всего лишь маленькая пустячная размолвка между друзьями?»
— Кто это? — Мэрилин Флойд вошла в кухню как раз в тот момент, когда Гарри вешал трубку.
— Всего лишь Карлин.
Мэрилин замерла у холодильника с пакетом апельсинового сока и оглянулась на мужа.
— Не слишком ли рано для Чудо-Женщины?
— Выбрось это из головы, Мэрилин, — оборвал ее Гарри и отвернулся, но едкое замечание жены больно обожгло его.
«Что подумало бы начальство, если бы узнало, что эта суперзвездная девочка только что обратилась с просьбой, которая не пришла бы в голову ни одному дилетанту? Но с ее-то везением, — с горечью подумал он, — ее, вероятно, наградили бы Нобелевской премией».
* * *Бен вернулся домой всего несколько минут назад и только успел сменить костюм на джинсы и выцветшую рубашку, как раздался звонок в дверь. Боже, он так устал и не имел никакого желания видеть кого бы то ни было. Длинный день дежурства на «скорой помощи» не очень поднял ему настроение после ужина с Карлин накануне вечером. Он не спал предыдущую ночь, до утра проворочавшись в постели не в силах не думать об их разговоре. Его потрясла не столько ее реакция на сообщение о Тони Келлнере, сколько то, как быстро и резко они снова стали чужими. Боже, он даже не остался у нее на ночь, а ведь будучи в Вестерфилде только и мечтал о том, чтобы снова быть с Карлин. Однако он был так ошеломлен, что ему просто захотелось побыть одному. Бен вспомнил, как вечером они занимались любовью и как потом она лежала рядом, уютно устроившись в его объятиях. Не надо было ему уходить, важнее всего быть вместе с Карлин. Он больше не допустит, чтобы что-либо снова разлучило их, эту клятву он сдержит, но это не значит, что он позволит Келлнеру выйти сухим из воды.
В дверь снова позвонили, на этот раз более настойчиво.
— Да, да, иду, — откликнулся Бен и поспешил открыть дверь.
— Привет, дорогой братец.
Бен был приятно удивлен, увидев на пороге Наташу, загорелую и разрумянившуюся, с длинными волосами, каскадом спадающими на плечи, в расстегнутом полупальто, под которым была безукоризненно накрахмаленная белая блузка с застежкой под горло и предельно короткая черная кожаная юбка.
— Ты вернулась? У вас были такие неопределенные планы, что я понятия не имел, когда ты появишься. — Он обнял сестру.
— Мы приехали прошлой ночью. Путешествие прошло бесподобно, мы фантастически провели время. — Наташа бросила свое пальто на диван и села, а Бен устроился в кресле напротив.
— Да, ты выглядишь великолепно. Но, что говорить, ты всегда так выглядишь, несмотря ни на что.
— Это мой дар Божий, — мило сказала Наташа, и Бен рассмеялся. — Теперь расскажи мне все, что я пропустила.
Радостное выражение немедленно пропало с лица Бена.
— О, Таш, я веду с тобой эту пустую болтовню, а ты ничего не знаешь.
— Чего не знаю? — встревожилась она.
— Умер отец, — грустно ответил Бен. — Похороны состоялись во вторник, я не знал, как разыскать тебя, иначе непременно сразу же сообщил бы.
Наташа на мгновение нахмурилась, но если она и почувствовала какую-то боль при этом известии, то на ее лице ничего не отразилось.
— Ты ездил на похороны в Вестерфилд?
Бен кивнул.
— Мне очень жаль, Бен, что меня не было с тобой. — В ее тоне прозвучало раскаяние. — Мне неприятно, что ты ездил один и сам всем занимался. Ты разделался с квартирой и всем прочим?
— Все улажено.
Этот ответ вполне ее удовлетворил.
— Тебе пришлось много повозиться, и мне в самом деле неловко.
Бен подождал, но она больше ничего не добавила, и тогда он заговорил снова.
— Хочешь знать, от чего он умер?
— Да, конечно. — Наташа на мгновение испугалась, но быстро овладела собой. — Я полагаю, просто из-за возраста, естественный ход событий.
— Отец не был таким старым, Таш. — Бен старался сдержаться и не говорить укоризненно; именно такой реакции сестры он боялся больше всего, но какой смысл давить на нее и заставлять притворяться. — У него случился сердечный приступ. Прямо на улице, когда он шел домой, и все было сразу же кончено.
