Патриция Поттер - Слишком много тайн
Его комната, которой, по словам Джесси, не пользовались с тех пор, как она поселилась здесь, была такой же уютной, как и остальной дом. Широкую кровать застилал плед ручной работы. В одном углу стояло кресло-качалка, в другом — шкаф. Он развесил привезенную одежду и вышел в гостиную.
— У меня есть пиво и бутылка вина, — предложила она.
— Неплохо бы пива, — согласился он. — Я могу пригласить тебя на ужин?
Джесси улыбнулась.
— Я знаю замечательное место.
Росс посмотрел на свои джинсы:
— Мне нужно переодеться?
— Не стоит.
Она исчезла в дверях кухни и вернулась с пивом для него и бокалом вина для себя. Они оба устали от утренних разбирательств по поводу страховки на машину и долгого перелета через три часовых пояса.
Росс взглянул на бутылку:
— Передо мной женщина с отменным вкусом. Ты расскажешь, куда мы пойдем?
— Не больше, чем ты рассказал мне о мексиканском ресторане.
Росс сдвинул брови:
— Мы можем заказать пиццу на дом. Ты уверена, что в состоянии куда-то идти?
— Да, у меня открылось второе дыхание. — Заметив его недоверчивый взгляд, Джесси улыбнулась. — Мне уже лучше, правда. И станет совсем хорошо, когда я узнаю, почему все охотятся за этой злополучной книгой. Завтра в десять мы встречаемся в банке с Солом и его другом. Банк работает в субботу утром. Тогда, возможно…
Росс помолчал и тихо сказал:
— Ты можешь обнаружить вещи, о которых не хотела бы знать.
— Например, доказательство того, что мой отец убил своего брата? И жену?
Росс не ответил.
— Думаю, мне лучше знать об этом.
Он несколько секунд пристально смотрел на нее и кивнул. Он мог рассказать ей, что случилось в тот день много лет назад, но это была не его тайна. И, несмотря на ее слова, Росс не был уверен, что она действительно хочет знать правду. Но если он утаит ее от Джесси, простит ли она его когда-нибудь?
Росс допил пиво.
— Пойду умоюсь.
— Встретимся через пять минут.
— Пять минут? — Он поднял бровь.
— Я быстро собираюсь. К тому же я страшно проголодалась.
Он тоже был голоден.
— Договорились.
* * *Сидя в любимом ресторане, Джесси расслабилась. Это была маленькая итальянская траттория, где единственными украшениями зала были фрески на стенах. Джесси любила это место и знала всех его завсегдатаев. Она заказала для них блюдо креветок в чесночном соусе и разные салаты. Это заведение также отличалось от итальянского ресторана в Седоне, как придорожная закусочная от нью-йоркского мясного ресторана.
Джесси знала, что ему здесь понравится. Местечко было абсолютно лишено налета претенциозности, как и он сам.
Закончив еду, Росс довольно вздохнул:
— Мне понравился твой выбор. — Он наблюдал, как ушли последние посетители, и они остались одни.
— Я так и думала, — откликнулась Джесси. — Подожди до завтра, и отведаешь лучшей пиццы в мире.
Росс пристально посмотрел на нее:
— Ты любишь Атланту, правда?
Она знала, что он имеет в виду.
— Это единственный дом, который у меня когда-либо был. Мой… отец много переезжал, и у нас никогда не было настоящего дома, лишь трейлеры и служебные помещения. Потом я жила в общежитии колледжа. Этот коттедж… мое первое собственное жилище. А Солу я очень благодарна, он помог мне найти любимое дело. Завтра я покажу тебе магазин. — Она услышала гордость в собственном голосе.
Его темные глаза стали непроницаемыми.
— А Седона? — спросил он.
— Я почти полюбила ее тоже, — призналась она.
Почти.
— Не могу осуждать тебя.
— Дело не в этом. Ведь здесь тоже происходили странные вещи. Просто того, что я имею здесь, я добилась сама. А «Сансет» я не заслужила.
— Значит, поэтому ты так распорядилась своим голосом?
— Частично и из-за Сары тоже. Кроме того, мне невыносима мысль, что поместье можно разбить на поля для гольфа и участки под типовые коттеджи.
Ни одна из причин не была той, которую он хотел услышать. Она не сказала, что однажды «Сансет» может стать ее домом, в том числе и потому, что там живет он. Одернув себя, Росс подумал, что не должен желать этого. Она с неприязнью воспринимала окружавшие ее в «Сансете» ложь и обман. Что она сделает, узнав, какова его роль в этом?
— А если ты ничего не найдешь в книге?
— Тогда я отвезу ее Саре, когда вернусь за Беном. Она покажет всем, что в чертовой книге ничего нет.
Он улыбнулся, услышав вырвавшееся из ее уст ругательство, и она поморщилась.
— Обычно я стараюсь сдерживаться.
— Удивительно для человека, выросшего на конюшнях.
— Я пыталась вырваться из этого круга, — сказала Джесси, не добавив, что в те времена отчаянно хотела походить на настоящую леди, чтобы ее перестали называть «соплячкой Джона».
— Мне знакомо это чувство.
— А ты пытался?
— Нет. Я часто хотел стать другим человеком, — признался Росс. — Но я не пытался им стать. Вместо этого я дрался с любым, кого не устраивало мое настоящее. Я был не очень добрым ребенком.
— Думаю, ты был гораздо лучше, чем себя представлял.
— Я всегда попадал в неприятности, — возразил он.
— Держу пари, большинство из них возникали не по твоей вине.
— Ты всегда видишь в людях только хорошее?
— Нет, — ответила она. — Обычно я достаточно осторожна. Но я не представляю тебя нападающим первым. Если ты дрался, то был вынужден защищаться.
— О да, — криво усмехнулся он. — Я хотел доказать миру, что не такой плохой, как обо мне думают, но добивался обратного.
— Это было до или после того, как ты переехал к Саре?
— И до, и после. Наверное, в первое время на ранчо я был сущим дьяволом. Я ненавидел своего отца за то, как он поступил с матерью. Я отвергал заботу Сары. И ненавидел «Сансет», потому что в моем сознании он был неразрывно связан с отцом. — Помолчав, Росс продолжил: — Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что Сара тоже была жертвой. Мой отец разбил ей сердце, но она все же не отказалась от меня. Я этого не понимал, каждую минуту ожидая, что она вышвырнет меня вон, как многие до нее. Но наконец я понял, что плохим поступкам нет хороших оправданий.
— Сара говорила, что ты увлекся лошадьми.
— Да, — просто ответил он. Короткое слово сказало ей больше, чем любая пространная фраза.
Это был знак доверия к ней. Однако Росс, очевидно, решил, что на сегодня хватит. Он поднялся:
— Нам пора.
Она кивнула. Росс подал ей руку, и она вложила в нее свою ладонь, ощутив знакомое тепло.
На улице он взял у нее ключи от машины и сел за руль. В отличие от Джесси, которая со смехом говорила друзьям, что могла бы заблудиться на собственной улице, он запомнил каждый поворот дороги, ведущей к ее дому.
