Рэйчел Гибсон - Просто неотразим
– Понго превращается в отличную сторожевую собаку, – сказала Джорджина, доставая из холодильника кувшин с чаем. – Как ни странно, но с ним я чувствую себя в безопасности. – Она положила конверт на стол и налила чай в стакан.
– В следующий раз я куплю тебе настоящую собаку. – Джон подошел и взял стакан. – Лед не клади. Спасибо.
– Никакого следующего раза.
– Следующий раз будет всегда, Джорджи, – возразил Джон, поднес стакан ко рту и стал пить, глядя на Джорджину. Поставив стакан, он оглядел Джорджину с головы до ног.
– Это платье весь день сводило меня с ума. Оно напомнило мне то маленькое розовое подвенечное платье, в котором я впервые увидел тебя.
Джорджина опустила глаза.
– В нем нет ничего от того платья.
– Оно тоже розовое.
– То платье было короче, без бретелек и такое обтягивающее, что я едва могла дышать.
– Я помню, – Джон улыбнулся. – Всю дорогу до Копалиса ты пыталась поддернуть его вверх и натянуть на колени. Это было чертовски обольстительно, очень напоминало эротический поединок. Я все гадал, какая же часть победит.
Джорджина прислонилась плечом к холодильнику и скрестила на груди руки.
– Удивительно, что ты все это помнишь. По-моему, я не очень-то тебе понравилась.
– А по-моему, ты нравилась мне больше, чем того требовал здравый смысл.
– Только когда я была голой. Все остальное время ты был чертовски груб.
Джон нахмурился, опустил взгляд на стакан, затем снова посмотрел на Джорджину.
– Те события помнятся мне несколько иначе, но если я и был груб, то это не из-за тебя. Моей жены уже не было в живых, а я пил по-черному и изо всех сил пытался погубить себя и свою карьеру. – Помолчав, Джон тяжело вздохнул. – Ты же помнишь, что я был женат?
– Конечно – Разве она могла забыть о Ди-Ди и Линде.
– Ну вот только я не рассказал тебе, что Линда покончила с собой. Я нашел ее мертвой в ванне. Она бритвой перерезала себе вены, и многие годы я винил в этом себя.
Джорджина была настолько потрясена, что лишилась дара речи. Она лишь молча смотрела на Джона, не зная, что сказать. Первым ее порывом было обнять его и утешить, но она удержалась.
Джон сделал еше глоток и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Дело в том, что я не любил ее. Я был никчемным мужем. Женился я на ней только потому, что она забеременела. После того как ребенок умер, нас уже ничего не связывало. Я хотел освободиться от брака. А она нет.
У Джорджины болезненно сжалось сердце. Она знала Джона и понимала, как он был опустошен и подавлен. Только почему он все это рассказывает ей? Почему вдруг решил открыться, доверить ей то, что причиняет ему боль?
– Так у тебя был ребенок?
– Да. Он родился недоношенным и умер через месяц. Сейчас Тоби было бы восемь.
– Я сожалею, – произнесла Джорджина единственное, что сочла уместным. Ей было страшно даже подумать, что она могла бы лишиться Лекси.
Джон поставил стакан на стол и взял Джорджину за руку.
– Иногда я спрашиваю себя, каким бы он стал, если бы выжил.
Она заглянула ему в глаза, и в ней снова вспыхнула искорка надежды. Она не безразлична ему. Возможно, доверие и интерес со временем перерастут в нечто большее?
– Я рассказал тебе о Линде и Тоби по двум причинам. Во-первых, я хотел, чтобы ты знала о них, а во-вторых, чтобы ты поняла: хотя я и был женат дважды, я не собираюсь повторять те же ошибки. Я не женюсь из-за ребенка или из-за примитивной похоти. Я женюсь, только если буду сходить с ума от любви.
Его слова обрушились на Джорджину как ушат холодной воды и затушили искорку. Она выдернула руку. У них есть общий ребенок, и ни для кого не секрет, что Джона физически влечет к ней. Но он никогда ничего не обещал ей. Так почему она надеется на то, чего у нее никогда не будет?
– Спасибо за откровенность, Джон, но вряд ли я могу в должной мере оценить ее, – сказала Джорджина и направилась к входной двери. – Думаю, тебе лучше уйти.
– Что? – Джон, последовавший за ней, не поверил своим ушам. – Я думал, мне это зачтется.
– Я знаю, что ты так думал. Но не жди, что каждый раз, когда тебе захочется секса, я буду принимать тебя, срывать с себя одежду и оказывать тебе услуги.
У Джорджины задрожал подбородок. Ей хотелось, чтобы Джон ушел до того, как она потеряет над собой контроль, и она поспешно распахнула входную дверь.
– Значит, вот как ты все это воспринимаешь? Ты считаешь себя просто подстилкой?
Джорджину едва не передернуло.
– Да.
– Да что такое, черт побери, происходит? – взорвался Джон и, отодвинув Джорджину, захлопнул дверь. – Я выворачиваюсь перед тобой наизнанку, а ты топчешь мои внутренности! Я откровенен с тобой, а ты считаешь, будто я хочу залезть тебе под юбку.
– Откровенен? Ты бываешь откровенным, только когда тебе что-то нужно. А все остальное время ты врешь мне.
– Когда я тебе врал?
– Хотя бы насчет адвоката, – напомнила Джорджина.
– Это не было ложью, это было умолчанием.
– Это была ложь, и сегодня ты снова соврал мне.
– Когда?
– В церкви. Ты сказал, что Вирджил переболел, что он уже не переживает из-за прошлых событий. Но ты отлично знал, что это не так.
Джон мрачно уставился на нее.
– Что он тебе сказал?
– Что ты никогда не предпочтешь меня команде. Что он имел в виду? – спросила Джорджина.
– Ты хочешь знать правду?
– Естественно.
– Ладно. Он пригрозил продать меня в другую хоккейную команду, если я буду продолжать отношения с тобой. Но это не имеет значения. Забудь о Вирджиле. Он бесится из-за того, что я получил то, чего ему не досталось.
Джорджина прижалась спиной к стене.
– То есть меня?
– Да.
– Так вот что я значу для тебя? – Она с упреком посмотрела на него.
Джон еле слышно чертыхнулся и провел руками по волосам.
– Если ты думаешь, что я пришел сюда за сексом, ты ошибаешься.
Джорджина выразительно посмотрела на его ширинку.
– Разве?
От гнева Джон стиснул зубы. Он даже покраснел от злости.
– Не пачкай то, что я чувствую к тебе. Я хочу тебя, Джорджина. Тебе достаточно войти в комнату, и у меня тут же возникает желание. Я хочу целовать тебя, прикасаться к тебе, заниматься с тобой любовью. Это нормальная физиологическая реакция, и я не собираюсь извиняться за нее.
– А утром ты уйдешь, и я опять останусь одна.
– Глупости.
– Это случилось уже дважды.
– В прошлый раз ты сама убежала от меня.
Джорджина покачала головой:
– Не важно, кто и когда убежал. Все равно конец один и тот же. Ты не собираешься сознательно причинять мне боль, но все равно ранишь.
– Я действительно не хочу причинять тебе боль. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я откровенен с тобой. Если и ты будешь откровенна, то признаешься, что тоже хочешь меня.
