Час до конца сентября (СИ) - "Меандр"

Ира в ужасе слушала, не находя слов поддержки, понимая, что подруге нужно выговориться, слишком долго она носила в себе эту тяжесть.

- Таня заикаться стала в три годика, спасибо Наиле Ильдусовне, занимается с ней. К тебе Танюшка с удовольствием бегает, потом рассказывает, как вы песенки поете, и она, когда поет, не заикается!

- Я случайно подметила. Сейчас уже поем специально. У Танюшки есть слух! Слушай, Нат, а наши мальчишки не могут Саньку приструнить? Поговорить?

- Вот когда Лешка вернулся, присмирел зверь, Ярканат между командировками ему внушения делал, просил по-человечески жить. А я ж молчу, за мальчишек наших боюсь, парни углядят на мне синяки, вставят ему пистонов. Эта тварь глазами хлопает, божится, что не будет больше измываться, а сам мамочке своей жаловаться бежит. Та придет, Тане подзатыльник, мне руки щипает, больно, с вывертом. И нудит с постной рожей, что я ее сыночку плохо кормлю-пою, на его шее вишу. А ночью Сашка отрывается. Он уже года три не работает, как уволили за пьянку из бригады. Марсель его держал из жалости, бесполезно. Потом сторожем работал в санатории - чуть по статье за кражу не сел. Лучше б сел. Азалька когда в первый декрет ушла, я за нее в магазине работать стала, без выходных пахала, сейчас легче, летом, напарницу попросила, а осенью опять буду безвылазно работать.

- Натусь, моя мама с отчимом адвокаты, правда, не по гражданским делам, но попрошу их, посоветуют грамотного специалиста, - наконец Ирина нашла, что сказать в этой ситуации. - Женька наша - риэлтор, подберет тебе жилье. Пока у меня поживете. Нат, у меня деньги есть! Я их не хочу касаться, это бывшего моего, вернее, его любовницы деньги, а тебе они пригодятся, и на дом, и на развод, и на первое время хватит. А потом Лешка все равно за тобой поедет, хоть на край света, хорошо все будет.

- Хорошая ты девка, Ириша. Как у вас, у богатых, все просто. Леше я зачем? Это он сейчас не понимает, а потом станет меня спрашивать про детей. А у меня не будет. А у Лешеньки должны быть дети, это преступление, такого мужчину лишать отцовства. Уедем с Танюшкой. Не надо ему меня всю жизнь жалеть, найдет себе жену без прошлого. Ир, вот я выговорилась, легче стало, сколько лет в себе носила.

- Причем тут богатство, Натусь? Это же ад, так жить невозможно! Десять лет! Ты же еще ребенком была, я так точно в шестнадцать в подарок кукол принимала, да и до сих пор! Все решаемо по закону! Разведут, Танюшка с тобой останется, и вот уже первый шаг! Так, решено, пока у меня живете, в понедельник едем в Казань, потом в райцентр, подашь заявление. Я маме и Женьке позвоню, как дойдем до меня, дома есть второй телефон. Документы твои где?

- На работе держу, давно уж.

- Ну что, пойдем за Таней, и ко мне? - поднялась со ступеней Ира, подавая руку товарке по несчастью. Ната улыбнулась, вставая. Секунда, и улыбку сдуло с лица, в глазах отразился страх.

Ира оглянулась за плечо, куда был направлен застывший в ужасе взгляд подруги - в распахнутой металлической двери, врезанной в ворота, покачивался Сашка с выдернутой тоненькой осинкой наперевес. Из карманов по бокам торчали горлышки бутылок, в штаны там и сям был заправлен свежий чеснок в земле, вместе со стеблями, видимо, защитой от «ведьмы».

- Убью! - коротко припечатал мужик, и закрыл за собой дверь в воротах.

Девчонки заверещали от ужаса, наперегонки кинулись в сени. Вдвоем, с усилием, задвинули огромный засов в скобу, не обращая внимания на хруст разбитой посуды под ногами, притихли, стараясь и дышать через раз.

- Рыжая, выходи! Выбирай, или я тебя к этой осине приколочу, или своей убожище ноги выдерну, чтоб к менту не бегала! Обе выйдете - пожалею!

- Тут переждем, в комнате - окна, разобьет, залезет, - перевела Ната дух, привычная к выкрутасам мужа, повернула механизм замка двери в комнату. - У них в семье бзик - замки везде врубать, как в сейф.

Снаружи бесновался пьяный зверь, давно потерявший человеческое обличие.

- Ведьма, выходи! Ниче не сделаю! Не бойся, пощекочу осиной, не больно будет! Суки, вылезайте! - удары в дверь вдруг прекратились. Через пару минут на крыльцо с грохотом ссыпались как будто поленья. Минута - опять. Минута - еще охапка. Еще. - Ща сожгу вас, подстилки дешевые, мне терять нечего!

- Ирка, что делать будем? - помертвевшими от безысходности губами прошептала Ната, мешком оседая на пол. - Он ведь может…

- Решаду звонить! Катя говорила, что Назар в Москве остался, а Решад сегодня вернуться должен! Может, уже вернулся! Леше! Марии Альбертовне, в конце концов, по всем номерам! Не до реверансов! Где твой телефон?!

- Сашка утром забрал…

Ирка опять достала из сумки свой, но черный экран с разбитым стеклом был мертв безвозвратно.

- Давай, миленький, включись, пожалуйста, ну пожалуйста!

- Ирка, он окна заколачивает…

На улице, действительно, были слышны глухие методичные удары по стенам. Все чаще прикладываясь к бутылке, Сашка уже не соображал, что творит, стремясь к поставленной алкоголем цели.

- Рыжая! - угрожающий шепот донесся из-за двери. - Ярко гореть будешь, а потом и докторишку твоего в темном месте подкараулю, не встанет больше, сдохнет, наконец. Рядышком лежать будете. А со своей шалавой рядом мента положу, чтоб знал, как чужих баб уводить! Всю вашу компашку ненавижу! Не, мента первым грохну, схожу, пока вы тут догорать будете.

- Саша, сядешь же, и дядя не поможет! Не дури, будь человеком, опомнись!

- Заткнись, шалава ментовская! Давно тебя надо было придушить, чтоб не позорила! А все отец твой! - речь мучителя становилась все бессвязней, все чаще были слышны булькающие звуки вливаемой в глотку водки. - Всю жизнь мне своей семейкой испоганили! Всю погань сожгу, новую жизнь начну, красивую!

- Саша, тебя же живого закопают, ты даже не представляешь, во что ты вляпался! Моя семья не простит, если со мной что-то случится!

- Врешь, рыжая, кому ты нужна? Еще спасибо скажут люди, что ведьму спалил!

- Наташенька, миленькая, давай думать, как можно вылезти! Может, через крышу? - Ира протиснулась между шкафом и этажеркой, прикидывая пути спасения в темных сенях. - Там спрыгнем, убежим, уползем!

- Танюшку жалко…

- Ты что? Уже сдалась? Открывай дверь в комнату, я окно разобью, орать буду на весь поселок! Нельзя сдаваться!

- Заборы глухие, Иришка, да и все соседи на работе… И привыкли они, не придут на помощь, хоть заорись, никто с Сашкой связываться не хочет. Была б жива тетя Катя, она б услышала и пришла! Даже погреб у нас на дворе, сколько просила подпол сделать, пересидели бы сейчас.

Снаружи не прекращались удары поленьев об стены, Сашка уже просто кидал их по одному, безжалостно ломая цветы вокруг дома. Из сарая вытащил, пару раз уронив, канистру бензина, чертыхаясь, открыл, и принялся обливать стены, правда, большую часть бензина пролил на землю.

- Должен быть выход, должен! - плача, теребила Ира осоловевшую от страха подругу. - Наташ, ну что ты сидишь!

Неужели так глупо, из-за прихоти пьяного мужика, умереть, исчезнуть… Она еще столько не сделала! Почему-то в голову лезли глупости, что поленилась сегодня полить теплицу с перчиками и баклажанами, засохнут же. Куча грязного белья, дня три в стиралку не закидывала. И коту не поменяла воду. Женьку не включила в страховку на машину.

- Если через кладовку попробовать, там окошко небольшое, но пролезем! - в глазах Наташи загорелся огонек надежды на спасение. Подбежала к шкафу, на цыпочках потянулась, ладонью шаря по верху, в поисках заветного ключа от кладовки. - Нашла, Ирка, нашла!

Вдруг за дверями воцарилась тишина. Девочки, не веря своим ушам, изо всей силы напрягали слух, стараясь понять, что творится снаружи, в надежде на благополучный исход. Минут через десять снаружи раздался богатырский храп.

- Уснул…

- Сколько он проспит?

- Часа три-четыре, не меньше. Ира, Ирочка, я вспомнила! Кнопочный есть телефон, старый, у Танюшки в столе! - трясущимися руками Наташа принялась открывать двери в комнату. Подбежала к старенькому столу, вытряхнула на пол содержимое ящиков. В кучке немудреных детских богатств лежала серая «моторола» с круглым экраном. Наташа включила аппаратик. Батарея мигала одной риской, но девочки были рады и этому чуду.