Лайза Хоган - Против правил
Но даже в таком виде молодой человек разительно отличался от вечерних завсегдатаев автобуса, людей, привыкших проделывать этот путь по меньшей мере дважды в день, по дороге на работу и с работы. Флоренс не сумела сдержать смеха, когда Ричард, прежде чем усесться, извлек из кармана старомодный носовой платок с монограммой в уголке и протер пыльное сиденье.
На всем облике Ричарда лежала печать преуспевания и успеха. Сразу видно — человек из высших слоев общества. Дяде с тетей он бы наверняка понравился. Вообще-то Флоренс привыкла держаться подальше от таких людей. Чисто инстинктивно она боялась их еще больше, чем скучных традиционных чаепитий в салоне у тетушки.
Но с Ричардом инстинкт почему-то дал осечку. Быть может, виной всему его притягательная мужественная красота? Исходящая от него аура властной уверенности в себе?
Флоренс плотнее закуталась в скатерть.
— Не мерзнете? — заботливо осведомился Ричард, выходя из задумчивости, в которой пребывал последние четверть часа, пока автобус неспешно тащился по окраинам старинной части города. Интересно, о чем он думал?
Девушка покачала головой, не доверяя своему голосу. Хотя она надела столь рыцарски предложенную рубашку, но и скатерть с плеч не сняла. Во-первых, учитывая, что сегодня на ней не было лифчика, она хотела воздвигнуть между собой и миром преграду поплотнее тонкой рубашки Ричарда. Одна мысль, что совсем недавно эта же ткань касалась и его обнаженной груди, повергала ее в сладкий трепет. А щекочущий ноздри запах дорогого мужского одеколона многократно усиливал сей непостижимый эффект.
Причина вторая была и совсем уж банальна. Вечер выдался прохладный, а Флоренс очень боялась простудиться. Как все профессиональные певцы, она привыкла ревностно беречь голос. Тем более что в понедельник ждала ответа от самой крупной рекламной студии Гастингса. Там требовалась певица для «озвучки», и Флоренс на этой неделе выслала им кассету с записями. А вдруг понравится? Должны же там сидеть люди, разбирающиеся в голосах!
Возможно, это и есть шанс, которого она так долго ждет. Хорошо бы получить постоянную должность на большой студии, пусть даже пока всего-навсего закадровым голосом. Тем более что других надежд возлагать пока особо и не на что. Флоренс послала кассету и в еще одно место. Но там требовалась певица для рекламного ролика одного конкретного товара. Претенденткам предлагалось прислать песню на какую-нибудь романтическую, наивную мелодию. А Флоренс не удержалась от соблазна и выбрала музыку, наполненную томной негой Востока. Едва ли заказчикам придется по вкусу подобная самодеятельность.
— Кажется, нам на следующей?
Ричард привстал, разглядывая висящую в другом конце салона схему. Внезапный рывок автобуса едва не повалил его прямо на колени девушке. Ричард удержался и снова сел рядом, однако ноги их на миг соприкоснулись.
— Да, на следующей.
Флоренс в свою очередь встала, осторожно проверяя под скатертью, не развязался ли узел на талии и не собирается ли разорванное платье снова сползти. Лиф она сегодня уже теряла, не хватало теперь и без юбки остаться! Впрочем, Флоренс нисколько не удивилась бы. Такой уж, видно, выдался вечер. Скорее бы добраться домой!
— Но вам, Ричард, вовсе не обязательно провожать меня до дверей. Спасибо, что сюда довезли. Боюсь, одной ехать через весь город в таком виде мне действительно было бы неуютно.
— Нет. Я иду с вами.
Взгляд, брошенный на нее Ричардом, яснее всяких слов выражал: она испытывает его терпение. Сколько раз Флоренс ежилась под точно такими же строгими взглядами дяди и тети! Ну почему у нее дар раздражать людей подобного типа? Ну ее ли вина, что она не умеет держаться столь же солидно и важно, как они?
У стены подземного перехода притулился уличный музыкант. Людской поток тек мимо, практически не замечая его. Ричард остановился и бросил в шапку несколько монет.
— Нелегкое ремесло, — заметил он через несколько шагов, поймав на себе удивленный взгляд спутницы. Флоренс поразилась все больше: она никак не ожидала от Ричарда подобной симпатии к оборванцу, который, судя по внешнему виду, последние дни так и жил в этом самом переходе.
Молодые люди поднялись наверх и зашагали по улице.
— А вам когда-нибудь приходилось играть в переходах? — спросила Флоренс первое, что пришло на ум, лишь бы разогнать вновь овладевающее ею смущение. До чего же трудно было бороться с чувствами, что неудержимо влекли ее к этому человеку!
— Нет. Зато я входил в джаз-банд на туристском пароходике. Тоже то еще развлечение, хотя, конечно, и вполовину не так тяжело, как играть на улице.
Ричард Кембелл, развлекающий публику на туристском пароходике?! Немыслимая, непредставимая картина! Неожиданное открытие заставило Флоренс взглянуть на Ричарда новыми глазами. Причем как на самого Ричарда, так и на возможные перспективы их отношений.
Роман с безупречным деловым человеком? Да ни за что в жизни! Но с бывшим музыкантом — это уже куда реальнее. Кто знает, вдруг что и получится. Во всяком случае, вполне можно попробовать. А вдруг он вовсе не такой деловой сухарь, каким она его себе успела представить? Вдруг он совсем не против маленького приключения?.. Ну или не такого уж маленького, учитывая особый дар Флоренс попадать в разнообразные дурацкие ситуации.
— Вы? Джаз-банд на пароходике? — Она не смогла скрыть изумления в голосе.
Однако Ричард, похоже, не желал распространяться об этом. Возможно, уже раскаивался, что проговорился.
— Давняя история, — отмахнулся он и немедленно перевел разговор на другую тему: — Так какой у вас номер дома?
— Сорок пять. — Самой Флоренс пока что совсем не хотелось домой. Не хотелось так быстро расставаться с Ричардом Кембеллом. — А на каком инструменте вы играли? — Тут несдержанный язычок снова подвел девушку, и она, не сумев остановиться, провокационно спросила: — Или, быть может, входили в подтанцовку? Или, чем черт не шутит, подрабатывали стриптизом?
Ричард помотал головой, но Флоренс заметила, как по губам его скользнула тень улыбки.
— Только не это.
— Так все-таки?
— Играл на скрипке.
— А-а.
Ничто не могло бы быстрее и эффективнее спустить ее с небес на землю. Скрипка? Какая скука! Дядя Флоренс как раз играл на скрипке, ездил по всему миру с концертами классической музыки, и у девушки выработалась стойкая аллергия на этот музыкальный инструмент.
Флоренс умела играть практически на всем… кроме скрипки и пианино. А больше всего любила всякие экзотические инструменты вроде волынки. Дядю и тетю одно упоминание о них повергало в ужас. А Флоренс все сильнее убеждалась в том, что ей с ее единственными родственниками нужно от жизни совершенно разное.
