Элизабет Обербек - Модельер
— Валентина. — Антуан продолжал двигаться к примерочной кабинке.
— Хватит! Убирайся! — голос Клода дрожал.
Антуан повернулся, глупо усмехнувшись.
— Это немыслимо! Клод Рено просит меня покинуть мастерскую из-за женщины. Из-за женщины! — повторил он. — Я не знал, что в тебе есть такое.
— Пожалуйста, уходи.
Антуан навис над Клодом.
— Если это то, к чему мы пришли после стольких лет сотрудничества, могу сказать, что я лишь искал хороший повод, чтобы покинуть это богом забытое ателье в маленьком городке. Мне незачем терять свое драгоценное время. — Он рывком схватил пиджак, лежавший на подлокотнике кресла, чуть не перевернув его, и выскочил из мастерской.
Через минуту он снова заглянул в комнату и обратился к Валентине, которая все еще стояла в дверях примерочной, придерживая длинное платье:
— Мадемуазель, пожалуйста, извините вашего портного, месье Рено. Он боится, что вы можете согласиться встретиться со мной. Я позвоню вам вечером. — Антуан послал ей воздушный поцелуй и хлопнул тяжелой дубовой дверью.
— Мадемуазель Валентина, — обратился к ней Клод, указывая на деревянный подиум. — Теперь все спокойно, вы можете выходить. Пожалуйста, простите меня, я не позволял ему войти, пока вы переодевались. Рассказывайте о драконе, который извергал огонь! Сосредоточьтесь на этом, на этом… Я, как можно быстрее, закончу свою работу.
Она рассмеялась и поднялась по ступенькам босиком. На душе у Клода вдруг стало легко и свободно.
— Пожалуйста, встаньте сюда. Вы захватили туфли, которые наденете на свадьбу?
— Я забыла их, — сказала она, глядя под ноги.
— Нет проблем. Как вы думаете, ваш каблук — в три дюйма или больше?
— Двух дюймов будет достаточно.
— Встаньте на цыпочки. — Он подложил ей под пятки деревянные подставки высотой в два дюйма. Такая близость к ней заставила его кровь течь быстрее. Как же хотелось прикоснуться к ней! — Еще две или три булавки, — сказал он, медленно выпрямляясь и вдыхая запах ее духов.
Педант на насесте зачесался и похлопал крыльями. Клод прикрыл глаза. Она забыла свои туфли. Кроме того, она не собиралась рассказывать о своей свадьбе.
— Одну минуту, пожалуйста. Мне необходимо замерить длину вуали. — Он осторожно надел ей на голову жемчужный гребень, который недавно разыскал в Париже, и задержал дыхание, так как потревожил две или три пряди волос, и аккуратно уложил их на место — так профессиональный взломщик укладывает украденные драгоценные камни в бархатный футляр. Белая вуаль, закрепленная на жемчужном гребне, красиво ниспадала по плечам. Когда он на мгновение посмотрел на ее отражение в зеркале, то понял, что добился желаемого результата. Атласное белое платье излучало свет, который исходил от Валентины.
— Это совершенство, — сказала она.
— Совершенство — это вы, — ответил он.
Ему показалось, что эти слова превратились в цунами, которое захлестнуло комнату.
— Нет-нет, погодите, — ее лицо озарила улыбка. Она ждала, когда он продолжит говорить. — Я доставлю платье в течение двух недель, и мы сможем назначить примерку для ваших племянников уже через неделю после этого. — Он старался говорить деловым тоном.
— Так скоро?
— Все знают, что я назначаю обычно две примерки, — ответил он и тут же пожалел о сказанном.
Может, она надеялась еще на одну поездку к нему? Зачем он так поспешил? Ведь можно было объяснить, что работа над такой моделью отличается сложностью и желательна или даже обязательна третья примерка.
Она рассмеялась. Момент был упущен.
— Мадемуазель де Верле. — Его хладнокровие куда-то исчезло, и, к своему удивлению, он продолжил. — Прежде чем вы уедете, могу ли я кое в чем признаться? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я не знаю, кто вы, но у меня странные ощущения, связанные с вами. Это удивительно.
— Это забавно, — сказала она непринужденным тоном, без тени смущения. — Мне тоже кажется, что я когда-то знала вас, будто бы я провела всю свою жизнь в этой комнате, глядя на белую яблоню, наблюдала, как она меняет свои одеяния в зависимости от времени года, разговаривала с ней, беседовала с вами. — Она замолчала.
Клод подумал о том, что не хотел, чтобы она замолчала.
— Я сожалею о произошедшем с вашим ассистентом, — сказала она наконец.
— Нет! Простите меня! — Он перехватил ее взгляд. Кажется, она посмотрела на дверь? — Извините, что задерживаю вас. Спокойно переодевайтесь в примерочной. Могу вас уверить, что сейчас никто не побеспокоит вас. Я буду в саду.
Когда он вернулся в мастерскую, то увидел на столе в кухне записку. Почерк был округлым и разборчивым.
«Я думаю, что в Сенлисе есть два дракона! Спасибо вам за платье и за яблоню в цвету.
Валентина».
Он почувствовал дуновение ветра из прихожей. Дверь была приоткрыта.
Следующая неделя, заполненная повседневными заботами, встречами, бесконечным сидением за швейной машинкой без помощи ассистента, показалась бесконечной. К вечеру его глаза сильно уставали, а Педант своими воплями требовал большего внимания от хозяина. В ежедневной газете Клод поместил объявление о том, что портной ищет помощника.
Впервые за всю карьеру он поставил под сомнение слово «портной». Он сказал Педанту:
— Может быть, я уже не портной. Возможно, я модельер?
Его беспокойство нарастало с каждым днем. Наконец свадебное платье было готово, а к вуали заботливо приколота последняя ленточка. Он работал без устали, чувствуя сердцем каждый стежок. Он не торопился с отправкой платья по почте в фирменной длинной белой коробке, как он всегда делал для своих парижских клиенток. Как только платье будет отдано почтальонам, Валентина может исчезнуть. Нет, он сам доставит его.
Такая тактика принесла успех. К концу недели пришло приглашение, на конверте был адрес, написанный темно-голубыми чернилами, он сразу узнал почерк.
Мадам и месье Эрик де Верле.
Мы имеем удовольствие пригласить вас на праздник
в честь Валентины и Виктора в субботу,
восемнадцатого апреля в 7.30 вечера в Сав дю Руа,
улица дю Руа, 21, Париж
Подтвердите свое прибытие по телефону 01 14 65 72 37
И обратный адрес: улица Одриот, 2, Париж, 75003.
Он потрогал выпуклые буквы и цифры на большой открытке. Громко прочитал ее содержание Педанту. Он не знал, что сделать сначала: подпрыгнуть, поцеловать попугая, машущего крыльями, или посмеяться над собственной глупостью. Зачем эта женщина приглашает меня на прием? Но все же скоро отбросил скептицизм. Самое главное заключалось в том, что он снова увидит Валентину.
