Диана Мортеньес - Осколок
Потом музыканты заиграли лезгинку, и Лейла, по совместительству как раз грузинка, принялась красиво до совершенства исполнять этот свой родной танец, постоянно вытаскивая за руку из толпы к себе в центр Наташу. Так что Наташе пришлось научиться еще и кавказским народным движениям.
Кавказские песни играли еще не раз, и всегда гости становились в кружок вокруг Лейлы и Наташи.
Максим, обернувшись и облокотившись на спинку стула (танцпол как раз находился позади него), любовался Наташей, помешивая трубочкой персиковый сок в стакане. Не сердился на свою девушку, не ревновал, что она танцует без него в окружении не только женщин. Наоборот, сам был до предела счастлив, что ей так хорошо в компании его друзей, которых она до этого дня и вовсе не знала.
— Можно с тобой поговорить? — раздался нежный голос прямо у него над ухом, и чье-то дыхание прощекотало кожу.
Света сидела на соседнем стуле прямо за спиной Максима, и романтично прикасалась к его плечу.
— О чем? — небрежно отозвался Макс, хотя равнодушие было трудно соблюдать: занервничал.
— Пойдем, узнаешь.
С этими словами Света поднялась со своего места осторожно, чтобы это не бросалось в глаза другим присутствующим, в том числе и Наташе, и медленно зашагала к выходу, постукивая тонкими каблучками.
Максим еще сомневался какое-то время, но решил не испытывать терпение девушки, которая может легко испортить его личную жизнь. Как только Света скрылась за дверью, тоже пошел вслед за ней.
Она ждала его на открытой террасе над ступеньками.
— Слушаю, — объявил мужчина, стараясь не подходить к Свете ближе, чем на общественную дистанцию.
Ее поведение никогда прежде не отличалось таким кокетством, и это настораживало Максима. Здесь, на свежем воздухе было приятней, чем в зале с кондиционерами, и Макс против своей воли захотел задержаться здесь подольше.
— Как у тебя дела? — начала Света подозрительно издалека.
— Отлично. А у тебя как? — ответил парень уже приветливее.
— Трудно сказать, — пожала девушка плечиками, такими же хрупкими, как у Наташи. — Вообще, когда рядом нет Юры, то все вполне неплохо.
— Не находите с ним общего языка?
— Ты же знаешь, мы с ним уже давно висим на грани развода…
— Ты об этом хотела мне сказать? — спросил прямо Максим, который терпеть не может намеков издалека.
— Ты ведь тоже практически свободен, — улыбнулась Светлана. — Твоя Наталья переезжает в Москву…
— От этого я не становлюсь свободен! — возразил парень и раздраженно попросил: — Свет, либо говори конкретней, либо не говори вообще.
И, зная характер друга, девушка смело предложила:
— Давай встречаться. У тебя дома или у меня. Юра у меня почти не живет.
— Спасибо, нет, — сказал Максим и слегка отвернулся.
Света подошла к нему ближе и ласковым голосом, словно стараясь продемонстрировать свою преданность, начала признаваться:
— Макс, мне очень понравилось с тобой тогда… Я была такой дурой: зачем-то остановила тебя… А если мы узнаем друг друга получше — то это вообще будет фантастика! — и перешла в очевидное наступление: — Если ты согласился один раз, то это значит, что я тебе тоже нравлюсь.
— Забудь об этом! — разозлился парень. — У меня есть девушка!
— А что, если твоя девушка узнает о том, что между нами было? — хитро улыбнулась Света.
Макс просто остолбенел. Никогда не мог подумать, что Света способна быть такой коварной, расчетливой… Уже собрался развернуться и возвращаться в зал, но все же остался рядом со своей случайной любовницей. Света приготовилась праздновать победу.
— Надеюсь, она простит, — проговорил Макс обреченно и посмотрел Свете в глаза так пронзительно, что та отвела взгляд и на секунду превратилась в саму себя — прежнюю, хорошую.
Она схватила его под руку и прижалась щекой к его крепкому мужскому плечу.
— Макс, я не желаю тебе зла. Ты мне очень нравишься, — прохныкала она кокетливо. — У меня так и стоят перед глазами картинки, как мы срываем друг с друга одежду, как безрассудно целуемся, как гладим друг друга в та-аких местах… Я не буду создавать тебе проблемы, обещаю! И никому не стану ни о чем рассказывать! Просто пойми, мне нужен именно ты, потому что у меня вообще мало знакомых мужчин, а уж тех, кому я доверяю, кроме тебя, вообще нет! Ты же не будешь отрицать, что я тебя привлекаю?! Да и тебе самому все равно захочется с кем-нибудь… Будешь грустить, что Наташа уехала, а я попытаюсь поднять тебе настроение… Согласен? Давай созвонимся через неделю!
— В таком случае, может, мне лучше остаться? — вдруг раздалось сзади.
Наташа стояла, скрестив на груди руки и любуясь парочкой, находящейся практически в обнимку. Сначала, только увидев эту картину сквозь стеклянную дверь, постаралась убедить себя, что Света просто по-дружески повисла у Максима на плече, но теперь, выйдя на улицу и услышав осколок разговора, пыталась прогнать единственную острую мысль. Мысль о его измене, уже совершенной или только планируемой — неважно. Важно только одно, и оно колотится в висках, как пульс: измена, измена, измена.
— Натусь, — спохватилась Света и отпустила руку Макса, отойдя от него на полметра и щебеча в лучших традициях мыльных опер: — Натусь, ты все неправильно поняла…
— Я пока еще ничего не поняла, — отрезала Наташа. — Так что у вас обоих еще есть шанс навешать мне лапшу на уши.
Ее голос звучал с гордостью и независимостью. Так и стояла — словно по другую сторону баррикады — скрестив руки, как будто закрыла себя и не желала открывать. И смотрела им в глаза — сначала одному, потом другому.
— Малышка, лапши не будет! — пообещал Макс спокойным и уверенным голосом.
А Наташа, не обращая на него внимания, призналась Свете:
— Я так искренне тебе доверяла…
— Нат, я объясню тебе все! — растерялась Света.
— Может, ты лучше исчезнешь отсюда?! — рявкнул на свою сообщницу Макс.
И Наташа тут же съехидничала с сарказмом:
— Что, милый, не можешь выдержать очной ставки?
Света все же послушалась и, опустив голову, забежала в зал.
Оставшись наедине, долго смотрели друг другу в глаза с расстояния метра два. Наташа — прищурившись, как будто была детектором лжи и проверяла Макса. А Макс безмятежно, как будто ему не в чем оправдываться.
— Солнышко, — начал он, — ты же все слышала. Ты умная девочка, уверен, ты сделаешь правильные выводы.
Во-первых, слышала далеко не все, а только Светин последний монолог. А во-вторых, видимо, не настолько умная, если сразу не разглядела в Свете настоящее лицо.
