Холли Петерсон - Нянь, или мужчину вызывали?
— Пусть даже что? — Пусть даже я отдала самый большой улов года бодренькой блондинке, официальной американской милашке Кэти Сибрайт? Профессионалы знали, что, несмотря на сладкую улыбку, она вполне способна откусить мужчине яйца и выплюнуть их ему в лицо. — Зачем я в пятницу пошла к Гудмэну и сказала, что мы обо всем договорились? Нельзя было забывать, что ничего нельзя обещать, пока не начнется съемка.
Эбби пожала плечами. Даже она не знала, что в пятницу я ушла с работы пораньше, чтобы отвести дочку на балет. Они, наверное, решили, что я договариваюсь насчет интервью.
Иногда сексуальные женщины любят изображать глупышек, потому, что это помогает им достигать своих целей. Тереза Будро принадлежала к их числу: фигуристая официантка из кафе с неожиданно твердым характером. К несчастью для одного высокопоставленного избранного политика, ей хватило ума смотаться в магазин радиодеталей и купить за девять долларов устройство для записи телефонных переговоров. Это устройство она использовала, чтобы записать свои эротические беседы по телефону с конгрессменом Хью Хартли, влиятельным ханжой-политиком из республиканского штата Миссисипи с тридцатилетним супружеским стажем. Когда ведущие теленовостей теряют такие интервью, они становятся злыми и страшными. Именно поэтому продюсеры в разговорах между собой называют ведущих кошмарами — и это вне зависимости от того, теряли ли эти самые кошмары в недавнем времени интервью. Они страшные люди, даже когда пытаются вести себя любезно. Но со мной в тот день никто не вел себя любезно.
На минуту мне показалось, что меня вообще уволят. В свое оправдание могу сказать только то, что я и правда думала, что интервью наше. Я схватила мобильник.
Сообщение номер четыре оказалось от юриста Терезы Будро — он звонил вчера в десять. Ну и жулик. После того, как интервью с Сибрайт было записано, он соблаговолил сообщить мне, что ситуация изменилась.
— Джейми, это Леон Розенберг. Еще раз спасибо за цветы в пятницу. Моей жене они очень понравились. Э-э, нам надо обсудить кое-какие изменения в ситуации. У Терезы Будро возникли сомнения. Позвоните мне сегодня вечером домой. У вас есть мой телефон.
Пылая от бешенства, я позвонила Леону на работу. Ответила его секретарша Сании, которая меня раздражала. Она каждый раз якобы не знала, где он и как с ним связаться, и каждый раз переключала меня на ожидание, говоря, что сейчас посмотрит. Я ждала целых две минуты.
— Простите, миз Уитфилд. Я не знаю точно, где он сейчас, так что не могу соединить вас. Может быть, ему что-нибудь передать?
— Да. Запишите дословно: «Я знаю про Сибрайт. Пошел к черту! Джейми Уитфилд».
— Знаете, это несколько неуместное сообщение.
— Мистер Розенберг не удивится. Учитывая ситуацию, он должен счесть его весьма уместным. Пожалуйста, передайте ему это. — Я повесила трубку.
— На это он точно обратит внимание, — с одобрением сказал Чарльз Уортингтон, заходя ко мне в кабинет.
Он устроился на кушетке, взяв газету со стола. Чарльз, мой коллега-продюсер, занимался в программе всеми расследованиями. Тридцатипятилетний невысокий и худощавый негр, выросший в кругу креольской элиты Луизианы, он всегда безупречно одевался и говорил с успокаивающими интонациями и легким южным акцентом. Мы работали вместе уже десять лет, параллельно продвигаясь по службе. Я часто называла Чарльза своим офисным мужем, хоть он и гей.
Телефон зазвонил через тридцать секунд.
Я сняла трубку и сказала: «Да, Леон», даже не слушая.
— Джейми. Это так грубо с вашей стороны. Она всего лишь секретарша, а вы ее так расстроили. И смутили.
— Грубо? Грубо?! А как насчет неэтично? Непрофессионально? Бессовестно? — Чарльз вскочил и вскинул руки со сжатыми кулаками, подбадривая меня, как настоящий болельщик. — Вы сказали, что все заметано. Сколько писем я написала вашей кокоточке-клиентке? Сколько раз я привозила самого Гудмэна-из-телевизора отведать непропеченных блинчиков в ее забегаловке? А вы дали интервью Кэти Сибрайт из Эй-би-эс. Может, заодно еще и устроили Терезу Будро сняться в реклама модных джинсов, как Донну Райс? [2] И с какой стати она вообще решила дать интервью женщине-ведущей? Это на нее не похоже. Штучки вроде Терезы непременно целят в мужчин-ведущих, которые не могут сосредоточиться на вопросах по существу, потому что у них вдруг становится слишком тесно в штанах.
— Джейми, постарайтесь успокоиться. Это всего лишь телевидение. В последний момент Тереза решила, что Кэти будет задавать вопросы полегче. Она испугалась Гудмэна. У него репутация человека жесткого.
— И это, конечно, целиком ее решение, Леон. Вы на него никак не повлияли. — Я закатила глаза к небу, глядя на Эбби и Чарльза.
— Послушайте, — сказал Леон, — я обещаю, что постараюсь искупить свою вину. У меня есть кое-какие закрытые документы по суду над О. Дж. Симпсоном, от которых ваш милый маленький телеканал на уши встанет, и я могу…
Я повесила трубку.
— И какое у него было оправдание? — спросила Збои.
— Такое же, как и всегда: Сибрайт выглядит куда доброжелательнее Джо Гудмэна.
Как я умудрилась упустить интервью, которое уже было у нас в руках? Почему я не приняла все возможные меры, чтобы не упустить его? И зачем мы вообще делаем это интервью? Просто потому, что Хартли скандальный политик с просемейной программой и четырьмя детьми? Неужели его похотливое поведение заслуживало такого внимания прессы? Ну, с этим-то все было ясно.
Хартли не принадлежал к числу самых закоренелых христианских консерваторов, но его яростные речи против гомосексуализма и в защиту семьи привлекли к нему внимание как к одному из самых шумных политиков Юга. Имея рост сто девяносто сантиметров и вес, превышающий норму килограммов на сорок, он во время выступлений обходил трибуну и нависал над аудиторией, размахивая кулаком и потряхивая щеками. Седые усы и бородка придавали ему еще более солидный вид, подчеркивая его огромный рот и выступающую нижнюю губу. У него были ясные голубые глаза и вечно потная лысина, от которой отражался свет прожекторов. Он помог своей партии выиграть выборы в Миссисипи и президентские выборы в 2004 году, поддержав движение за включение в избирательные бюллетени двадцати четырех штатов референдума по закону о запрете однополых браков. Эта стратегия Белого дома привела к огромным демонстрациям, куда на специальных автобусах подвозили церковные конгрегации, и во многом помогла триумфу Республиканской партии. И теперь, к 2008 году, он снова присоединился к кампании против гомосексуализма, выступая за референдумы по законам о запрете мужеложества в тридцати с лишним штатах, которые пока этого избежали.
