Санта Монтефиоре - Сладкая измена
— Вы правы. Да, во власти Оливье очень легко окрылить меня, но так же легко и сбросить с пьедестала. Его любовь ко мне способна как причинить боль, так и вознести на Небеса.
— Истинно чистая любовь ничего не требует взамен, даже если рука любимого человека безжалостно бьет вас.
— Я бы не смогла так любить.
Джек подался к ней с заговорщическим видом.
— Я думаю, это великая мысль.
— Как мило с вашей стороны, что вы сказали об этом.
— Вас следует называть Сейдж, а не Анжелика.
Очень удивившись, она засмеялась.
— Большинство людей не знают, что слово «Анжелика» означает растение.
— Я ведь сельский житель. Мне знакомы растения, цветы, кустарники и деревья, произрастающие там, где я живу. А также птицы. Я без ума от природы. Не могу находиться в городе слишком долго, бетонные сооружения вызывают у меня депрессию.
— И я тоже люблю природу. Просто мы редко куда-нибудь выезжаем, все не хватает времени.
— Думаю, прогулки в парке — это не совсем то, что вам нужно…
— Вы правы. Я выросла в графстве Норфолк. Мои родители по-прежнему живут там. Это красивое местечко, расположенное в дельте реки. Каких там только не встретишь птиц на берегу.
— А, Норфолк — это настоящая мекка в Британии для любителей понаблюдать за жизнью пернатых созданий.
— Откуда вам это известно?
— Просто я люблю птиц и бывал в Норфолке. Я вспоминаю тысячи гусей, болотных луней, длиннохвостых синиц, шилоклювок, крачек и даже выпь.
— Да вы шутите!
Он улыбнулся, явно довольный тем, что удалось произвести на нее впечатление.
— Согласитесь, ну разве у них не удивительные названия!
— И вы легко узнаете каждую из них?
— Ну конечно. Как я уже сказал, я люблю птиц.
— Я вам верю.
— Приезжайте в Южную Африку. Там водятся экзотические виды пернатых, такие как малахитовый зимородок с опереньем серовато-синего оттенка и нахальный удод, который все кричит «уп-уп-уп».
— Ух ты, да вы просто кладезь информации. Откуда у вас такие глубокие познания о жизни и природе?
— Если вы любите природу, то автоматически задаете себе соответствующие вопросы. Вы постоянно сталкиваетесь с увяданием и возрождением деревьев и цветов. А когда вы осознаете безграничность этого мира, то невольно задумываетесь о тленности нашего бытия и ощущаете себя маленькой песчинкой во вселенной.
— Вот я и собираюсь прозреть.
— Я рад, что вдохновил вас на это.
Анжелика с задумчивым видом пила вино.
— Вы действительно вдохновили меня, Джек, и не только в том, что касается пернатых созданий. Я попробую наполнить свои книги более глубоким содержанием. Я собираюсь заняться поиском совершенного счастья.
— Да, вы правы. И я говорю так не только потому, что нахожу вас привлекательной. Большинство людей, проходя свой путь так, словно они слепцы, механически, как вы говорите, даже не задумываются над тем, в чем заключается истинный смысл нашей жизни. Поверьте мне, я задаюсь этим вопросом каждый день. — Его лицо омрачилось, словно ему в голову пришла грустная мысль. — Мы все когда-то умрем. Но прежде чем покинуть этот бренный мир, я бы очень хотел понять, что же я здесь делаю. Я непременно хотел бы, чтобы прожитые мною годы были счастливыми. — Он осушил бокал, который тотчас наполнил склонившийся над ним официант.
— Давайте поговорим теперь о чем-нибудь веселом. Расскажите мне о своих детях.
И Джек рассказал ей о Люси, Элизабет и Софии, трех драгоценных камнях, украшающих его корону.
— Держу пари, что они крепко держат вас в своих маленьких ладошках.
— Они теперь юные леди. Даже Люси, которой всего пятнадцать, делает вид, что ей уже двадцать один. Нелегко приходится такому отцу, как я. Я бы очень хотел завернуть моих девочек в розовую «сахарную вату» и оберегать их целомудрие. Сам-то я неисправимый старый проказник, поэтому подозреваю всех парней, которые встречаются на жизненном пути моих дочерей, в самых дурных намерениях.
— Вы судите по себе.
— Именно так. Мой дробовик, спрятанный под подушкой, всегда наготове, и горе тому, кто посмеет пальцем прикоснуться хоть к одной из моих дочерей.
— Но ведь вы же прекрасно понимаете, что рано или поздно это произойдет.
— Это уже произошло. Элизабет всего восемнадцать, а у нее уже бой-френд в Стелленбошском университете. Софии шестнадцать, и кто знает, что она успела натворить. Люси же — просто красавица, и по ее глазам видно, что она знает себе цену. Готов поклясться жизнью, она наверняка уже хорошо усвоила, что такое добро и зло, и тут я бессилен что-либо сделать.
— Дети появляются на свет благодаря нашему участию, но они не принадлежат нам.
— Мне это очень сложно постичь.
— И не только вам. Мои-то детишки еще маленькие, но Оливье придется нелегко, особенно с нашей дочуркой.
— Всегда помнишь, какими они были в детстве. Несмотря на макияж и вечерние платья, они остаются детьми. Они даже не догадываются, насколько наивны. Им кажется, что они все знают. Я бы хотел стоять у штурвала корабля их жизни и направлять его, обходя мины.
Анжелика вдруг ощутила прилив нежности. Она тоже хотела вести по жизни Изабель и Джоэ.
— Когда узнаете секрет счастья, поделитесь со мной.
— Можете не сомневаться, Джек, вы будете первым человеком, которому я об этом скажу.
После ужина Оливье остался за столом в компании Катерины и еще нескольких гостей, в то время как остальные перебрались в гостиную, где весело потрескивал камин. Анжелика старалась вести себя как можно естественней, однако все ее тело дрожало от неведомого ей наслаждения, словно она ощутила привкус давно забытого плода. Улыбка Джека была заразительной. Его волосы, напоминающие цветом мокрую солому, ниспадали со лба, пока он не откинул их назад, заставив лечь косматыми прядями, похожими на гриву льва. Она любовалась этим скуластым лицом, так щедро одаренным красотой — темными бровями, сходившимися на переносице, когда Джек хмурился, миндалевидным разрезом глаз, которые, казалось, во всем находили источник веселья. Безусловно, он резко выделялся из толпы, — его шутки были гораздо острее, чем у кого-либо из присутствующих, харизма ярче, и каждая его реплика сопровождалась всеобщим смехом.
— Джек, а почему бы тебе что-нибудь не сыграть? — спросила Скарлет, зажигая очередную сигарету. Скарлет обучалась когда-то классической музыке и никогда не упускала случая продемонстрировать свой талант. — Если ты не согласишься, мне придется сделать это самой.
Джеку не нужно было повторять дважды.
