Лейни Рич - Улыбка святого Валентина
– Я совсем не это хотел сказать! – Йен рассмеялся. – У вас с этим персонажем есть одна общая характерная черта – вы то и дело заправляете за ухо свой непослушный локон.
Моя рука, тянувшаяся к виску, зависла в воздухе. Я уставилась на нее, чувствуя себя полной дурой, и захлопала глазами. Йен пришел мне на помощь и сам пригладил мои волосы огрубевшими кончиками пальцев. И в этот момент я поняла, что пропала.
– Вам не надо стыдиться, – промолвил он чувственным баритоном. По-моему, Элоиза – прелестное создание.
Он опустил руку, но продолжал сверлить меня взглядом.
Я окончательно растерялась. Это я-то – прелестное создание? Меня так еще никто не называл. Вот целеустремленной – много раз, неугомонной – тоже. Профессор однажды даже назвал меня «загадочной», чему я крайне удивилась. Но «прелестной» меня не называли еще ни разу! Какие же, право, оригиналы эти англичане!
Я недоверчиво улыбнулась. Возможно, под воздействием выпитого вина, но скорее – под ласковым взглядом Йена Беккета я вдруг ощутила полную раскрепощенность.
Но расслабляться было опасно, об этом я не забывала, поэтому, сделав глубокий вдох, сказала:
– Это звучит очень странно, однако... – Но тут заговорил Йен, и я осеклась.
– Похоже, мне уже не дождаться обещанного Верой пива, – сказал он с нескрываемой досадой.
Рассмеявшись, я кивнула:
– Да, вряд ли. Но пожалуйста, не обижайтесь на Веру! Она славная женщина. .
– Все ваши родственницы показались мне простыми и приятными людьми, – сказал Йен. – Они абсолютно бесхитростны.
На душе у меня потеплело. Я даже готова была бежать к «барышням» и сказать им, что отказываюсь играть в их фарсе роль легкомысленной стрекозы. Однако, подумав, решила воздержаться от этого опрометчивого поступка. Ведь «барышни» все равно бы не оставили нас с Йеном в покое и продолжали бы под разными благовидными предлогами сводить нас вместе, пока мы с ним не переспали бы или не умерли естественной смертью.
– Я вас перебил, – виновато улыбнулся Йен. – Продолжайте!
– Извините! – сказала я, вскинув указательный палец. – Я покину вас на минуточку.
Сделав несколько шагов, я обернулась, желая проверить, провожает ли он меня взглядом. Йен действительно смотрел мне вслед, но только не на ноги, как это обычно делают мужчины, а словно бы пытаясь прочитать мои мысли. Наши взгляды встретились. Я снова вскинула вверх палец и направилась к Бев.
– Пожалуйста, передай мне мой «любовный набор», – сказала, подойдя к ней, я. – Писатель уже вполне созрел.
Бев вскинула бровь, пошарила рукой под столиком и достала оттуда продолговатую синтетическую сумочку.
– А ты, как я вижу, времени зря не теряешь, – сказала она, вручая ее мне. – Молодец, деточка! Так держать!
Я пошла назад к Йену, бросив выразительный взгляд на Мэгс и Веру, когда проходила мимо них. Йен наблюдал за моими действиями с легким недоумением. Подойдя к нему, я молча подхватила его под руку и увлекла сквозь толпу гостей к дому. При этом я склонила голову ему на плечо и прошептала:
– Я хочу попросить вас об одолжении. Мои родственницы, как вы, должно быть, уже заметили, несколько эксцентричные особы, и...
Я запнулась, не решаясь произнести то, что многократно произносила, стоя в своей комнате перед зеркалом.
– И – что же? – Йен нетерпеливо вскинул брови.
– И... – Я сглотнула ком. – В общем, они заманили меня к себе на все лето с целью... – Я мысленно выругалась, только теперь сообразив, что очень похожа на своих оголтелых родственниц. Но отступать было поздно, я вляпалась в эту зловонную кучу по самые уши. Поэтому я выдохнула: – Они хотят, чтобы я переспала с вами.
Йен очень внимательно посмотрел на меня. Я заправила локон за ухо и добавила:
– Вы только не переживайте, нам совсем не обязательно... То есть это вовсе не то, о чем я хочу вас попросить...
Он криво ухмыльнулся, тряхнул головой и сказал:
– Извините, но я вас не совсем понимаю.
– Им кажется, что после размолвки с Питером я впала в депрессию... А вам наверняка известно, что женщины в таком состоянии начинают слишком много есть, злоупотреблять алкоголем и тратить массу денег на ненужные вещи...
Йен сочувственно кивнул, наморщив лоб. В его взгляде читалась неподдельная озабоченность. Он явно был готов услышать самую невероятную просьбу.
Я зажмурилась и выпалила:
– Обычно женщины в нашей семье в такой ситуации начинают «порхать». Это словечко означает, что в расстроенных чувствах они легкомысленно бросаются в объятия первому попавшемуся мужчине. В моем случае они избрали таким сексуальным партнером вас. Поэтому у меня к вам просьба: проводите, пожалуйста, меня в дом и останьтесь там со мной наедине подольше, чтобы у них сложилось впечатление, будто мы... Иначе они не оставят меня в покое.
Я едва не дала волю злым слезам. Мало того, что я была вынуждена униженно просить незнакомого мужчину о нелепом одолжении. Вдобавок я должна была подавлять желание немедленно отдаться ему, потому что совершенно потеряла голову.
Йен отпрянул и внимательно осмотрел меня с ног до головы, как бы оценивая мои женские достоинства.
Я взглянула на него из-под ресниц и встретила лукавую усмешку.
– Так вы сделаете мне такое одолжение? – пролепетала я.
Он оттопырил локоть, предлагая мне взять его под руку, и произнес:
– Разумеется! Ко мне давно уже никто не обращался с подобной просьбой. Я целиком в вашем распоряжении.
Мы вошли в дом, я заперла дверь изнутри, чуть отдернула жалюзи и увидела, что все глядят в нашу сторону. Ура! Это было великолепно!
– Скажите, пожалуйста, – произнес Йен, – в Америке все женщины с причудами или только принадлежащие к семье Фаллон?
– По-моему, это характерно только для нас, – ответила я, пожав плечами. В конце концов, в сложившихся обстоятельствах я не имела права на него обижаться.
Мы разговаривали, сидя на разных концах кровати лицом друг к другу. Освещавшие комнату свечи источали розовый аромат. Их трепещущие огоньки отражались в зеркале на стене, обклеенной розовыми обоями и эротическими плакатами в стиле 80-х годов. Входя в эту комнату, я всегда чувствовала себя девочкой-подростком и показывала язык обнаженным мускулистым красавцам.
Мы выпили бутылку вина и теперь допивали вторую. Я сделала очередной глоток и припала затылком к спинке кровати.
Прохладный воздух с гор просачивался сквозь жалюзи, наполняя спальню запахом сосновой смолы с небольшой примесью выхлопных газов. Я чувствовала себя разморенной и умиротворенной. Мне давно уже не удавалось так славно расслабиться. Плохо отдавая себе отчет в том, что я несу вздор, я без умолку тараторила:
