Кэтти Уильямс - Ловушка для Грейси
Если Грейси надеялась, что его привлекательность за ночь уменьшится, то сейчас с ужасом поняла, что это были напрасные надежды. У него был именно такой агрессивно-очаровывающий вид, которого она опасалась. Когда он взял ее руку в свою, по ней пробежал трепет тревоги. Дура ты, сказала она себе презрительно. Этот человек рожден, чтобы завоевывать сердца прекрасных женщин, одежда, прическа и весь облик которых говорят об их утонченном вкусе и изысканности.
Краешком глаза Грейси заметила за одним из соседних столов двух таких женщин, с интересом смотревших на него, и ей хотелось знать, всегда ли он вызывает такую реакцию у противоположного пола.
Она сочла, что могла бы любоваться его физической привлекательностью и в то же время сохранять иммунитет к его чарам. Ей же раньше всегда удавалось оставаться как бы сторонним наблюдателем и решать все вопросы своих взаимоотношений с мужчинами головой, а не сердцем.
– Что вы будете пить? – спросил он, когда они сели и перед ними появился официант с двумя экземплярами меню.
– Минеральную воду, пожалуйста.
– Вы не пьете вино?
– Не пью только тогда, когда думаю, что мне нужно иметь ясную голову, честно ответила Грейси, считая, что в компании с таким человеком ясная голова – это самое важное, что нужно иметь. Он засмеялся, как будто прочел ее мысли, и заказал себе виски.
Грейси ожидала, что он сразу спросит ее, принимает ли она его предложение, но, пока они ели, он перевел разговор на нее и ее работу в Англии. Нравится ли ей ее работа, Лондон? Часто ли она ходит в театр? У него была удивительная способность делать вид, что он искренне интересуется всем, что она говорит.
Это, вероятно, показное, подумала она. А потом, разве имеет значение, какое впечатление она производит на него? Было непохоже, что с нею беседуют на предмет зачисления ее на работу, которую она хочет получить. Если он переменит свое мнение о ней, то она это легко переживет.
Когда они ели главное блюдо – великолепный бифштекс, приготовленный с добавлением горчицы и бренди, – Грейси украдкой разглядывала резкие очертания его лица. У него была осанка человека, рожденного властвовать. Когда он улыбался, выражение его лица становилось мягче, но зоркие глаза были всегда на страже. Не удивительно, что он с такой очевидной легкостью пробил себе путь в этом мире головорезов большого бизнеса. Она подозревала, что он железный человек и грозный противник.
За кофе он спросил ее без какого бы то ни было вступления:
– Вы приняли решение в отношении моего предложения?
Он откинулся на стуле, скрестив руки на груди, и внимательно смотрел на нее из-под своих густых черных ресниц.
– Расскажите, пожалуйста, немного подробнее, в чем будет заключаться работа.
Она слушала, а он объяснял ей ее будущие обязанности, отвечая на вопросы четко и ясно.
Грейси кивнула головой в знак согласия и подумала, что если у нее и оставались какие-то неясности, то теперь они все сняты. Работа представлялась ей восхитительной. На нее будет возложено гораздо больше ответственности, чем она имеет теперь на фирме у Коллинсов, и по всем признакам стремление к расширению познаний в делах фирмы здесь поощряется.
– Я готов удвоить ваше жалованье по сравнению с тем, что вы получаете в данный момент в Англии, – сказал он, когда наступила пауза в ее вопросах.
– Почему? – Грейси хлебнула кофе из чашечки и посмотрела на него с любопытством.
– Потому что вы мне нужны, и я готов за это платить.
Она почувствовала, как приятная теплота разлилась по телу, и поспешно опустила глаза.
– Итак, да или нет?
– Я согласна. – Он не удивился – видимо, потому что привык добиваться своего, когда чего-нибудь хотел, затем она продолжила:
– Но мне нужно вернуться в Лондон, чтобы завершить дела и договориться о сдаче квартиры. Кроме того, я должна выяснить у своего босса, можно ли что-нибудь сделать, чтобы мне не отрабатывать один месяц после уведомления об увольнении.
Морган понимающе кивнул головой, затем сказал неожиданно:
– Я сам собираюсь быть в Лондоне через неделю. Мы можем встретиться и полетим назад вместе. Я там начну посвящать вас в дела фирмы.
Грейси почувствовала легкую дрожь. Одно дело работать вместе с Морганом Дрейком, другое – быть с ним вне служебных отношений. Она чувствовала это инстинктивно, хотя для таких предположений у нее не было никаких оснований.
Конечно, подумала она, разницы никакой не будет Он необычайно привлекательный мужчина, но такого она не заинтересует. Чтобы обратить на себя внимание, женщина должна быть очень красивой, а она далека от совершенства.
Он медленно кивнул головой, вытесняя всякие несообразные мысли из ее головы.
– Когда вы хотите лететь? – спросил он. – Я закажу вам билет.
– У меня уже есть обратный билет. Пожалуй, я просто поменяю его на другое число. Хотя… – она нахмурилась… – билет дешевый. Может быть…
– Выбросите это из головы, я куплю вам новый билет. – Он поманил официанта, чтобы расплатиться, и она поняла, что для него вопрос исчерпан.
– Где вы остановились? – спросил он, быстро пробегая глазами счет и кладя на серебряный поднос свою кредитную карточку.
– А зачем это вам?
– Мне нужен адрес, чтобы выслать вам туда билет. Вы всегда задаете так много вопросов?
– Эта привычка у меня выработалась, должно быть, за те долгие годы, когда я пыталась присматривать за Дженни. – Она дала ему адрес своей гостиницы, он кивнул головой, но записывать его не стал.
Он с любопытством продолжал разглядывать ее, и у нее возникло впечатление, что он снова сравнивает ее с Дженни. Она чувствовала, что краснеет. Пожалуй, в первый раз с тех пор, как они сели за обеденный стол, жесткие серые глаза рассматривали ее не как будущего работника, а как женщину, оценивая ее хрупкую фигуру, нежные черты, просто уложенные прямые каштановые волосы, разделенные посредине и спадающие прямыми прядями на плечи.
– Ваша одежда вас не украшает, – сказал он вдруг и стал давать ей еще более откровенные оценки:
– Вы тонкая, но вовсе не худая. Вам нужно отказаться от рубашек и платьев, скрывающих ваше роскошное тело.
Холодными глазами он изучающе смотрел на нее, постукивая по бумажнику своей кредитной карточкой, возвращенной ему официантом.
Грейси хотела было сказать: я допускаю, что вы хорошо разбираетесь в одежде, но ее застало врасплох его замечание, касающееся ее лично, и она не могла придумать ничего вразумительного, чтобы ответить ему.
– Я не понимаю, какое отношение к вам имеет мой выбор одежды, – сказала она наконец с сарказмом в голосе, давая понять, что она не испытывает восторга от его вторжения в ее личные вкусы.
