Дженис Хадсон - Слишком много сюрпризов
Лилиан была одна, там же, где он ее и оставил, по-прежнему прикованная к холодильнику. Она стояла к Трейсу спиной, прихлебывая кофе из кружки и глядя в окно. Со своего места она легко могла дотянуться до кофеварки и радио, которые уже успела включить. Выключенный из розетки телефон находился вне пределов ее досягаемости.
Так с кем же, черт побери, она разговаривала?
Тут внимание Трейса привлекло странное урчание. Одновременно он почувствовал, как что-то трется о его ногу. Взглянув вниз, Трейс чуть не выругался. Широко открытыми глазами на него смотрел самый белый, самый толстый, самый пушистый персидский кот, какого ему только приходилось видеть. Трейс ненавидел кошек. А это наглое животное пристроилось рядом, терлось о его ногу и урчало так громко, что, казалось, сотрясало стены. Трейс чувствовал себя так, будто на него надели тапочек из кошачьей шкуры с головой, хвостом, подозрительными желтыми глазами и черным, словно вдавленным носом.
Трейс засунул револьвер в наплечную кобуру.
– Так ты, вероятно, и есть любимец мышей?
Лилиан про себя порадовалась, что не подпрыгнула, услышав звук его голоса. Она знала, что Трейс здесь, чувствовала его присутствие, от которого начинало быстрее биться ее сердце, а в воздухе словно проскальзывали электрические заряды. Тем не менее, она заставила себя не отрываться от окна. Собаки резвились на весенней траве под ясным небом, таким голубым, что на него больно было смотреть. За забором шелестели листвой невысокие деревья. Ветерок колыхал пшеницу на поле мистера Керри. С другой стороны пасся скот Тома Ханны. Одна из коров просунула голову через проволочную изгородь, чтобы попробовать травки Лилиан.
Неправдоподобно нормальная картина.
Ведь в это утро все было совсем наоборот.
Чуть не разразившись истерическим смехом, Лилиан поймала себя на том, что больше всего жалеет о невозможности переодеться. После душа ей пришлось надеть те же джинсы и футболку, что были на ней вчера вечером. Ругая себя за эти глупые мысли, Лилиан крепко сжала кружку с кофе и повернулась к Трейсу.
– Его зовут Волосатик.
– И как вам не противно произносить такую кличку, – саркастически поинтересовался ее раненый гость.
– Вовсе даже не противно. А вам бы надо в постель, – добавила она, не успев остановить себя. Незнакомец проспал всю ночь, но лицо его по-прежнему выглядело изможденным.
Он сурово поглядел на Лилиан.
– Мне бы надо смотаться отсюда, пока не появилась полиция.
Удивленная и встревоженная, Лилиан сжала кружку еще крепче.
– А почему вы решили, что им придет в голову заглянуть сюда?
– Если они поймут, что я все еще нахожусь поблизости, то могут просто начать обыскивать все дома подряд.
– Вы думаете, они это сделают?
– Когда речь идет о парне, которого подозревают в убийстве копа и продаже наркотиков? Конечно, сделают. Можете не сомневаться.
– А вы действительно убили полицейского и продавали наркотики, агент Янгблад?
Глаза Трейса подозрительно сузились.
– Вчера ночью вы, помнится, не знали моего имени. Успели послушать по радио утреннее сообщение?
Пожав плечами, Лилиан кивнула в сторону приемника.
– Да.
– Что ж, надеюсь, вы извините меня, если я не стану задерживаться, чтобы снова послушать его.
Нервно сглотнув, Лилиан кивнула. Он должен уйти. Так будет лучше для них обоих.
– Спасибо за гостеприимство. Мне пора.
Внимание Лилиан привлек Волосатик. Кот выписывал восьмерки вокруг ног Трейса Янгблада и потирался о них с блаженным выражением на пушистой мордочке. И это ее кот, который терпеть не мог людей?
Волосатик не просто не находил с людьми общего языка, он люто ненавидел всех, кроме Лилиан. Даже ее родители, которых кот знал все свои семь лет, когда приезжали в гости, все равно слышали от него только враждебное шипение. Однажды отец Лилиан попытался погладить Волосатика, но тот в ответ расцарапал ему руку.
Наблюдая, как ее необщительный кот трется о ноги подозреваемого в убийстве, Лилиан вдруг почувствовала комок в горле.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Нет.
– Нет, вы не ответили? Или нет, вы не собираетесь отвечать? Или нет, вы не убивали полицейского и не торговали наркотиками?
– Это имеет значение?
– Глупый вопрос.
– Нет. – Трейс проверил, сколько патронов осталось в его револьвере. – Нет, я не торговец наркотиками и не убийца полицейских.
Лилиан нервно сглотнула слюну.
– Тогда почему бы вам не пойти в полицию? Или не позвонить им, чтобы они приехали сюда за вами? Люди, с которыми вы работали, наверняка разберутся во всем и восстановят вашу репутацию.
– Вы начитались романов. Мне пора уходить.
Но Трейсу совсем не хотелось снова куда-то бежать и скрываться. Он ослаб от потери крови, у него кружилась голова. Весь штат готов был гоняться за ним по пятам. Трейс оглядел свою окровавленную одежду. С таким же успехом он мог бы выйти на улицу с плакатом «Вот он я». Прошлой ночью, прежде чем заснуть, он на несколько минут почувствовал себя в безопасности в этом доме, рядом с Лилиан. Конечно, ему не хотелось убегать. По крайней мере сейчас. Но он не мог остаться. Он должен найти себе безопасное укрытие и продумать следующий шаг.
К тому же Лилиан выдаст его при первой же возможности. Он ведь вошел в этот дом, угрожая ей пистолетом. Эта женщина будет только рада, если он навсегда исчезнет из ее жизни. Трейс с трудом боролся со слабостью, угрожавшей свалить его с ног.
– И куда же вы пойдете? – спросила Лилиан.
Ее тихий голос ласкал измученные нервы Трейса, словно мягкий шелк. Он покачал головой.
– Вам лучше этого не знать. Я не могу рисковать, вы ведь тут же позвоните своему герою-любовнику, как только представится такая возможность.
– Он вовсе не мой любовник. Дэвид – просто друг. Женатый друг. Его старшая дочь училась в прошлом году в моем классе, а на следующую осень придет младшая.
– Училась. – Черт побери? – Так вы учительница?
– Третьего класса.
Трейс зажмурился.
Боже правый! И надо ж было, чтобы из всех людей он выбрал прошлой ночью именно учительницу третьего класса!
– Не думаю, чтобы вы были когда-нибудь замужем.
– А какое это имеет…
– Так были или нет?
– Нет, – сказала Лилиан.
Он так и знал! Угораздило же его подхватить старую деву, да еще к тому же школьную учительницу, содрогавшуюся от каждого произнесенного им бранного слова.
– Ну и повезло же мне!
Глаза Лилиан сузились.
– Что это вы имеете в виду?
Но, прежде чем Трейс успел ответить, собаки во дворе залились оглушительным лаем. Лилиан напряглась. На взобравшуюся на дерево белку или на уличных мальчишек собаки лаяли совсем по-другому. Сейчас это был лай настоящих сторожевых псов, охраняющих свою хозяйку. Значит, к дому приближались чужие.
