Диана Палмер - Друзья и любовники
— Ты что, решила взяться за кисть? — бросил он раздраженно. — По-моему, за столько времени мой портрет уже должен был бы отпечататься в твоей памяти.
Она перевела взгляд на быка.
— Я просто думала, — сказала она.
— Думала о чем? Об очередной жертве преступления?
Это была первая капель в леднике, который он возвел вокруг себя. И она ответила ему робкой улыбкой.
— Не совсем. Думала, какие гнусные орудия мне могут для этого понадобиться, и о кое-каких деталях, весьма устрашающих.
Он тихо рассмеялся и наклонил голову, чтобы зажечь сигарету.
— А в кого на этот раз всадят топор? Она бросила на него быстрый взгляд.
— Я подумывала, а не убить ли мне самого сыщика?
— Твои поклонники повесят тебя на первом же суку.
Он поглядел на ее слегка растрепанные рыже-золотые волосы, горящие щеки и огоньки в зеленых глазах. Зрачки его сузились.
— Ты так мало похожа на убийцу… — пробормотал он.
Она дерзко улыбнулась.
— Я всегда любила детективы, — возразила она. — Следить, как распутываются преступления. Я хотела идти работать в полицию, но в журнале было дел невпроворот.
— Не скучаешь по ним? — В вопросе звучало живое участие.
— Ты имеешь в виду репортерскую деятельность? — Она задумалась, вспоминая то время, когда была единственным репортером и фотографом еженедельника в маленьком провинциальном городишке. — Не знаю. Иногда мне кажется, все бы отдала, чтобы только вернуться обратно. Все было так просто по сравнению с тем, что я делаю сейчас. Мне не нужно было сочинять новости, надо было только сообщать о них.
— Думаю, это не так уж трудно — изыскивать новые способы убийства людей. — Он насмешливо поглядел на нее.
Она рассмеялась.
— Тебя это удивит, но конкуренция — жестокая штука, а я была новичком. Поэтому и приходилось выжимать из себя все — иначе окажешься за бортом.
— Мне понравилась «Скрипучая башня», — сказал он.
— Спасибо.
Он ухмыльнулся.
— У героя я обнаружил некоторые… ну, скажем, знакомые черты.
Она почувствовала, что краснеет, вспоминая своего сыщика: высокий, широкоплечий, с усами, любитель шотландского виски, никогда не расстающийся с вещами до тех пор, пока они окончательно не развалятся. Чего греха таить, она списала его с Джона, но тем не менее никак не ожидала…
— Собираешься возбудить против меня дело? — спросила она кротко.
— Какой может быть суд, я польщен. — Он еще ниже надвинул шляпу, скользнув по ней взглядом. — А героиня в чем-то… напоминает тебя.
Она взглянула на него и почувствовала, как дико запрыгало сердце. Ей это не приходило в голову.
— Правда? Тебе так показалось?
Ее смущал его темный неподвижный взгляд.
— Почему ты унеслась от меня перед тем, как появились те туристки? Не потому ли, что я сказал тебе о ночи, проведенной без сна, а ты вообразила, будто я провел ее с Мелоди?
У нее перехватило дыхание. Как безошибочно он угадывает ее мысли! Она сглотнула слюну.
— Я… Я просто захотела прокатиться немного быстрее. И ничего больше.
— Правда? — Он небрежно протянул руку и, зацепив пальцем за вырез блузки, слегка притянул ее к себе. Но он, видно, не осознавал, какую бурю чувств вызвал в ней. Этот длинный, сводящий с ума палец медленно нащупывал путь между холмиками ее грудей под тонкой тканью. Она вдруг со смущением вспомнила, что на ней нет лифчика. По напряженному выражению его смуглого лица она поняла, что он уже это заметил.
Ее реакция на легкую ласку была слишком очевидна и не могла укрыться от его серебристых глаз, которые неотрывно следили за каждым ее вздохом.
Он перевел взгляд на ее лицо, ловя в глазах искры вспыхивающего возбуждения. Ей хотелось прекратить эту муку, но Джон обхватил свободной рукой ее спину и с силой прижал к себе.
— Не надо, милый, не надо, — шептала она, в то время как его большая ладонь легла ей на шею, касаясь одновременно ключиц и груди. — Джон, что ты делаешь? — Она сжала пальцами его мощное запястье и попыталась оттолкнуть от себя.
— А как ты думаешь, что я делаю? Пристаю к тебе. Как тебе это нравится?
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, завороженная, испуганная, дрожащая так, будто он раздел ее и прикасался к обнаженной коже.
— Ты раньше никогда этого не делал… — прошептала она.
— Потому что ты этого не хотела. — Его руки скользили по ее ягодицам, прижимая к себе ее бедра. Она должна была бы воспротивиться этой близости, но не смогла. — До вчерашнего вечера, — добавил он.
— Я и вчера не хотела, — не очень уверенно возразила она.
— Ты была слишком ослеплена ревностью. — Руки его все сильнее прижимали ее бедра. — Нашла к кому ревновать! Иди сюда…
Он наклонил голову, и впервые за все время его твердые теплые губы коснулись ее рта. Усы щекотали, а губы становились все настойчивей, вынуждая ее приоткрыть рот. Она чувствовала дразнящее движение языка, тогда как его руки, проникнув под блузку, мягко гладили ее спину.
У нее перехватило дыхание, из горла вырвался прерывистый стон, тонкие пальцы еще крепче впились в огромные руки. От него пахло сигаретным дымом и дорогим одеколоном; тело, там, где он прижимал ее к себе, было чуть влажным. Все это казалось невероятным — страстные поцелуи, интимные объятия средь бела дня…
— Ну, поцелуй же меня, — потребовал он, глядя на ее дрожащие губы. — Тебе ведь так хотелось коснуться меня, сделай это сейчас. Перестань сдерживать себя, расслабься, черт возьми!
Слова, как брызги холодной воды, проникали сквозь огненную пелену страсти. Она смотрела на его лицо, напряженное от желания, видела жадный блеск в серебристых глазах.
Она помотала головой, чтобы стряхнуть наваждение.
— Нет, нет, — вырвалось у нее, но сама она не поверила своим словам. Рот больно горел от неистовости его губ, ноги подкашивались. — Нет, давай… давай останемся только друзьями.
Он взял ее руку и прижал ладонь к своему бешено бьющемуся сердцу.
— Чувствуешь, что ты делаешь со мной? Постоянно. Просто друзья? Да какая тут к черту дружба!
— Нет! — Она вырвалась из его объятий и, отбежав подальше, попыталась перевести дыхание. — Я не хочу, чтобы это случилось. Не хочу…
— Но это уже случилось, — сказал он, окинув взглядом ее вздрагивающую фигуру, острые кончики грудей, вздымающиеся в такт учащенному неровному дыханию.
Издав невнятный вопль, в котором смешались боль и обида, она повернулась и побежала к лошади. Этого не могло произойти, только не с Джоном, человеком, которому она так доверяла. То, что он предлагал ей, было слишком неожиданно.
— Мадлен! — окликнул он. Но она уже вскочила на лошадь, бросив на него затравленный взгляд.
