Кейт Хьюит - День надежды
—Так значит, у тебя не было времени оформить опекунство официально? — удивился Лукас и словно бы просиял.
Райнона только крепче обняла малютку, отчего та захныкала.
—Нет. Но Линн оставила письменное распоряжение. Оно тоже имеет законную силу. Так что Аннабель — моя.
—Если ты захочешь, будет, — проговорил он задумчиво, — но я сильно сомневаюсь.
Обида и гнев застлали ей глаза.
—Ты напрасно делаешь скоропалительные выводы, — процедила она, а потом обратила свой взгляд на малышку. — Извини, ей нужно поесть.
И Райнона побежала в ванную, где нашла бутылочку. Затем усадила ребенка на стульчик и трясущимися руками нацедила нужную порцию.
—Да у тебя тут целая артиллерия детских средств, — сказал он, заглянув ей через плечо.
Райнона чуть не уронила бутылочку, хорошо еще, та была пластиковая.
—Можно нам остаться с ней одним?
—Нет. Теперь Аннабель моя забота так же, как и твоя. И я не собираюсь упускать ее из виду ни на секунду.
Райнона скривилась.
—И ты думаешь, мне это может понравиться?
—Не знаю, мне все равно, — холодно признался Лукас. — Любопытно, чего ты добиваешься, Райнона Дэвис? Как я понимаю, Аннабель — козырь в твоей игре?
Услышав такие слова, девушка резко развернулась к нему и чуть не влепила пощечину. Бутылочка все же вылетела у нее из рук и покатилась по кафельному полу. Аннабель заплакала.
—Не знаю, с какими людьми ты привык общаться, — яростно зашипела Райнона, — но должно быть, не с такими, как я. Потому что никогда, слышишь меня, никогда я не опускалась до такого низкого уровня. Я здесь не по своей воле, мистер Петракидес, а только ради Аннабель. И если ей будет хорошо без меня, ладно. Но, знайте, я не собираюсь подчиняться любому приказу какого-то самодура. Если что и решу, то только тогда, когда увижу, что для Аннабель это хорошо. Но не раньше. Понятно?
Ее грудь вздымалась, глаза метали молнии, кулаки сжимались и разжимались. Лукас смотрел на нее так долго, что казалось, прошла целая вечность. Наконец он ухмыльнулся.
—Понятно.
—Вот и отлично, — буркнула она.
Вся дрожа, девушка приподняла ребенка, прижала щечкой к своему бьющемуся сердцу. Аннабель, видимо почувствовав ее страх и неуверенность, заплакала сильней.
—Да ты просто не в состоянии о ней позаботиться, — сделал вывод Лукас и забрал ребенка из ее рук.
Девушка смутно ощущала, что в этот самый момент произошло что-то очень важное, но ей некогда было обдумывать ситуацию.
Она знала одно: следующая пара дней определит дальнейшую судьбу ребенка... и ее собственную.
Несколько часов спустя Аннабель наконец заснула. Звезды сверкали в синильно-черном небе и отражались бриллиантами в воде. Райнона беспокойно бродила по комнате номера, который выделил ей Лукас и куда она перебралась несколько часов назад. Ей никогда не приходилось видеть такой роскоши, и если бы цели и обстоятельства ее поездки были другими, то она наверняка бы оценила это и насладилась предоставленным шансом.
Райнона провела рукой по шелковому пододеяльнику и простыни, заглянула в, поражающую воображение, огромную ванную на двоих. Отличные декорации для романа и... совершенно бесполезные.
Здесь была маленькая гостиная и даже кухонька, в самый раз для ухода за Аннабель. Тут как раз поместятся все детские бутылочки и кастрюльки.
Широкий балкон протянулся по всей длине номера. Еще раз проверив, спит ли Аннабель, Райнона вышла на балкон в теплую темень позднего вечера.
Она опустилась в мягкое кресло, притянула колени к груди и положила подбородок на колени. Эту позу она любила с детства.
Девушка закрыла глаза.
Отсюда она могла слышать веселые звуки вечеринки, гости которой перешли в сад. Любопытно, и Лукас среди них? Он исчез после того, как она сюда переселилась.
И теперь у нее много свободного времени, чтобы все хорошенько обдумать.
Мысль о том, что Лукас мог бы удочерить Аннабель, была ей мила во всех отношениях. И жаль, что не он ее отец. Такой мужчина и впрямь мог бы дать девочке все, что положено. Богат, наделен властью, и у него множество полезных и нужных связей... Она ведь прилетела сюда с тем, чтобы найти Аннабель отца, семью.
Райнона и не подозревала, что ей будет так больно расставаться с малышкой. Она не подготовила себя к этому расставанию. Кто бы мог подумать, что столь недолгое общение с ребенком может так изменить ее отношение к жизни.
Неужели она, и правда, успела полюбить это крошечное существо? Какая же она дурочка! Ну, конечно, любит. Как же иначе!
—Я тут подумал, что ты, может быть, голодная.
Райнона вскинула голову и увлажненными глазами посмотрела на пришедшего Лукаса. В его руках был поднос с едой, который он поставил на стеклянный столик перед ней. Потом потянулся к ней и поднял пальцем ее подбородок.
—Кажется, мы плакали.
—Нет.
Предательская слеза покатилась по щеке девушки.
—Нет? — усмехнулся он.
Вторая слеза медленно поползла за первой. Райнона гордо подняла подбородок и убрала его руку.
—Я не плачу.
Он задумчиво наблюдал за ней.
—Может, лучше поесть? Обычно еда подкрепляет.
—Спасибо, — пробормотала Райнона и машинально подвинула тарелку.
—Национальное блюдо, — сообщил ей Лукас. — С маслинами, чесноком и приправлено красным вином.
—Восхитительно, — признала Райнона, проглотив кусочек.
Такой вкуснятины она никогда не пробовала!
Сев напротив, он с удовольствием наблюдал за ней.
—Ты говорила, что вы с Линн давно не виделись, насколько давно? — поинтересовался Лукас, и Райнона в удивлении подняла на него глаза.
—Около десяти лет, с тех пор, как обе окончили школу, — ответила она, поигрывая вилкой.
—Должно быть, она тебя озадачила своей просьбой, — решил Лукас. — Чужой ребенок — такая обуза.
—Дети всегда не игрушки, — кивнула она. — Но это же не значит, что их вовсе не надо иметь.
—Правда? — цинично сказал он, и его тон девушке не понравился.
—Что ты предлагаешь? — напрямик спросила она. — Допустим, отцом окажется Кристо. И что? Если Аннабель для тебя обуза...
—Считаешь, я тоже попытаюсь избавиться от нее, как это делаешь ты? — закончил за нее Лукас, и она резко подняла голову. — Я обязательный человек, Райнона. И сделаю все возможное для Аннабель.
—Я вовсе не собираюсь от нее избавляться, — запротестовала девушка, но Лукас пожал плечами.
Очевидно, не поверил.
—Можешь называть это по-своему.
—Я уже готова была уступить опекунство тебе, — признала она, скрепя сердце. — У ребенка должна быть семья, родная семья. Хотя бы один родитель, который реально любит ее. Но теперь... все так изменилось.
