Эрин Маккэн - Любовь и другие иностранные слова
После ужина мы, женщины, убираем со стола и оставляем папу вместе с осоловелым Россом на растерзание Джоффу. Гость рассказывает им, сколько разных хворей переносят клещи помимо «болезни Лайма, которой так злоупотребляют доктора». «Да что вы говорите! Не, ну вы только подумайте!» – вставляет порой папа с наигранным энтузиазмом.
Росс с Мэгги убегают от нас, только пятки сверкают. Думаю, на подъездной аллее остались следы шин. Джофф намека не понял, а вот Кейт догадалась и объявила наконец, что им тоже пора собираться. Не успевают они накинуть плащи, как я уже услужливо открываю входную дверь.
И уже совсем на пороге Джофф спохватывается:
– Передайте мое восхищение шеф-повару.
– Благодарю, – отзывается мама.
– Надеюсь, вы не обидитесь, но в соусе было слишком много базилика. Не расстраивайтесь, это типичная ошибка американских поваров.
– Правда? – интересуется мама.
– В следующий раз кладите на треть меньше. Сразу почувствуете разницу. Сможете насладиться букетом вкуса, и атака базилика не застигнет вас врасплох.
Мама умудряется его поблагодарить. Как только дверь за ними закрывается, я объявляю:
– Должна сообщить вам, что я… испытываю к нему очень, очень сильную неприязнь.
Мои родители никогда не говорят «ненавижу», если речь не идет о несправедливости, грубости и бандитах, которые воруют у старушек. И все-таки еще немного, и это слово сорвалось бы у меня с языка.
– Вы видели, как он постоянно к ней притрагивался? – вопрошаю я, и воспоминания заставляют меня содрогнуться.
– По-моему, это было очень мило, – объявляет мама и слышит в ответ мое шокированное «Что?!».
– Послушай, Джози, – говорит папа, берет меня под руку и медленно ведет нас с мамой к себе в кабинет. – В нашей семье принято так: если кому-то из нас человек нравится, то и нам тоже. Если придется, мы даже готовы его полюбить.
– Нет, не готовы. Мы не любим дядю Вика. В прошлом году на День Благодарения ты назвал его «органически непереносимым».
– Да, было дело. Как ты думаешь, он услышал? – спрашивает папа с надеждой.
– Твой отец имеет в виду ближайших членов семьи.
– Джоффри Стивен Брилл никогда не станет ближайшим членом семьи, – говорю я. – Я за это голосовать не буду и вам не советую. Вы должны позвонить Кейт сегодня же вечером и сказать, чтобы она вернула кольцо. Он ей совсем не подходит, и в нашей семье ему не место.
– Ну, ну. Джофф заслуживает второго шанса, одного вечера явно недостаточно. Может, он еще поднимется в твоих глазах.
– Никогда.
– Если ты не станешь к нему добрее. Но, возможно, однажды ты порадуешься, что знакома с человеком вроде Джоффа.
– И это тоже никогда.
– А я думаю, такое может случиться. Например, Софи Вейгмейкер пойдет гулять с одним из своих ухажеров в лес и подхватит вшиный возвратный тиф. И кому ты тогда побежишь звонить? Естественно, Джеффри Стивену Брилу, – папа похлопывает меня по руке. – Да, он нам может пригодиться. Джофф, как мне кажется, способен многому тебя научить, если ты согласишься учиться.
– Ты про клещей?
– Про клещей и про многое другое, дорогая. – Он с улыбкой гладит меня по щеке и улыбается несколько безумно. – Никогда не угадаешь, что узнаешь от других людей, – о них или о себе самом.
– Так ты ничего не скажешь Кейт?
– Не скажу.
Ну что ж, тогда придется мне, – думаю я, беру в руки серый керамический кувшин с надписью «Пиявки», опускаюсь в кресло и обдумываю свой план, одно за другим выуживая из кувшина драже M&M’s. Папа хранит их там для меня.
Глава 5
Проснувшись наутро, я первым делом звоню Кейт. Ну ладно, вторым делом. Сначала я обшариваю Интернет, чтобы убедиться, что Джеффри Стивен Брилл не числится в списке отцов, что уклоняются от уплаты алиментов, беглых каторжников и сексуальных маньяков. Во всяком случае, в нашем штате не числится.
Его тройное имя никак не идет у меня из головы (и вряд ли уйдет в ближайшее время), и еще я отлично помню, как противно он пожал мне руку. Вздрогнув от воспоминаний, я вытираю ладонь о штаны и набираю номер Кейт.
Пока идут гудки, я смотрю на фото Денниса ДеЯнга, подписанное его собственной рукой. Портрет стоит в рамке на моем столе и смотрит на меня так пристально, что я говорю:
– Сейчас я все улажу.
Он бы сделал то же самое.
– Джози, – спросонья голос у Кейт хриплый. – Сегодня суббота. Который вообще сейчас час?
Кейт, в отличие от нас с отцом, не жаворонок. Папа-то поднимается еще раньше меня: на работу он приходит не позже половины седьмого. Даже по субботам я без будильника встаю рано и засыпаю около десяти вечера, а потому вечеринки и танцы даются мне нелегко. Обычно мне нужно вздремнуть, если я собираюсь куда-то на вечер. Или я возвращаюсь пораньше. Или и то, и другое.
– Сейчас семь тринадцать, – отвечаю я. – Знаю, что для тебя это рано, но у меня не было сил ждать. Мне надо поговорить с тобой о Джеффри Стивене Брилле.
– Он просто чудо, правда?
– Нет. Он не чудо. Он ужасен.
– Неправда.
– Он несносен, самонадеян и отвратителен. Если продолжить этот список, то рано или поздно я назову слово «козел». Но я остановлюсь, чтобы не расстраивать тебя.
– Но, Джози, ты же его совсем не знаешь.
– Он же самый скучный человек в мире, Кейт. Ты ведь не собираешься за него замуж, правда? Это что, поздний подростковый бунт? Джофф как раз такой парень…
– Джози, хватит!
– …как раз такой парень, с которым встречаются в шестнадцать лет, чтобы позлить родителей!
– Джози, я вешаю трубку.
– Болезни, вызываемые клещами? Что тут еще скажешь…
– Ох, – я слышу, что она села в кровати. – Он просто переживал из-за знакомства с вами. Ну, подумай сама. Наша семья, как знаешь, может и отпугнуть.
– Кто?
– Ты. И все остальные.
– Но ты же одна из нас, – говорю я устало.
– Особенно вы с папой.
– Неправда.
– Ну, разве что у кого IQ выше, чем у Эйнштейна.
– Ты первая заговорила об одаренных. Разве папа тебя не учил, что так делать не надо?
– Это не меня ему надо было учить.
– Что?
– Да Джофф в любом случае догадался бы. Он просто хотел, чтобы вы знали, что он тоже умный.
– И для этого он поделился с нами своими поразительными знаниями о клещах? Я тебя умоляю.
– Джози, перестань. Ну, да, – признает она. – Тема действительно была так себе, но он только-только прочел статью, и это первое, что пришло ему на ум.
– Наше счастье, что это не была статья об анальных трещинах.
