Татьяна Герцик - Всё не так просто
Вытянув губы узенькой недовольной трубочкой, Вячеслав кисло признался:
– Не получается. Пытался уже. Она, кстати, завтра придет ко мне чайник чинить.
Владимир приподнялся в кресле и выразительно постучал по виску указательным пальцем.
– Ты что, сдурел? Зачем тебе это надо? Другого места для починки не нашлось?
С изрядной долей издевки, относящейся к нему самому, а вовсе не к гостю, Вячеслав заметил:
– А Новый год на носу, если ты не заметил. Все нормальные люди его уже встречают, и посему недееспособны. В строю я остался один. – Получилось забавно, и он мрачно хмыкнул.
Как опытный юрист, Владимир сразу углядел в попытке соседской девчонки починить свой чайник именно у Вячеслава примитивную интригу.
– Да она просто предлог ищет с тобой поближе познакомиться. И ты прекрасно понимаешь, чем это может закончиться. Знаешь, сколько дают за совращение несовершеннолетних?
Вячеслав сердито посмотрел на друга и прорычал:
– Ты что, меня за сексуального маньяка принимаешь?
Тот вскочил с места и пробежал по комнате, взволнованно размахивая руками.
– Да ты просто не понимаешь, как это может быть! Ля-ля-тополя, бдительность притуплена, из отремонтированного чайника вместе чайку-кофейку попьете, и пойдет-покатится! А если учесть, что она тебе крепенько нравится, вернее даже будет сказать – ты к ней весьма и весьма неравнодушен… – Вперил внимательный взгляд в низко склонившего голову дружка. Тот не протестовал, и Владимир окончательно уверился в верности своих подозрений. Сердито воскликнул: – То закончится это всё постелью, и не говори мне, что будет по-другому!
Осклабившись, Вячеслав раздраженно произнес:
– Да успокойся ты! Из-за чего сыр-бор? Я впервые вижу, чтобы ты так дергался. Не такой уж я аморальный тип, как ты, видимо, думаешь, чтобы соблазнять подростков. Мы просто поговорим и разойдемся красиво – она к себе с починенным чайником, а я поеду на новогодний банкет к тебе в ресторан. Такой вариант тебя устраивает?
Владимир немного притушил свое волнение и сел обратно.
– Ладно, ты уже большой мальчик и сам соображаешь, что делаешь. Но я думаю вот что – тебе надо любовницу завести.
Зафыркав, тот ответил:
– Я тебе могу посоветовать то же самое!
Явно недооценивая наблюдательность друга, Владимир кичливо заявил:
– Ну, у меня-то таких проблем нет!
На что Вячеслав, прищурившись, с намеком спросил:
– Ой ли? А для чего тогда было Настьку весь вечер на танцы вытаскивать и так прижимать, что вы одним целым казались?
Владимир зло пробормотал что-то нечленораздельное. Но потом честно признал:
– Ну ладно, есть кое-что, но это означает только одно: нам непременно нужно найти не слишком требовательных подружек!
Они засмеялись и хлопнули друг друга по плечам, вполне согласные с этим выводом.
– Ладно, завтра этим и займемся!
Уходя, Владимир предупредил:
– Ты слишком не наряжайся. Там публика будет смешанная, и твой смокинг понимания не найдет. Так что попроще – костюм, рубашечку светленькую, в крайнем случае галстучек. Но не больше. Никаких бабочек и бриллиантовых запонок.
Вячеслав рассмеялся. Из этого описания можно было подумать, что он выпендристый сноб.
– Ладно, ничего этого не будет, обещаю. Ни бриллиантов, ни бабочек.
Друг уехал, а он еще долго смотрел в окно. Глаза то и дело безотчетно упирались в круглое пятно от фонаря, где когда-то стояла девчушка. Стараясь избавиться от чувственного морока, охватывающего его каждый раз при мысли о ней, Вячеслав запрокинул голову и с силой кому-то пообещал:
– Это всё ерунда! И скоро пройдет!
К вечеру следующего дня Аня полностью потеряла ощущение времени. Казалось, часы застряли на одной цифре и не желали сдвинуться с места. Воздуха не хватало, и она периодически глубоко вздыхала, пытаясь насытить кислородом обледеневшую кровь.
Но вот часы показали ровно пять, и она, пересиливая себя, накинула шубку и неохотно поплелась вниз. Мороз обжигал щеки. Температура была далеко за минус двадцать. Медленно падал пушистый снег.
Минут десять, не в силах шевельнуться, она простояла перед соседним подъездом под жесткими снежинками, и стала похожа на снежную бабу. Нос на ветру замерз и покраснел, зубы начали стучать, но ноги упрямо отказывались идти в соседний подъезд. Взявшись наконец за ручку железной двери, Аня взмолилась, чтобы дверь оказалась запертой. Тогда можно будет с чистой совестью повернуться и пойти домой, переложив ответственность за провал авантюры на плечи судьбы. Но дверь, пронзительно заскрипев, открылась от легкого толчка.
Разочарованно охнув, Аня еще немного потопталась на первом этаже, потом медленно вползла на третий, оставляя за собой капли воды от таявшего снега, и застыла перед квартирой номер девять. Мрачно посмотрела на дверной звонок, не зная, как поступить. Сил поднять руку и позвонить не было. Постояв так минут десять, повернулась, чтобы уйти, но дверь внезапно открылась, и в коридор выглянул Вячеслав. Убегать было поздно.
– А, это вы, добрый вечер! А я-то думаю, кто тут скребется. – Глаза его странно сверкнули при виде бледного личика. – Ну, заходите!
Что он ждал ее, стоя у дверей и прислушиваясь, не сознался бы и самому себе. Забрав у гостьи рыжую лисью шубку, стряхнул с нее на бетонный пол подъезда остатки снега и повесил на вешалку в прихожей.
– Проходите, посмотрите, как я живу. Ведь наверняка столько сплетен ходит о моей жизни. Вот и узнаете, что правда, а что ложь.
Он обвел рукой свое жилище и почувствовал, что ему приятно появление этой девушки в своем доме, строго охраняемом от вторжения чужаков.
Невнятно пробормотав приветствие, Аня проскользнула внутрь. Ее била крупная дрожь. От волнения и холода в груди застыл ледяной ком. Она только надеялась, что ее волнение, неадекватное обычному соседскому визиту, не отражается на ее лице. Постаралась упокоиться и мило улыбнуться. Но вместо этого губы скривились в жалкую гримасу.
Заметив, что гостья дрожит, Вячеслав взял ее ладони в свои горячие руки и мягко сжал.
– Где же вы бродили столько времени? У вас руки как ледышки.
Аня замялась, не зная, что ответить. Не могла же она признаться, что примитивно трусила, боясь зайти в подъезд.
Не дождавшись ответа, он молча грел ее руки, мрачно хмурясь от недовольства собой. Нужно вести себя строже, не дать ей понять, что она ему отчаянно нравится, но он просто физически не мог выпустить из своих ладоней ее тоненькие пальчики.
У Ани по всему телу прошел горячечный озноб, и она моментально согрелась. От этого дружеского жеста ей стало не по себе. Не относится ли он к ней как к несмышленому ребенку? Тихо поблагодарив Вячеслава, отняла свои ладони.
